Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э. - Страница 6

Мои отмахивающиеся слова, кажется, ее не задели. Скорее, она фыркает, будто моя фраза абсурдна.

— Ты что, с ума сошла? Скоро девять вечера, чертовски темно, а ты одна. Я тебя не оставлю одну, и эвакуатор не нужен. Мой брат приедет и поможет.

— Нет, правда не надо...

— Я уже написала ему. Он в пути, — она поднимает телефон, показывая отправленное сообщение.

Уголок губ дергается при виде названия контакта: «Любимый Придурок».

— Правда не стоило...

Она обрывает меня на полуслове.

— Ты не смотришь криминальные хроники, да? Или новости?

— Не особо, — признаюсь я. Моя жизнь и так достаточно трагична.

— М-м, — цокает она, качая головой. — Ну, даже если не смотришь, одной тебе быть точно нельзя. Для нас, девушек, это опасно. Нужно держаться вместе.

— Точно... — протягиваю я, не понимая, что ответить. Я знаю, что девушки должны держаться вместе, и осведомлена об опасностях. Просто никто, кроме Дэниела, не был так настойчив.

— Хочешь подождать в моей машине? Твоя слишком близко к дороге. Нам обеим небезопасно здесь находиться. Кто-нибудь может въехать.

Я колеблюсь, потому что, хотя и должна быть благодарна, ее я не знаю.

— Прости. Опасная незнакомка. Не обязательно в машину; можем просто отойти подальше, но здесь оставаться нельзя. Кто-нибудь может въехать.

Она права, да и все равно, но не хочу, чтобы из-за меня что-то случилось. Поэтому глушу двигатель, хватаю телефон, выхожу из машины и отхожу с ней в сторону.

Когда мы оказываемся на безопасном расстоянии, я бросаю взгляд на лопнувшее заднее правое колесо. Ни за что бы не справилась и даже не знаю, с чего бы начала.

— Извини. Я не представилась, — свет фар ее машины выхватывает дружелюбную улыбку с ямочками и длинные прямые волосы. — Меня зовут Пенелопа, но некоторые называют Пен. Можешь обращаться как хочешь, мне все равно. Только, пожалуйста, не зови меня Пенни.

— Еще раз, не обязательно было оставаться, но спасибо, Пенелопа.

— Пожалуйста, не заставляй меня спорить. Мы незнакомы, но перестань так говорить.

Я киваю.

— Джозефина.

— Можно сокращенно, или просто Джозефина?

— Иногда зовут Джози, но если хочешь, можешь использовать Джозефина.

— Да ладно, Джози чертовски мило. Обожаю это имя. Если ты не против, буду звать тебя Джози.

— Хорошо, — внутренне я корю себя за неловкость.

Она либо не замечает это, либо не придает значения. И продолжает болтать, пока взгляд не скользит к моей груди, останавливаясь на логотипе «Плавание и дайвинг МПУ».

— Ты тоже из МПУ? И пловчиха, что объясняет, почему одежда мокрая, — она тихо смеется, разглядывая влажную бирюзовую ткань. — Я занимаюсь чирлидингом. Безумие, что мы учимся в одном месте и ни разу не пересеклись. Это надо срочно исправить, понимаешь?

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, скрещивая руки на груди.

— Раньше плавала.

Прошел год с тех пор, как участвовала в соревнованиях, и больше никогда не вернусь.

Что до того, что мы не пересекались, так даже лучше. Она быстро поймет, что я ходячая катастрофа, и сбежит.

— Я мокрая, потому что даю уроки плавания и только что закончила занятие, — меня передергивает: зачем это объяснила?

— Нам точно надо сходить на ланч или что-то вроде того, — я вижу, как в ее голове крутятся шестеренки: она уже представляет, как мы развлекаемся. Не говорю, что этого не случится; Позволяю в верить. — И это так круто, отличный способ подзаработать. Знаешь, мой бра...

Она замолкает на полуслове, когда светло-серый «Акура⁴» останавливается перед моей машиной.

— Вот и он. Зуб даю, он быстро поменяет колесо. Мастер на все руки.

— Не просто мастер, а лучший, — раздается за спиной надменный голос.

Я напрягаюсь, волосы на затылке встают дыбом. По спине пробегает дрожь от того, насколько же знаком этот голос. Тот самый, что несколько дней назад умолял меня не уходить.

