Ком 9 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 21

— Нет-нет, уважаемые гости, все настенные украшения, которые вы видите — это не естественные образования данной аномалии. Это продукт художественных усилий древних мастеров, превращённых в рубиновых элементалей несколько сот лет назад… Да-да, весьма натуралистичная резьба…

Мы прошли ещё немного, и тот же голос объявил:

— Ваши величества, ваши высочества, прошу быть предельно внимательными! Мы входим в особо опасную зону. При движении по коридорам ничего не трогать, даже не прикасаться — во избежание случайной магической мутации. Все меня услышали?

Ему ответил нестройный хор.

— В таком случае — следуйте за мной, строго придерживаясь зелёной разметки на полу. За зелёную дорожку заступать опасно! Настоятельно всех прошу взять детей за руки.

Все сбились ближе к центру тоннеля, под ногами действительно появилась зелёная дорожка, и мы проследовали к центру аномалии.

На стенах можно было заметить отметки от снятых стендов и прочего крепежа. Надо полагать, что всех подопытных на время посещения царской семьи убрали с глаз долой, дабы не смущать высоких гостей. Оставили только украшения, в которых чувствовалась рука старых ратнаияк.

Большой рубиновый зал в центре горы преобразился. Здесь были расставлены и развешаны многочисленные магические светильники, часть предметов аккуратно сдвинута, а на освобождённом пространстве размещены столы, приборы и всякие научные штуки. Сейчас всё это было прикрыто ширмочками и пустовало — воскресенье, да и нечего лаборантам на императорскую родню глазеть.

— Ваши величества, ваши высочества! — снова возгласил профессор Шляпников. — Научной группой было выявлено, что пребывание в этом зале не несёт в себе опасности мутаций. Все превращения происходят в критическом поясе, который мы уже миновали. Именно поэтому там на полу и нанесена разметка. Здесь вы можете двигаться спокойно и даже трогать предметы. Единственное, прошу вас быть аккуратными, всё это — объекты особой исторической и (возможно) магической ценности. — Профессор дал высочайшим особам и их родне пару секунд осознать важность сказанного и продолжил: — Но для начала прошу проследовать за мной, я проведу вам краткую обзорную экскурсию.

Императорская семья растянутым шлейфом тронулась за профессором Шляпниковым. Мы по-прежнему тащились в самом конце.

— Вань, пойдём послушаем! — Маша тронула Сокола за локоть. Она (как родственница не по крови) вообще-то не должна была здесь находиться. Но маленький Кирюшка без матери уж слишком подвижным себя показывал, отец с вечера на обследовании был, а тащить на такое мероприятие няньку…

— Ты иди, — предложил Маше Иван, — мне неинтересно. Мы тут сто раз уж были, надоело даже. Я с Кирюшкой похожу.

— Ладно! — она заторопилась вперёд, а мы ещё сильнее отстали.

— Мама куда поса? — спросил Кирюшка, тыча вслед Маше пальчиком.

— Пусть мама послушает, а мы тут погуляем, — предложил ему Иван. — Хочешь?

Малой согласно задрыгал ножками, и Иван поставил его на пол. Мелкий великий князь принялся бродить меж рубиновых артефактов, задирая голову, а мы с Иваном неспешно шагали следом.

— Что, и детей тоже обязательно было привозить? — негромко спросил я.

— М-гм, — Иван покивал, чуть выпячивая губу. — Там тоже мелких несколько, видел?

— Ага.

— Сегодня самый близкий круг. Вторая-третья степень родства.

— А если ничего не получится, тогда более дальняя родня пойдёт?

Он покачал головой:

— Скорее, там будет список особ приближённых. Доверенных, надёжных, могущих послужить опорой трону.

— Разумно.

— Интересно, меня потом сразу отпустят? — Иван тоскливо оглянулся на выход. — Или опять заставят на этих дурацких семейных посиделках высиживать?

— Да перестань! Ну пригласят на обед…

— Да я лучше бы в офицерской столовке пообедал, честное слово!

Я хмыкнул, глядя в спины удаляющейся группе.

— Слушай, а вопрос с кровью как решили?

— Насколько я понял, будет что-то вроде небольшого коллективного кровопускания, а потом всё это…

И тут Кирюшка побежал. Нет, это как-то обыденно звучит. Не побежал он, а рванул. Метнулся пулей, как это умеют делать маленькие дети — неожиданно и стремительно. Как будто, знаете, энергия в них накапливается и в какой-то момент выстреливает.

