Пожалуйста, не уходи (ЛП) - Сальвадор Э. - Страница 54

Я снова смотрю на Брайсона.

— Сомневаюсь, что я ей нравлюсь.

— Ладно, и? Я не об этом. Тебе-то она нравится?

Я тру затылок и опускаю взгляд в пол. Сердце взлетает, словно ракета, и разрывается фейерверком. Для этого даже не нужно, чтобы она стояла рядом. Не нужна ее улыбка. Достаточно одной мысли, и я начинаю чувствовать... что-то.

Я выдыхаю, и в животе вспархивают, сбивая дыхание, целые тучи бабочек.

— Да... нравится.

Энджел ухмыляется, цокая.

— Ты до ужаса милый. Меня сейчас вырвет.

Я закатываю глаза.

— Заткнись и никому не говори. Все равно ничего не будет.

— Почему?

— Все кончилось, едва начавшись.

Из динамиков доносится мой персональный трек⁶⁹ Pursuit of Happiness от Kid Cudi. Тот самый, что в последний раз слушал Эдриан.

Долгое время я не мог слушать ее без слез, а иногда и панических атак. И до сих пор не слушаю целиком, только когда выхожу на бат⁷⁰. Вообще-то я заставил себя включать ее исключительно потому, что терапевт назвал это хорошей экспозиционной практикой, и тогда кажется, будто Эдриан рядом, пусть всего на несколько секунд.

Выдохнув, я подхожу к базе⁷¹. Все они заняты, и именно поэтому я четвертый в составе. Я клинап хиттер⁷², человек на месте зачистки⁷³. Я наношу хоум-ран⁷⁴. Еще в прошлом году лидировал в НАСС⁷⁵ по отбиванию⁷⁶. Я чертовски – исключительно блестяще, как выражались некоторые – хороший хиттер⁷⁷.

Всем этим я обязан отцу, человеку, который, насколько мне известно, сидит на трибунах и после игры, вероятно, буркнет что-то вроде «síguele echando ganas⁷⁸» или «podrías mejorar⁷⁹». Если вообще решит остаться.

Надеюсь, что нет. Это всегда неловко. Мама и Пен спешат заполнить паузу словами поддержки, но выходит только хуже. Когда мы стоим лицом к лицу, передо мной будто даже не дальний родственник, а чужак.

Так было с самой первой минуты...

Я отбрасываю всплывшее воспоминание и делаю тренировочный замах. Сжимаю биту и искоса гляжу на Ноа, стоящего у первой базы, чуть согнув колени и переминаясь с ноги на ногу, готовый сорваться и украсть⁸⁰ ее, если понадобится. Он третий в составе и дьявольски хорош в своем деле.

Перчатки скрипят, когда я сильнее сжимаю биту. Левая ступня упирается в землю, правой я шипом бутсы вгрызаюсь в грунт, приподнимаю пятку и подворачиваю колено внутрь. Из-за этой стойки спортивные аналитики, репортеры и вообще все кому не лень только и делают, что судачат.

От кэтчера доносится смешок, перемешанный с усмешкой. Я не спорю, стойка странная, но она работает, и об этом известно каждому. Именно поэтому дети копируют ее и отмечают в своих видео.

— Не завидуй, Пити, — бормочу я, почти не двигая губами.

Он снова фыркает, но молчит.

Уайатт, питчер-первокурсник из «Кал Поли», чувствует давление. Внешне он держится, но крики толпы нестерпимо давят. Мы играем дома, и бейсбольный сезон только начался. Все предсказуемо, но Уайатт ведет себя так, будто совсем к этому не готов; он чертовски сильно нервничает. Поэтому первые трое в составе и заняли базы. И поэтому я знаю, что сейчас приведу команду к победе.

Он выдыхает и бросает фастбол⁸¹, но слишком далеко, мимо зоны.

Судья объявляет:

— Бол⁸².

Он кидает снова, все так же фастбол с элементом слайдера⁸³. Мяч летит не так, как могли бы многие ожидать, резко уходит вниз, раскручиваясь прямо в мою сторону. Хитрый трюк, но все, что мне нужно... это ударить... просто... точно.

Гулкий треск, мяч сталкивается с битой, звук разносится по всему стадиону. Какими бы громкими ни были крики фанатов, треск все равно идеально отдается мне в уши. Я не смотрю, как мяч улетает за пределы поля, лишь бросаю короткий взгляд в небо, прежде чем в горле встает ком.

