Тайна Муромской чащи - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/31
• Следующая

«Нужно просыпаться, – подумал Митя и повернулся на другой бок. Просыпаться ему не хотелось. Митя открыл глаза и ничего не увидел: было совсем темно. – Вот и хорошо, значит, еще ночь и можно еще поспать».

Но уснуть ему не пришлось.

– А ну, лежебока, поднимайся, день давно начался! – услышал он вдруг чей-то сердитый голос, глухой и далекий.

«Странно, – подумал Митя, – голос стариковский, а на Ивана Ивановича не похожий».

– Маришка-а!.. – крикнул Митя, но голос его прозвучал вяло и тихо, как будто он кричал из какой-то бочки.

«Где я?» – Митя поднялся со своей лежанки и неуверенно шагнул вперед.

«БУММ!» – натолкнулся он на преграду.

Митя свернул налево и снова шагнул.

«БАММ!» – загремело в жилище.

Митя дернулся вправо и снова стукнулся о стену. Оставался только один путь – назад. Робко попятившись, Митя сделал два коротких шажочка. Так и есть: и тут его ждала преграда!

«Где я?» – подумал Митя уже со страхом.

– Долго ты будешь прохлаждаться, бессовестный лежебока?! – раздалось снова рядом, откуда-то из-за стены. – Огород не прополот, сад не полит, а ты все валяешься?!

Над головой мальчика вдруг распахнулась небольшая круглая дверца, и через нее хлынул яркий свет. Несколько секунд Митя жмурился и ничего не мог разглядеть. Но постепенно он привык к свету и тогда попробовал осмотреться. Он находился внутри какого-то странного сооружения, имеющего форму цилиндра. На полу лежали ветви деревьев, бережно прикрытые коврами из сплетенных трав и цветов. Потолка не было: деревянные стены цилиндра уходили вверх, постепенно сужаясь. Дверью и одновременно окном служило круглое отверстие, через которое и лился сейчас солнечный свет.

– Вылезай немедленно! – услышал Митя вновь сердитый голос. – Не вылезешь сам, за ухо вытащу!

«Конечно, это не Гвоздиков…» – огорченно подумал Митя и стал быстро заправлять выбившуюся рубашку и застегивать на ней пуговицы. Вдруг он услышал еще один старческий голос и на минутку затаил дыхание: может быть, это Иван Иванович?! Невидимый старичок ласково выговаривал сердитому старичку:

– Ну, что ты привязался к несчастному мальчику? Пусть поспит. Сам его потревожил ночью, в мешке целый час по лесу протаскал – спать не давал, а теперь будишь. Нехорошо, братец ты мой!

Голос ласкового старика тоже не принадлежал Гвоздикову, и Митя это сразу понял. Сердитый старик что-то забурчал в ответ, но он уже не вслушивался в разговор. «Меня таскали в мешке?! – думал он с ужасом, ничего еще толком не соображая. – Да где же это я нахожусь?!»

Митя подвинулся поближе к окну-двери и обнаружил лестницу. Вскарабкавшись по ней вверх, он робко выглянул наружу. Он находился в дупле старого большого дерева, только до земли от широкого отверстия было не меньше четырех-пяти метров, а до вершины Митя не смог бы смерить и на глазок. Внизу на поляне стояли два старичка, похожие друг на друга как две капли воды. Они и одеты были одинаково: светло-зеленые костюмчики старинного покроя, коричневые туфельки с чуть загнутыми вверх носками и похожие на цветок колокольчика большие широкополые шляпы. Только у одного старичка шляпа была зеленого цвета с коричневым узором по краям, а у другого коричневую шляпу украшала светло-зеленая вышивка.

Старичок в коричневой шляпе опирался на небольшую лопату и сердито ворчал:

– Все бы ты, Ясь, не в свои дела лез! Детей нужно воспитывать в строгости, тогда из них НАСТОЯЩИЕ ВЗРОСЛЫЕ получатся. А то вырастут большие, а сами как дети!

Старичок плюнул сердито и стал окапывать грядки.

Старичок, которого, как оказалось, звали Ясем, нагнулся за лейкой и, поливая цветочную клумбу, ответил:

– Вот и хорошо, Ось. Взрослый человек с душой ребенка – что может быть лучше?

