Проданная драконом, купленная Смертью (СИ) - Юраш Кристина - Страница 7

— Одного, — вздохнула я, глядя на ароматный бульон.

Доктор поставил миску на стол, подошёл ближе и, не спрашивая разрешения, положил холодную сухую ладонь на мой лоб.

— Температуры нет. Пульс ровный. Зрачки — нормальные. — Он кивнул с удовлетворением. — Значит, яд вышел. Опасность миновала.

Я вздохнула, словно с души упал огромный камень. Мне до сих пор не верилось, что я жива. После того, что мне пришлось пережить, это было сродни чуду!

— Как вы меня нашли? — прошептала я.

Он посмотрел на меня долгим, тяжёлым взглядом. Потом усмехнулся:

— Мне кто-то постучал посреди ночи. Я не спал, стирал бинты, проверял зелья. Я открыл. Никого. Ну, думаю, показалось. Только собрался уходить, как вдруг увидел тебя в десяти метрах от моего крыльца. Ты лежала в луже, корчась в муках…

Он подошёл к столу, взял миску и протянул мне.

Нет, это я удачно бежала! И удачно свернула в переулок, где живет не просто доктор, а настоящий профессионал. Но кто тогда стучал ему в дверь? Я постучать не могла. Может, кто-то из прохожих заметил меня и решил помочь?

Кто бы это ни был, я ему благодарна.

— Ешь. Ты голодна. И не спорь — я видел, как твоё тело корчилось на брусчатке. Это не просто яд. Это змеиный настой с примесью чёрного корня. Его дают только тем, кого хотят убить… тихо. Надеюсь, ты не сама его выпила?

Глаза доктора посмотрели на меня с укором и подозрением.

— О нет! — воскликнула я. — Я бы никогда не стала!

— Вот и правильно. Жизнь — это бесценный дар. И глупо лишаться его под влиянием эмоций! — строго произнес доктор.

Я съела несколько ложек золотистого бульона, чувствуя, как каждая капля превращается в новые силы.

— Сообщать куда-то будем? — спросил доктор Томаш, пока я допивала бульон и закусывала хлебом.

Пожаловаться герцогу на герцога — не самая лучшая идея. А уж тем более мелькать в доме, где тебя считают мертвой!

— Куда? — спросила я, отставляя пустую тарелку. — Кому в наше время можно пожаловаться безнаказанно? Разве что герцогу, но к нему я не пойду ни за какие деньги!

Я не успела договорить, как лицо доктора изменилось.

— Не вздумай! Не ходи! Арбанвиль… Тот самый, у кого драконье сердце и человеческая жадность. Лучше забудь! — резко произнес доктор, глядя на меня. — Тебе есть куда идти? Может, сообщить родственникам?

— У меня никого нет, — честно призналась я. — И идти мне некуда. Мне очень неловко, что я обременяю вас и вашу семью своим присутствием и…

Доктор посмотрел на портреты, а потом вздохнул, словно о чем-то сокрушаясь.

— Нет у меня больше семьи. Моя жена работала служанкой в доме герцога Арбанвиля! — коротко ответил он. — Нечистая это семейка! Из-за этих проклятых Арбанвилей моя жена и дочь мертвы!

Что? Я дернулась, не веря своим ушам. Мне сказали, что Элла получила расчет по семейным обстоятельствам. И так спешила, что даже не попрощалась. Мне приставили новую служанку. Ту самую, которая всем растрезвонила о том, что я — отравительница! Ту самую, которая подкинула в мои вещи полупустой флакон с ядом!

— А я говорил ей, что денег хватит и вовсе не обязательно идти на работу в поместье. Но она свое заладила, дескать, дочке нужно хорошее приданое! Ей скоро замуж! Вот бы денег поднакопить… — произнес доктор, опустив глаза.

— Вы сказали, ее убили? Верно? — взволнованно прошептала я, глядя на доктора.