Ноа, Кай и Грей ждут меня у домашней базы. Мы снимаем шлемы и сталкиваемся ими. Товарищи по команде вырываются из дагаута⁸⁴ и сбиваются в плотную толпу, образуя живой коридор. Они хлопают меня по плечу, по спине, по заднице, кричат что-то восторженное, пока я бегу сквозь этот коридор и влетаю обратно в дагаут.

Ком все растет, глаза застилает влагой, а в груди болит так сильно, что я едва успеваю взять себя в руки и протянуть шлем одному из стажеров.

Я прислоняюсь к мягкому ограждению рядом с Энджелом и наблюдаю, как выходит Джейми, игрок третьей базы. Он что-то оживленно рассказывает, но слушать почти невозможно.

Первые игры всегда даются с трудом, и я знаю, это чувство краткосрочное и вскоре отступит. А пока скольжу взглядом по трибунам, лишь бы отогнать мрачные, разрушительные мысли. Я не ищу родителей, поскольку знаю, что они, в отличие от Пен, здесь. Она в Северной Каролине, на выездной игре с баскетбольной командой.

И знаю, Джози тоже нет. Я спросил, придет ли она, но та ответила, что встречается с потенциальным клиентом. Я понимаю, работа есть работа, но все равно хотелось бы, чтобы она была рядом.

Джозефина

Клялась, что никогда не стану смотреть бейсбол, но вот я здесь, в бар-гриле «Солти Римс», одна среди толпы студентов МПУ. Телевизоров тут с десяток, на каждом проигрывается разный спорт, но мое внимание приковано лишь к бейсболу.

Все, что было связано с Брайсоном, вызывало у меня отвращение, и бейсбол не исключение. Или так было до тех пор, пока один высокий парень с ослепительной улыбкой не сумел меня переубедить.

Все мое внимание приковано к Дэниелу, и Брайсон совсем забывается. Лишь единожды, когда камера выхватывает его фигуру, что происходит редко, я вспоминаю о нем, но и оператор понимает, что зрители заинтересованы в ком-то другом.

И этот другой – Дэниел Гарсия, в странной стойке и с исходящим от него мастерством.

«Странная» еще мягко сказано, но это единственное возможное слово, подходящие под описание того, как он встает на носок бутсы, подгибая правое колено. Смотрится почти нелепо, по крайней мере со стороны. Но сам Дэниел не выглядит скованным; он спокоен, невозмутим, уверен в себе и сексуален.

Я никогда не вникала в этот спорт, лишь терпела его ради Брайсона. После него бейсбол был последним, о чем я хотела думать, поэтому старалась держаться подальше.

Но сейчас все иначе. Смотреть на Дэниела, видеть его в форме, грешно обтягивающей тело, особенно мощные бедра, наблюдать, как он скользит к базе и тут же ловко вскакивает, самоуверенно кривясь в ухмылке, отряхивая штаны, будто это способно стереть въевшуюся оранжевую грязь, – все это действует на меня. Действует так, что я не могу объяснить, но, клянусь, ничего более заводящего и увлекательного в жизни не видела.

Я понимаю где-то половину статистики и только часть из того, что бормочут комментаторы, но абсолютно ясно понимаю одно: Дэниел чертовски талантлив. Я понимаю, почему в нем заинтересованы, почему восхваляют его, словно он уже играет в высшей лиге.

Я понимаю, правда понимаю.

И девушки, толпящиеся рядом со мной, чувствуют то же самое.

Стоило пойти домой после встречи, но игра началась именно тогда, когда я освободилась. Так что зашла в «Солти Римс», не желая пропустить ни секунды его нахождения на поле.

Сейчас конец восьмого иннинга. Мне давно пора уходить – счет 9:3 в их пользу, – но разговор девушек рядом удерживает меня на табуретке.

— Мы с Дэниелом в прошлый раз весело провели время. Конечно, он мне ответит, — хвастается брюнетка.

— Ага, я знаю, потому что я там была, — пьяно хихикает ее подружка-блондинка. — Но это произошло месяцы назад. Мы уже давно не общались.

— До сих пор не верится, что вы с Дэниелом... — их третья подруга замолкает. — Ну и каким он был?

Я не должна подслушивать и искоса подсматривать, но замечаю, как на экране телефона всплывает инстаграм Дэниела, как она открывает сообщения. Девушка стоит слишком близко, а яркость выкручена на максимум, так что я успеваю разобрать переписку и увидеть присланное ему откровенное фото.