Пенелопа закатывает глаза на своего брата, Дэниела. Того, кто остановил меня, когда уже почти ушла. Кто держал, пока я рыдала. Кто смотрел со мной на звезды. Кто сжимал меня всю ночь, будто от этого зависела его жизнь.

— Спасибо, что быстро приехал, — она улыбается ему, но улыбка гаснет, когда подходит еще один парень.

— Конечно, — они встают между нами. Взгляд Дэниела скользит с Пенелопы на меня. — Ты в самых надежных... — его голос теряет прежнюю твердость, а брови сдвигаются, когда наши глаза встречаются. — Руках.

Быть не может, чтобы он узнал меня. Наверняка поймет, когда услышит мой голос или имя, но лицо он вряд ли запомнил. Разве что уже забыл. Мне часто говорили, что я непримечательная.

— Боже, не говори такое Джозефине. Черт, Дэнни, кто тебя воспитывал?

— Джозефина, — он выдыхает одновременно и с облегчением, и раздраженно. Но выражение лица остается невозмутимым, поэтому не могу понять, о чем он думает. Или не думает вовсе. — Джозефина.

В этот раз в голосе больше облегчения, даже надежды.

Пожалуйста, не уходи. Его отчаянные слова эхом звучат у меня в голове.

Пенелопа смотрит то на него, то на меня.

— Погодите, вы знакомы?

— Нет, — быстро отвечаю я одновременно с его «Да».

— О-о-о... — она медленно кивает, складывая в голове пазл.

Но Пен все неправильно поняла, и я уже собираюсь поправить ее, как вдруг это делает Дэниел.

— Не в том смысле, идиотка. Мы встретились... той ночью. В Рождество, под утро, — кажется, он обращается скорее ко мне, чем к ней.

Пробитое колесо не заставило мое сердце бешено колотиться, но его слова?

— Вы познакомились в кампусе? — видя недоумение Дэниела, она поясняет, — Она тоже учится в МПУ.

— Очень рад, что вы разговорились, но нам бы поменять колесо. Уже темно, а водители здесь так себе, поэтому давайте начинать, — говорит парень, чье имя мне неизвестно.

Я знаю все о плохих водителях. И, возможно, хотелось бы именно такого исхода, но мысль о том, что они пострадают, заставляет передумать.

— Да, верно, надо бы, — Дэниел прочищает горло. — Нужно достать запаску. От тебя требуется только держать фонарик.

— Ты справишься, или это слишком тяжело? — парень обращается к Пенелопе, и звучит это как что-то между подколкой и снисхождением.

— Энджел, год только начался. Разве твоим новогодним желанием было не «стать менее раздражающим»?

— Должно быть, ты перепутала со своим, — Энджел усмехается, подмигивая ей.

— Не начинайте, — приказывает Дэниел, его взгляд снова находит меня, но я отворачиваюсь.

Трещина в груди становится глубже, но, как ни странно, за ней нет привычной боли. Я не раздумываю, почему. Просто беру фонарик, как он и просил.

Дэниел

— Она жива, — говорит Энджел, обрывая тишину в машине.

В ответ я лишь выдыхаю, не отрывая глаз от «Мерседеса» Джозефины.

Мы едем следом, чтобы убедиться, что она доберется домой. Джозефина протестовала против такой компании, говорила, что все под контролем, и отчасти я ей верю, но та едет на запаске, так что рисковать не стал.

Да и в целом до сих пор не могу поверить, что она действительно здесь, а не... мертва.

Мне ненавистна мысль о том, что с тех пор, как мы с Энджелом покинули ту скалу в Новый год, вопрос, что она в итоге сделала, не давал покоя.

Даже сейчас, следуя за ней, впившись взглядом в машину, мне кажется, будто это сон. Я боюсь очнуться и узнать, что она все-таки спрыгнула.

Но так же боюсь, что это кошмар. Что она заведет меня к обрыву, заставит смотреть, как шагнет в пустоту, а я ничего не смогу сделать.

— Дэниел, — Энджел легонько бьет меня по руке.

Я моргаю, пальцами впившись в руль.

— Прости, что?

— Расслабься. Она жива, — легко говорит он, голос звучит с оттенком шутки, но от этого не легче.

— Я ее оттащил... — по коже пробегают мурашки, холодная дрожь скатывается по спине.