Я буду твоими глазами (СИ) - Неярова Александра - Страница 8

Теперь Верея шла в пугающую неизвестность.

На привал стала устаиваться, когда за окоёмом леса отгорел закат. Дневное светило пыхнуло напоследок, озарив алым светом деревья, но тучи скрыли его серым пологом. Под ногами пружинила теплая земля. Длинные стебли трав сплетались в ковёр, цеплялись и путали сапоги.

Верея выбрала подходящую поляну, окружённую неприступными стволами берёз, сосен и кустами дикой смородины.

Утолила голод остатками снеди да орешками, которыми её белки рыжие недавно угостили, и принялась натаскивать под торчащие над поверхностью земли большие корни хвои широкие листья для лежанки. Сокол облюбовал для себя чьё-то пустующее дупло в растущей неподалеку сосне.

Позже, лёжа на спине, Верея грелась возле костра и любовалась звёздами на тёмном полотне неба. Серп новорожденной луны проглядывал сквозь густые кроны, серые тучи наползали с севера, куда девушка и держала путь.

Если повезёт, и небеса не разродятся проливным дождём с утра, то к концу завтрашнего дня она поспеет в городище Кагояр.

Правил в нём князь Буревой с княгиней Агидель. Общих детей у них пока не получилось, однако у князя имелся один единственный сын, княжич Златояр, от первой жены, погибшей при загадочных обстоятельствах много зим назад.

По молодости староста Горян много путешествовал. От названного отца Верея слышала немало рассказов об этом городище.

Тот стоял на холме, высокие терема его и амбарные постройки укреплены камнями. Богат Кагояр, а дружина князя многочисленна. Ярмарки в нём часто устраивали, съезжались по морю и суше туда разные купцы.

Вот и Верея посетить его собралась. Может, услышит и узнает что полезного. Но всё это завтра, а сейчас пора и отдохнуть.

Глаза слипались от усталости. Шум ветра и шелест листвы убаюкивали. А в груди отчего-то тревога разворошёнными углями ворочалась.

…Верее снился сон.

Маленькой босоногой девчонкой она носилась с соседской ребятнёй по извилистым стёжкам леса. Родичи послали их на окраину за малиной. Они набирали ягоды в тяжёлые для детских рук, плетённые из лозы корзины, не забывая до отвала набивать и свои голодные животы, а опосля заигрались в салки.

То тут, то там в пышных кустах выглядывали чумазые от сока красных бусин мордашки, звучал тихий сдавленный хохот и смех.

– Ну где вы прячьтесь? – обиженно пробурчал мальчуган пяти вёсен от роду, рыская меж деревьев-великанов.

Старшие хорошенько от него схоронились, сидели каждый в своём укромном месте и давились смехом, наблюдая за насупленным пацанёнком, который безуспешно пытался их отыскать.

– А-ау! А-ау-у…

– Тихо ты! – рот Вереи зажала маленькая ладонь дочки мельника, – поймет же, где мы.

Бажен их услышал, но не понял откуда доносился голос и пробежал мимо к дальним берёзам. А Верея убрала чужую руку с уст и шикнула в ответ:

– Да ты глянь на него, сейчас расплачется!

И правда, никого не найдя среди берёз, светловолосый вихрастый мальчик зашмыгал носом, в уголках голубых глаз блестели слёзы.

– Полеля, малой он совсем. Устал бегать, – встала на защиту братца Верея. Не выдержало сердце смотреть, как он присел на пенёчек, закрыл лицо ладонями и начал всхлипывать.

– Тогда пусть тебя одну находит, я поддаваться не хочу, – девочка восьми лет поползла на корточках в сторону.

– Ползи, ползи, – покачала головой светлокосая, – забыла, как сама недавно такой же была, и обидки все. И громче крикнула братцу: – Ау-у!

Бажен поднял голову, внимательно прислушался и рванул на зов к кустам кизильника, перепрыгивая кочки и разбросанные ветром ветки. Раздвинул лиственную поросль и увидел наконец, кто в них прятался.

– Сестрица! – кинулся на шею обниматься, – Верейка, я тебя нашёл. Нашёл!

– Молодец, какой, – погладила братца по кучерявой макушке, подлом рубахи рот и щеки от малинного сока ему обтёрла. – Теперь беги ты прячься.

