Совок 15 (СИ) - Агарев Вадим - Страница 4

Исподволь наблюдая за интересующей меня парой, какого-либо беспокойства на их лицах я в эти секунды не заметил. Для этого эффекта я, собственно, и изощрялся со всеми этими малозначительными деталями, и пустяковыми штрихами. Ненавязчивая и простецкая совокупность которых, как раз и создавала естественный флёр безобидности происходящего. И безопасности, которой давно уже не было и в помине. В том числе и для нас с Нагаевым.

— Друзья! — полностью разлив водку из первой бутылки по стаканам, я поднял свой и оглядел собутыльников, — Спасибо, что не забыли обо мне и, вдвойне спасибо, что зашли поздравить!

Мне чертовски хотелось, чтобы всё уже побыстрее закончилось. Потому и обмывочное распитие начал вопреки общепринятому ритуалу и сложившимся ментовским традициям. Уповая только на то, что моя неискушенная молодость послужит достаточным аргументом, чтобы оправдать отдельные нестыковки.

— За твои успехи, брат! — с солидной степенностью произнёс Вова, звякнув своим стаканом о мой.

Нагаев, в соответствии с ранее выданными ему инструкциями так же не стал упражняться в красноречии. Для него сегодняшнее мероприятие по оперативному внедрению было дебютным. По этой причине я настоятельно порекомендовал ему меньше говорить и больше жевать.

Военнослужащие, у которых процесс обмывания полученных лычек, значков и звёздочек почитался и всегда будет почитаться на уровне священнодействия, презрительно поморщились. Но возражать или высказывать своих критических замечаний не стали. Думаю, что и они были настроены на скорейшее исполнение своих корыстных замыслов.

— Молодец, Серёга! — звякнув о мой стакан своим, присоединился старший, — Прими и от нас с Алексеем поздравления!

Его примеру тут же последовал напарник. Но тот обошелся без слов.

Не дожидаясь более ничего, я первым опорожнил свой стакан. Гости выпили свою водку почти одновременно. И потянулись за ломтями колбасы, и за нарезанными помидорами.

На военных недругов я старался не смотреть, хотя ничто меня сейчас так не волновало, как их реакция на коктейль из «Столичной» и клофелина. Со слов потерпевших и самих жуликов-отравителей я знал, что сознательность у употребивших эту смесь людей пропадает по-разному. У кого-то через несколько секунд, а кто-то отключается в течение минут. Всё зависит от здоровья и от индивидуальных особенностей организма жертвы.

Этого, до крайности нежелательного несовпадения, я и ждал с нарастающим беспокойством. Надеясь лишь на то, что второй участник, припозднившийся с клофелиновым приходом, будет просто не в состоянии сломать мне шею. По тем послезнаниям, которыми я владел, выходило, что уже вкусивший, но еще не отключившийся клиент, опасности, как боевая единица, уже не представляет.

Я немного удивился, когда увидел, что первым из соцреальности вывалился главарь, а не его младший подручный. Лёха, очевидно в силу своей молодости и большей массы тела, оказался крепче своего старшего напарника. Но и он от своего командира отстал ненадолго. В осадок он выпал буквально через несколько секунд после того, как его брат во Христе Николай, выронив из руки надкушенный бутерброд с «Докторской», начал заваливаться со стула на пол.

Отрок Лёха даже успел открыть рот и выпучить на меня свой, полный возмущения и ненависти взгляд. Но и только. Его голова ударилась о пол моего кабинета точно с таким же глухим деревянным стуком, как и мыслительный аппарат его предводителя.

— Ну, вот и всё! — с чувством глубочайшего удовлетворения, выдохнул я накопленную за день тревогу и напряжение, — Давай сюда наручники! — вполголоса потребовал я у Нагаева браслеты, — В ящике моего стола! Быстро, Вова, быстро!!

Пока мой друг выполнял моё указание, сам я тоже времени даром не терял. Повернув вояк рылами в пол, я завёл им руки за спины. Потом приняв из рук Нагаева кандальное железо, самолично надел его обоим гостям на запястья. Затем методично и скрупулёзно начал их обыскивать.

