Разрушенная для дракона - Юраш Кристина - Страница 5

Я шла по пустому коридору и нервно оглядывалась. Дрожащие ноги ступали неуверенно. Меня трепало. А я никак не могла успокоиться.

Я стала свидетельницей преступления. А свидетелей обычно убирают. Почему он не убил меня? Он ведь мог?

Или, быть может, убийца решил, что два трупа одновременно – это подозрительно? Это уже не спишешь на случайность и возраст.

Мне сейчас больше всего на свете хотелось запереться в своей комнате. Я шагнула на лестницу, ведущую на второй этаж, из зала снова послышалась музыка.

Все слуги были заняты балом, поэтому коридоры были пусты.

Я постоянно оглядывалась, чувствуя, как внутри все дрожит и никак не может успокоиться.

Тяжело опираясь на перила, я с трудом дошла до середины лестницы, чувствуя, как чужие туфли безбожно натирают ноги. Я уже предвкушала момент, когда сниму их. Сдеру с моих несчастных ног и почувствую облегчение, сродни оргазму.

Внезапно музыка снова стихла. В гулком и пустом холле стало так тихо, что я даже услышала ускоряющееся биение моего перепуганного и настороженного сердца.

По моему горлу мерно прокатила слюна, а тело сжалось от тревоги. Дрожащая рука вцепилась в лакированные холодные перила. Чувство опасности мурашками пробежало по спине. Я резко обернулась. Никого…

Сиюминутное облегчение.

“Неправда! Неправда! Кто-то есть. Он здесь. Он рядом!”, – трясло меня изнутри, когда мои глаза внимательно смотрели по сторонам.

– Все в порядке, – прошептала я своим дрожащим коленям, понимая, что все не в порядке!

И тут я подняла глаза наверх и дернулась от ужаса. Он.

Он был там.

На самой верхней ступени лестницы.

Та самая черная фигура в маске. Он стоял неподвижно, словно статуя.

“Значит, я была права! Теперь он хочет убрать свидетеля!”, – выстрелило в голове.

Убийца сделал шаг вперед, а я стала дрожащей рукой сдирать с ног неудобные туфли. Одну, вторую… Одна упала между перил, вторая осталась на ступеньке. Я подобрала юбку и бросилась бежать вниз.

В этот момент я не думала. Перед глазами все казалось мутным. “Беги! Беги!”, – выстукивало сердце, а я не соображала, куда бегу. Главное – бежать! Бежать и не останавливаться.

Я всем телом ударилась о входную дверь, дрожащими руками нащупала ручку и распахнула ее.

Холодный ветер успел обжечь лицо и обнаженные плечи. Я успела сделать вдох, который ворвался в меня, замораживая все внутри, как вдруг меня резко дернуло назад.

– Куда ты собралась, моя конфетка? – послышался страстный, задыхающийся шепот.

Маска была так близко, что я слышала его дыхание совсем рядом. Он держал меня, я пыталась вырваться.

Я попыталась закричать, но мне крепко зажали рот. Перчатка заглушила мой крик, превращая его в жалобное мычание бессилия.

– Тише, – шептал голос, пока я дрожала от ужаса. – Тише… Не паникуй… Делай то, что я тебе скажу, конфетка, и ты не пострадаешь… Ты будешь меня слушаться?

Мое сердце подергивалось от каждого его слова, а я тихо простонала в его перчатку.

– М-м, – кивнула я, сглатывая.

– Какая ты умница, – шепнул голос.

Моей щеки коснулась бархатная маска. Я чувствовала, как по щекам текут слезы, а все тело дрожит.

Убийца что-то бросил на пол нам под ноги. Маленький пузырек взорвался под нашими ногами, а перед глазами все померкло от сверкающего дыма.

Я закашлялась, понимая, что мне нечем дышать и ничего не видно. А потом почувствовала, как проваливаюсь в темноту.

Это была настоящая темнота.

Без имени, без боли, без его голоса, шепчущего мне, как я не дотягиваю до прекрасной, совершенной Вайлиры. Здесь не было зеркал, которые шептали: «Не похожа! Он будет недоволен!». Не было весов, которые предавали меня каждый раз, когда я наступала на них. Не было слов: «Ты жирная!». Здесь я не была Талиссой. Не была жалким, раздражающим подобием другой. Я просто не существовала – и от этого было так сладко, так ужасающе уютно, что я готова была умереть, лишь бы не возвращаться.