Обрадовался Бажен, ткнул губами сестру в щёку и поскакал хорониться. А Верея поднялась на ноги, закрыла глаза ладонями и начала считать:

– Раз… два… три…

Забывшись за играми, они уходили всё дальше в лес, куда батьки с матушками запретили ходить. Солнце уже увенчало небо, жалило яркими лучами, а ребятня никак угомониться не могла.

Так и на медведя нарвались.

– А-а! – разнёсся по чаще испуганный возглас. Все вмиг затихли, распалось веселье.

– Это Первуд кричал. Там, за оврагом кажись, – тихонечко промолвила Полеля, задрожала и руки к груди прижала.

Затрещал волчеягодник, послышался грозный медвежий рёв. Дети в стайку сбились ближе к Верее, потому как она самая взрослая из них.

– Сестрёнка, мне страшно, – Бажен к подлу её прижался и захныкал.

– Тише, я с тобой.

Темноволосый Первуд в мокрой, грязной рубахе вывалился из кустов. Весь бледный, на лице ни кровинки, а глаза, как два круглых блюдца.

– М..медведь! Спасайтесь!

За его спиной слышался топот и сопение. Показалась бурая башка лесного хозяина, скачками по пятам гнался за ним косолапый. Да быстро как! Словно мохнатый шар катился.

– Беги в сторону, дурень! – крикнула парнишке Верея, а сама толкнув братца в руки подружке, метнулась мишке наперерез.

Но не успел Первуд юркнуть с пути. С неожиданной ловкостью медведь сцапал его за штанину и повалил наземь. Зарычал громче, нависнув горой над распластанным на ковре из клевера добычей, обнажив желтые клыки.

Заверещали в страхе позади дочка мельника с братцем, друг к дружке прижались. А Верея подскочила к медведю, ладони к нему потянула, да приговаривала:

– Не тронь, лесной хозяин этого бедового! Не хотел он покой твой растревожить. Мы просто играли.

Первуд дышать перестал, голову к земле прислонил и локтями закрылся, старясь слиться с травой. Косолапый повернул перепачканную мёдом морду к смелой девочке, вставшей на защиту нарушителя границ логова, почуял в ней ведовскую силу и понял её речь.

– Прости нас, мишка. Не хотели мы, – повторила, уважительно кланяясь зверю лесному в пояс.

Заворчал бурый и ступил назад в тень.

Вдруг взвыл ветер, налетел яростным порывом, преклоняя ветви деревьев к земле и комья грязи с суховеем швыряя. Потемнело всё кругом, исчезли фигуры Первуда и Полели с братцем.

Сизый туман от медвежьих лап к ногам Вереи ленты потянул. Холодно сделалось. Злая тьма во мгле таилась.

Сила нечистая.

Зверь встал на задние лапы, как человек, поднял передние, в когтях лук охотничий со стрелой держал и нацелился прямиком в оцепеневшую Верею.

– Сестрица, сестрица! Мне страшно, помоги!

Голос маленького братца раздался где-то совсем рядом. Верея заозиралась, но никого не увидела, а повернувшись к косолапому закричала от ужаса.

Вовсе не зверь перед ней стоял, а… тёмная фигура мужчины с горящими янтарными глазами.

Позади убийцы вспыхнуло пламя пожара, пальцы в латных перчатках спустили стрелу. Раздался оглушающий свист…

Соколиный крик прорвался в сон и разогнал тяжёлую дрёму.

Верея подскочила на лежанке и схватилась за горло, чудилось, что его пережала чья-то костлявая рука.

Верный друг заклокотал снова, изгоняя злой дух. Приземлился на торчащие из тверди сосновые корни подле Вереи, крыльями взмахнул, и чужая хватка на шее наконец разжалась, позволяя девице сделать полноценный вдох.

Откашлявшись, Верея сняла обереги и ошеломленно уставилась на железный диск с узорчатым символом.

В первый раз за всё время ей привиделось прошлое. Слёзы закапали на оберег в ладони. Горьким оно оказалось.

– У меня был братец… родной маленький братец.

Завеса мрачного прошлого чуть приоткрылась. Верея вспомнила тот погожий день из сна. Тогда их всех спасло, что в ней пробудилась сила веды. Косолапый медведь ушёл лакомиться своим излюбленным угощением – мёдом лесных пчёл, а они все благополучно вернулись домой с полными корзинами малины и…