Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э. - Страница 55

Ответ заставляет меня резко отвернуться, и перед глазами все застилает пеленой. В животе скребет и с мучительной скоростью начинает тянуть.

— Я ему написала. Бренда, ты с нами? — обращается брюнетка к той самой блондинке.

— Он же даже не ответил. Откуда ты знаешь, что Дэниел не будет занят? — тянет блондинка.

— Просто знаю, — высокомерно отрезает та.

Мне все равно, с кем он спал. Все равно, скольких умудрялся трахать одновременно. Все равно. В конце концов, все уже кончено.

Его записка ничего не значила. Я была просто удобным вариантом; той, что оказалась ближе всех.

Когда переступаю порог дома, я замираю, не пройдя дальше прихожей. Воздух густо пропитан цветочным ароматом, будто меня окунули в флакон духов, но запах не искусственный, а живой, настоящий.

После бара я поехала на пляж, чтобы проветрить голову. Хотела перестать думать о Дэниеле, о тройничке, о том, что он вот-вот увидит сообщение и ответит.

Игра закончилась часа два назад. Сейчас всего шесть, и я не думала, что он приведет их сюда, по крайней мере не так скоро.

Дэниел говорил, что не станет водить девушек в дом, и все же привел; они в моем доме.

Я не могу пошевелиться. Хочу, но не могу.

Отступая на шаг, я застываю наполовину внутри, наполовину снаружи. Уходить не хочу, но и заходить тоже. Не хочу слышать их, но и сбегать не имею права, это же мой дом.

Собравшись с мыслями, я захожу внутрь и резко захлопываю дверь. С каждым движением шаги становятся все тяжелее, но каким-то образом я нахожу в себе силы идти вперед. Я жду неминуемых стонов или приглушенных вздохов, но ничего не слышу.

По крайней мере, он достаточно тактичен, чтобы вести себя тихо.

Я прикусываю щеку изнутри, ненавидя себя за то, что позволяю этому задевать меня. Какая, в сущности, разница, что он делает, какая разница, что он привел их сюда, какая разница, что я...

И все разом обрывается. Мысли, шаги, этот липкий вихрь эмоций замирают.

Взрыв желтого.

Кухня и гостиная утопают в желтых цветах, с редкими белыми вкраплениями. В последний раз я видела столько цветов, когда умерла мама, но эти совсем другие.

Подождите. Как они здесь оказались? Должно быть, это какая-то ошибка.

— Дэниел? — кричу я. Я знаю, что он дома: его машина припаркована снаружи. Ищу записку или открытку, ведь они всегда бывают; разве нет? — Дэниел! Ты видел это...

Голос затихает, когда я наконец замечаю конверт. На лицевой стороне написано: «С Днем святого Валентина». Я осторожно достаю открытку, и дыхание перехватывает.

На обложке изображен улыбающийся кусочек тоста и подпись: «Я Замешиваю Чтобы Ты Знала...»¹⁸⁵

А внутри два тоста, держащиеся за руки. Один, похоже, с клубничным джемом, другой с виноградным, и подпись: «Ты лучший тост на свете!» Внизу он приписал: «Я рад, что ты осталась жива, Джоз!»

Это так по-детски, но я и сама размазня, потому что улыбаюсь так широко, что начинают болеть щеки. Не знаю, сколько времени просто стою и смотрю на открытку, которую он явно сделал для меня.

Он сделал это для меня. Он подарил мне цветы. Целую уйму цветов. Это безумие? Погоди...

Зачем он купил столько цветов? Чего добивается? Что-то натворил? Мне всегда что-то дарили, чтобы загладить вину. Мама и Брайсон... ну, Брайсон точно; мама же предпочитала делать вид, что ничего не произошло.

— Дэниел?! — кричу снова и взлетаю по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Девушек здесь точно нет. И все же я стучу в его дверь, но ответа нет. — Дэниел, клянусь, если ты не откроешь, я войду сама!

Тишина.

— Ладно, я захожу! — с нарочитой театральностью я поворачиваю ручку, давая время прикрыться, если он голый или вроде того, и через пару секунд открываю дверь.

Никаких признаков, что здесь был кто-то, кроме него. Комната выглядит обжитой, как ни одна другая в доме. Его вещи заполонили каждый угол – виниловые пластинки, кассеты, компакт-диски в одном углу и всякая прочая всячина, разбросанная повсюду.