— Кирюха! — сдавленно выкрикнул Иван и кинулся за ним следом.

А я, как папаша более опытный — в другую сторону, на перехват!

А Кирюшка мчался, заливисто хохоча. Он даже здорово обгонял Ивана, потому как местами были наставлены здоровенные рубиновые вазы в виде цветов, и мелкий ловко бежал под их чашами, между стеблей, а здоровенному Соколу приходилось оббега́ть вокруг. Кирюшка выскочил из цветочных «зарослей», увидел меня, взвизгнул и кинулся удирать ещё быстрее, заметался зигзагами, чисто испуганный заяц. Иван тоже сообразил метнуться на перехват. И он даже почти поймал сына. Почти.

Словно в растянутом времени я видел, как медленно они бегут мне навстречу. Как ещё медленнее оборачиваются привлечённые визгами и криками Соколовские родственники. Как хмурится профессор Шляпников. Как из-за спин других дам выглядывает Маша и рот её складывается в тревожное «о»…

И как ножка в крохотном ботиночке запинается о рубиновый треножник.

Я чувствовал внутри, что могу рвануть быстрее, на пределе сил. На пределе звериных сил — и успеть. Но Зверь сказал: не лезь.

И я остановился. И ме-е-едленно смотрел, как запнувшийся Кирюшка ныряет вперёд. Вот он треснулся лбом в рубиновую ступеньку. Брызнула кровь. Маленькие ладошки упёрлись в камень. В камень ступеньки центральной чаши Сердца Горы.

И я… не понял, нет — почуял, что сейчас произойдёт. Аномалия словно вздрогнула.

Я успел рявкнуть:

— Всем зажать уши!!! — и тут оно разразилось.

Тонкий пронзительный звук резал даже через прижатые ладони — словно гора кричала раздирающим, неожиданно высоким голосом. Магические светильники разом лопнули, рассыпались мелкими голубыми искрами. Наступила тьма.

Это длилось секунд двадцать, а потом упала тишина. Только ушам отчаянно казалось, что этот нечеловеческий свистящий вопль всё ещё звучит. Я открыл глаза и увидел над собой озарённый малиновым светом потолок.

Кирюшка!

Я сел рывком, обернулся. Это светился он. Весь светился, целиком. А Иван обнимал его, и укачивал, а у самого него по ушам и из носа по подбородку текла кровь. Сына подхватил, какие уж тут уши руками зажимать…

Я зашарил по карманам. С нашей жизнью у меня, как у белочки орехов, всегда по всем карманам лечилки распиханы.

А с той стороны чаши уже бежала Маша — в полнейшем ужасе.

— Кирюша! Кирюша! Ваня, о Господи…

Мы совместными усилиями разжали Ивану руки, и Маша, обливаясь слезами, принялась качать на руках светящееся тельце сына.

— Помогите!!! Что с ним⁈

— Господа, господа, позвольте! — о, вот и профессор Шляпников разморозился. Следом за ним с самым решительным видом двигалась императрица.

Пока они суетились вокруг Маши с ребёнком, я влил Ивану две лечилки подряд, и он немного пришёл в себя, на автомате зашарил вокруг в поисках слетевших чёрных очков.

— Слушай, братец! — я подумал, что ошибся, и зажёг несколько ильиных огоньков-светлячков. — Посмотри-ка на меня прямо!

— Что такое? — Сокол был ещё очумевший.

— Да у тебя глаза перестали светиться! Совсем!

— Позвольте! — профессор Шляпников точно так же, как и я, присел на корточки перед Иваном. — Смотрите на меня, ваше высочество… Действительно! Вашу руку… Поразительно! Конечно, потребуются дополнительные тесты, но думаю, что мы нашли ответ! Пребывая дома, вы быстрее избавлялись от чуждой вам энергии вовсе не по тем причинам, которые мы предполагали ранее. Скорее всего, вас, так сказать, «разгружал» ваш сын! — Профессор вдруг резко сел на пятки и схватил себя за бороду: — М-хм! Иван Кириллович!

— Что с сыном? — перебил его Сокол.

— С ним всё будет нормально, просто шок от мощного притока маны. Государыня погрузила его в лечебный сон. Свечение почти угасло, как и происходит в описанных инками случаях, когда носитель нормально воспринимает в себя энергию аномалии…