Разглядывая двух старичков со странными именами, Митя даже сам не заметил, как недавний его страх совершенно исчез, сменившись жгучим любопытством. Немного покопавшись лопатой в земле, Ось снова заворчал:

– Сейчас за ухо вытащу ленивого мальчишку! Взрослые трудятся, а он…

Старичок поднял голову, увидел торчащего в отверстии дуба Митю и оборвал свою речь на полуслове. Увидел Митю и Ясь. Широко и ласково улыбнувшись мальчику, он протянул ему руки и крикнул:

– Дитя мое, припади на грудь ко мне! Здесь ты найдешь покой и утешение!

– Не порть мальчишку! – завопил Ось сердито на доброго старика. И, повернувшись к Мите, рявкнул: – А ну, живо принимайся за работу! Иначе выпорю как сидорову козу!

По висевшей из дупла веревочной лестнице дитя, нуждавшееся в покое и утешении, поспешно полезло вниз. Оно не хотело испытать на себе то, что довелось испытать когда-то легендарной сидоровой козе, слава о которой докатилась и до Муромской Чащи.

За всю свою жизнь Митя не посадил ни одного дерева, ни одного цветка. Лопату и грабли он знал – они были нарисованы в букваре, и во многих книгах, и даже в учебнике по математике, – но вот как ими орудовать, Митя не знал.

Увидев, что грабли похожи на гребень, он кинулся «причесывать» аккуратно подстриженный газон. Ясь вовремя успел выхватить у него из рук злополучные грабли, иначе Митя выдрал бы всю траву вместе с корнями.

– Ты что, никогда не видел грабли? – спросил ласковый старичок у мальчика.

– Видел, – ответил Митя.

– Ты говоришь неправду, дитя мое! – рассердился внезапно старичок. – Я двести лет живу на свете и еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так безжалостно драл граблями цветы и траву.

– Возьми лопату, – приказал Ось бедному Мите. – Надеюсь, ты знаешь, что ею делают?

– Копают, – тихо ответил Митя.

– Правильно, дитя мое! – обрадовался за мальчика Ясь. И, посмотрев на брата, произнес слегка задумчиво: – Мне кажется, он не безнадежен. Как ты считаешь?

Ось пожал плечами:

– Время покажет…

И он стал поливать из лейки клубничные грядки.

Митя, вцепившись в лопату покрепче, всадил ее с размаха в землю. Хотя он и вложил в этот удар всю свою силу, лопата погрузилась в почву не более чем на один-два сантиметра. Тогда Митя размахнулся еще раз и еще раз ударил ею об землю. Лопата не входила глубоко в мягкий чернозем, и Митя ковырял только верхний слой.

– Что он делает? – изумленно спросил Ось у брата.

– По-моему, играет… Ему кажется, что лопата – это вовсе не лопата, а лом, а земля – лед, и он его долбит… А впрочем, я не знаю! – сокрушенно развел руками Ясь. Он подошел к Мите и как можно спокойнее спросил его: – Играешь, дитя мое?

– Какое играю!.. – вытирая со лба выступившие капли пота ответил Митя, всаживая с размаха в двадцатый раз лопату. – Копаю!

– Так на нее нужно ножкой наступать, вот так!.. – И Ясь, взяв у Мити лопату, показал, как правильно нужно копать землю.

– Понял! – обрадовался Митя. – И как это я раньше не догадался! Он снова ухватился за лопату, и теперь работа у него пошла веселее.

А Ось, поставив лейку на землю, подошел к брату и тихо сказал ему на ухо:

– Кажется, я ошибся, Ясь… Этот мальчик не может быть лесорубом. Иначе он давно бы оттяпал себе и руки и ноги, а, может быть, изловчась, и голову. Завтра я его отпущу, а сегодня пусть поработает у нас. Ему, я думаю, это только пойдет на пользу.

Старичок в коричневой шляпе оказался прав: Мите работа действительно пошла на пользу. Ну, посуди сам, дорогой читатель. Чтобы выучить какой-нибудь предмет, Мите приходилось затратить в школе целый учебный год, а иногда и несколько лет. А в Муромской Чаще только за один день он на «отлично» запомнил три предмета: грабли, лопату и носилки. Ось хотел освоить с мальчиком еще два несложных предмета – вилы и косу, – но Ясь категорически воспротивился этому.

– Ребенок и так переутомился, – сказал он сердито брату. – Видишь, как он шатается от усталости? У бедного дитяти наверняка голова идет кругом, а ты не хочешь его пожалеть.

• Предыдущая
• 10/31
• Следующая