Я спохватываюсь, понимая, что веду себя как любопытная соседка, и нужно его найти. Заглядываю в ванную, пусто. Потом обхожу все остальные комнаты, кроме маминого кабинета, и снова никого. Он бы туда не пошел: я запретила, и он обещал не заходить. И все же я приоткрываю дверь на секунду, тоже пусто.

Я возвращаюсь в гостиную и уже собираюсь набрать его номер, но замираю, заметив краем глаза движение за окном. Быстро направляюсь туда, а потом замедляю шаг, услышав его тихое всхлипывание.

— Дэниел?

Он сидит на траве, поджав ноги, обхватив их руками и прижав лоб к коленям.

— О, — он резко выпрямляется, отворачивается и торопливо проводит рукавом худи по лицу. — Привет, Джози.

— Привет, — осторожно говорю я, останавливаясь позади. — Ты в порядке?

— Ага, — голос охриплый, но он тут же прочищает горло и кивает. — Да, все нормально. Просто вышел подышать. Ветер поднялся, что-то попало в глаз. Уверен, это песок, — объясняет он, снова вытирая лицо и так ни разу не взглянув на меня. — Да, точно песок. Тебе, наверное, лучше здесь не стоять; вдруг тоже что-нибудь в глаз залетит.

— Я рискну, — я опускаюсь рядом с ним на траву, но взгляд все равно отвожу.

— Уверена? Ветер сегодня никого не щадит, — он трет глаза и снова шмыгает носом. — Поверь, ничего хуже, чем попавший в глаза песок, нет. Выковыривать его та еще морока.

— Даже не сомневаюсь, особенно если он еще и в волосы попадет.

— Ну вот. Так что лучше иди внутрь. Не хотелось бы, чтобы и ты мучилась.

— Если попадет в волосы, ты поможешь его вычесать.

Дэниел замирает, и я слышу, как он сглатывает.

— Спасибо за цветы, — я пытаюсь сдержать улыбку, но губы все равно предательски растягиваются, и спрятать, как они меня порадовали, уже невозможно.

Он вздрагивает и напрягается. Подавляет смешок, проводя пальцами по волосам.

— Я ошибся, — уголки моих губ опускаются, ох... — Я не хотел заказывать настолько много. То есть хотел именно эти цветы, но не по два десятка каждого. Надеюсь, у тебя нет аллергии; я даже не подумал спросить. Извини.

— Все в порядке, — я снова улыбаюсь. Ну почему я такая? — Подожди, то есть хочешь сказать, что тебя, наверное, огрели на бешеную сумму, а ты даже не попробовал возразить или уточнить? Просто принял как данность? — кто вообще так делает?

— Я купил их для тебя. Цена не имела значения. Я решил, что они того стоят, — он замолкает, и на этот раз я чувствую его взгляд. — Надеюсь на это. Они того стоили?

Я поднимаю на Дэниела глаза, и пальцы так и тянутся коснуться его, обнять, спросить, что случилось и с кем нужно драться, потому что глаза у него красные и припухшие от непролитых слез. Кончик носа покраснел, а руки дрожат.

Как бы ни хотелось это сделать, я сдерживаюсь, поскольку не хочу давить или смущать его. Поэтому я цепляюсь за вопрос.

Я киваю, не пытаясь скрыть улыбку.

— Да, стоили. Мне никогда раньше ничего не дарили просто так. Жаль, что я тебе ничего не подарила.

Он растягивает губы в улыбке, взгляд на миг скользит ко мне, но тут же брови сходятся, будто он осознал мои слова.

— Я сделал это не потому, что ждал от чего-то взамен. Я сделал это потому, что захотел. Сегодня День святого Валентина, и ну, что тут скажешь, я обожаю хорошие праздники.

— Ты и всем остальным случайно по два десятка цветов заказал?

— Только своей тостнице.

Сердце екает.

— Погоди, хочешь сказать, Брайсон никогда не... — он хмурится, видя, как я качаю головой. — Гребаный кусок дерьма.

— Знаю. Мои стандарты были низкими, — смущенно признаюсь я, хотя Дэниел и так знает. — Я была глупа и...

— Ты не была глупой.

— Поверь, была. Он обращался со мной как с дерьмом, а я все терпела, — я пожимаю плечами. — Глупо.

— Тогда и я был глупым. Бывшая не обращалась со мной как с дерьмом, но вела себя по-свински, — он морщится.

— Смотри-ка, сближаемся на почве дерьмовых бывших, — я толкаю его плечом.