Потом я почувствовала прикосновение. Мягкие, теплые пальцы коснулись моей груди. Словно поцелуй, придуманный тьмой.

Сначала – едва уловимое касание кончиков пальцев у основания груди. Я даже сначала не поняла, что происходит.

И в тот момент, когда я почти убедила себя в том, что это мне почудилось, я почувствовала тепло ладони на моей шее.

Рука недолго поглаживала мою щеку. Вслед за этим я ощутила жадное движение ладони, скользящей вниз и вожделенно сжавшей мою грудь.

Я задрожала, чувствуя, как одна из застежек на груди, замаскированная под украшение, внезапно ослабла.

Щелчок и шелест руки по жемчужинам на корсете.

Желание ударило вниз живота, как удар кинжалом – резко, глубоко, с такой силой, что я едва сдержала стон.

Мое тело безмолвно призналось мне, что ему это нравится, приятной дрожью и томлением внизу живота.

Я вдруг поняла, что скучала. По ласке, по поцелуям, по мужчине, который желает меня, а не призрак другой. И я чувствовала это восхищение и желание в жадности прикосновения.

Нужно было закричать. Громко, пронзительно, оттолкнуть руку, обжечь гневным взглядом: «Как вы смеете!».

Нужно открыть глаза. Но я не хотела. Словно мое тело отказалось мне подчиняться. Оно просто упивалось каждой секундой, каждым мгновением, каждым движением.

Я уже не та девочка из мира, где работают законы. В этом мире только магия. Здесь нет закона. Есть только власть. И тот, чья рука сейчас медленно, почти лениво, обводит мой сосок, заставляя его набухнуть от желания.

– Какая чувственная девочка, – послышался едва слышный шелест знакомого голоса.

Тихий. Низкий. Приятный, как и его движение пальцев на моей груди.

Внутри меня – глубоко, там, где я похоронила всё, что связано со мной – вспыхнуло томление.

Сладкое. Опасное. Унизительное.

Он чувствовал это. Чувствовал, как мое тело отвечает. И от этой мысли мне вдруг стало ужасно стыдно. Стыдно за то, что я не лежу без сознания. Что я уже очнулась. Что я чувствую все это. И ничего не делаю. Что я прикрываюсь обмороком, чтобы позволить себе снова ощутить себя желанной.

Я почувствовала, как мой сосок обжигает дыхание. Жаркий язык легко коснулся его, словно пробуя меня на вкус.

“О, боже…”, – вспыхнуло все внутри, когда язык прикоснулся к моей коже. Внутри все задрожало. Я едва сдержала движение бедер ему навстречу.

– О…о… сладкая… – послышался едва различимый мужской шепот.

От его слов по телу пробежали мурашки. Они возбуждали не меньше, чем его язык, ласкающий мою грудь.

Впервые за такое долгое время я не чувствовала себя статуей, из которой ваяют недостижимый идеал. Я чувствовала себя… собой.

Я лежала, боясь пошевелиться. Внутри все горело. Горело от постыдного желания, чтобы это не заканчивалось. Мне хотелось. Да! Я знаю, что это безумие! И мне ужасно стыдно за свои мысли, но… Мне хотелось, чтобы он взял меня. Прямо сейчас. И я бы… я бы… позволила… Наверное…

“Ты ведешь себя, как … как… шлюха!”, – задохнулась я, пытаясь задушить это желание внутри. Пристыдить. Заставить исчезнуть.

Это был голос моей совести.

Той, что ещё верит в порядок. В приличие. В право на выбор.

Совесть победила. Я шевельнула рукой, чтобы оттолкнуть его от себя, как вдруг. Но не смогла.

Стоило мне только пошевелиться, как все закончилось.

“Ты все сделала правильно!”, – произнес строгий внутренний голос, одобряя мое решение.

Я открыла глаза, и сердце вдруг испуганно дернулось, словно почуяв опасность.

Надо мной нависала та самая тень – всё ещё в маске, всё ещё безымянная, но теперь – не призрак, не галлюцинация от страха и боли.

Он был реален.

И это меня пугало. Он стоял надо мной, словно палач.

Я рванула сразу обеими руками – и сердце упало в пятки. Нет, мне не показалось.

Обе запястья были привязаны к изголовью кровати шелковыми лентами, крепкими, как цепи, но мягкими, как поцелуй палача. Осталось только расслабить руки, чувствуя свою беззащитность.