— Да. Однажды, примерно два года назад, моя Элла вернулась домой взволнованная. Я спросил, что случилось. Она сказала, что не может сказать. Это тайна. Тайна, которую она сегодня случайно узнала. Я еще сказал ей тогда, что с тайнами богатых и влиятельных людей нужно быть поосторожней. Она все ходила по комнате и твердила, что должна рассказать госпоже. Я запретил ей вообще кому-либо о чем-либо рассказывать. Пусть не лезет не в свое дело. Но она уверяла, что обязательно должна рассказать герцогине о том, почему бедняжка не может родить наследника! Она слышала разговор. Я запретил строго-настрого! Но, видимо, мой совет опоздал.

Доктор Эгертон сжал руки на коленях.

— Ее убили вместе с моей дочерью. Неподалеку от поместья. Дочь бежала к матери с радостной и невероятной новостью о том, что к ней посватался сын богатого торговца, Джеймс Миллиган, которого она очень любила… И застала убийц. Они не могли оставить свидетеля. Потом всем объявили, что это были грабители. Но сами посудите? Какие грабители, если даже деньги не пропали? Короче, во всем виновата эта проклятая семейка!

О нет! Быть такого не может!

В комнате повисло неловкое молчание. Я пожалела, что затронула эту тему.

— Мне жаль, — искренне произнесла я, мысленно укоряя себя за свою бестактность.

— Тебя-то как зовут? — спросил доктор Эгертон.

— Нонна, — ответила я, быстро сориентировавшись.

Услышав историю доктора, я решила, что лучше помалкивать. Нонна и Нонна. Какое-то имя странное получилось. Ну да ладно!

Теперь я смотрела на лицо Эллы, запечатленное на портрете, — и понимала.

Меня спас человек, чью семью убили… из-за того, что его жена хотела спасти меня.

Она умирала — и думала обо мне. А я… Я даже не заметила, что она исчезла. Я была слишком занята своими делами и переживаниями по поводу отсутствия детей, чтобы замечать рядом кого-то кроме своей боли.

И теперь её муж спасает меня от смерти.

Такой иронии не хватило бы даже Смерти… На такое способна только жизнь.

— Ты можешь остаться здесь, Нонна, — предложил доктор. — Мне нужна помощница. Только не шаляй-валяй! А серьезная женщина. Чтобы я сказал — она быстро принесла. Чтобы умела бинты менять, кровь с пола вытирать, постельное и повязки стирать. Если надо — покормить пациента с ложечки… Но, боюсь, не каждой такое под силу.

— Нет, почему же? — возразила я, цепляясь за шанс начать новую жизнь и отплатить благодарностью за помощь. — Я готова вам помочь!

— Точно? — прищурился доктор. — Обмороков и «Ах, доктор, я на свидание! Пациенты, не умирайте, у меня любовь!», надеюсь, не будет?

Я кивнула. Медленно. Твёрдо.

— Нет. Не будет!

— Тогда ешь, — сказал он. — Потому что месть — дело голодным не под силу.

— С чего вы взяли, что я хочу отомстить? — удивилась я, глядя на доктора Эгертона, как на экстрасенса.

— Наверное, потому что ты сквозь зубы шептала проклятия, обещая отомстить кому-то за позор, — усмехнулся он.

Я покраснела до корней волос. Видимо, в бреду от яда я не только молилась Смерти, но и ругалась, как портовая грузчица.

На следующее утро доктор принёс мне платье — простое, льняное, с вышитыми по подолу полевыми цветами.

— Это было у моей дочери, — сказал он тихо, не глядя на меня. — Лили так и не успела его надеть. Она хотела на помолвке быть именно в этом платье.

Я провела пальцами по вышивке. Лепестки васильков были чуть кривоваты, но такими милыми — будто шила их девочка, которая мечтала о счастье, а не о том, как выжить.

Платье село как влитое. Словно сшито для меня. Только рукава были чуть-чуть коротковаты. Но это не страшно.

— Спасибо, — прошептала я, тронутая таким подарком.

— Не благодари. Просто не растяни его на костях, — буркнул он и тут же добавил: — Хотя… ты и так на костях. Надо бы тебя откормить. Иначе пациенты начнут думать, что я тебя кормлю исключительно травяными отварами и клизмами.

— Может, не надо? — спросила я, осматривая свою фигуру.

— Что значит «не надо»? — удивился доктор. — У тебя руки должны быть сильными! Тебе вон какая работа предстоит!

Согласна.