Ожидания меня не обманули. Во внутренних нагрудных карманах у каждого обнаружились серо-зелёные книжицы. На которых типографским тиснением было начертано — «Удостоверение личности прапорщика (мичмана)». Вверху обложки был изображен серпасто-молоткастый герб, а внизу присутствовала надпись, указывающая на принадлежность данного документа к Министерству обороны СССР.

Развернув аусвайсы падших злодеев, я углубился в их изучение. И убедился, что совсем уж лживыми врунами они не были. Мордоворот, представившийся Николаем, он и официально тоже оказался Николаем. А недавно лупивший меня по голове Лёха, также полностью соответствовал имени Алексей, которым он представился.

Более углублённый осмотр документов показал, что главного из экспроприаторов зовут Савватеевым Николаем Ивановичем. Что числится он в в/ч 03738 в должности командира разведвзвода. В звании старшего прапорщика. Еще я узнал, что его криминальный пособник Лёха служит в той же войсковой части. Не старшим, но тоже прапорщиком. И состоит в должности командира группы. Без указания, какой именно. И, что в миру его зовут Лаптевым Алексеем Петровичем.

Положив ксивы вояк на край стола, я с прежней дотошностью продолжил их обыск. Кошельки, расчески, носовые платки и прочую карманную дребедень я ссыпал в одну общую кучу. За брючным поясом со стороны спины я обнаружил у старшего прапора «ТТ». Ствол был явно не казённый. Левый ствол. Это я понял даже без более тщательного осмотра пистолета и нанесённых на него маркировок. Воронение «ТэТэшника» было вытёрто настолько, что даже новобранец, прошедший карантин, сообразил бы, что этот заслуженный дырокол не из государственной оружейки.

Отщелкнув магазин, я убедился, что все восемь патронов в наличии. С момента дегустации «Столичной» я впервые и от души улыбнулся. Даже, несмотря на то, что достался мне «ТТ», а не «ПМ». Что ни говори, но допотопное изделие товарища Токарева, слизанное им с «Браунинга М1903», есть машинка до неприличия древняя и до крайности неудобная. Только дебилы и диванные знатоки восхищаются мощностью его патрона. Они не знают, сколько задниц расслабившихся пользователей «Токарева» было ими самими прострелено из этого механизма. Разработанного буржуем Браунингом, аж в 1903 году. Это простой и продуманный «ПМ» одним движением большого пальца без каких-либо затей можно поставить на предохранитель. А, чтобы снять с боевого взвода «ТТ», придётся постараться. Всё тем же большим пальцем нужно придерживать курок, а указательным давить на спусковой крючок. А предохранитель в нём и вовсе отсутствует, как класс. И останавливающая способность боеприпаса у «ТТ» по сравнению с «ПМ», полное говно. При малом калибре, он слишком мощный. Прошьёт противника насквозь, а тот в горячке боестолкновения и не подумает остановиться. А у тупой и девятимиллиметровой пули «Макарова» всё совсем по-другому.

— Пошли вниз, там еще один оху#ярок должен быть! — засовывая документы пленных в задний карман брюк, обрадовал я Нагаева.

— А с этими как? — вопросительно уставился на меня Вова, — Одних здесь оставим? Вдруг проснутся? — задал он мне те же самые вопросы, которые и так грызли мой мозг.

В теории, проснуться прапорщики не должны. В себя они придут не раньше, чем часа через четыре, а то и позже. Гораздо позже! Но теория теорией, а сходиться с товарищами Савватеевым и Лаптевым в рукопашной, мне не хотелось.

— Рискнём! — пресёк я свои и вовины сомнения. — Погоди, я сейчас подмогу нам вызвоню! — перешагнув через поверженного прапора, лежащего на моём пути, двинулся я к телефону. — Всё нормально, у нас получилось. Зайди ко мне! — набрав трёхзначный номер, произнёс я в трубку, когда после первого же гудка в ней послышался голос Гриненко.

Затем, не сходя с места, отомкнул замки на дверце сейфа и достал из него обе реквизитные пачки со стольниками. Наспех перезавернув их в ту же мятую передовицу «Правды», протянул Нагаеву.

— Держи! Одна котлета и так твоя, а на вторую машину себе купишь! Но только, как друга тебя прошу, не «Волгу»!