Я буду твоими глазами (СИ) - Неярова Александра - Страница 5

Одна Верея стояла спокойно и ждала, когда колесо покатится с пригорка. Это делают в знак того, что солнце на Купалу начинает катиться с Небесной Горы вниз – к зиме. Если никто из погонщиков не оступится, оно докатится и свалится в воду – добрая примета, хороший будет следующий год. А ежели спотыкнется кто из дюжих молодцев – жди беды и неурожая. Тут уж волхв станет задабривать богов жертвоприношениями и вымаливать у них прощение.

– Покатили!

В тишине две тёмные фигуры схватились по обе стороны от колеса за длинную толстую палку и понеслись с ним вниз.

– Кажись, кузнец Ивар со Жданом. Или Мирославом.

Затаив дыхание девицы взволнованно наблюдали, как колесо, рассыпая искры, докатилось прямиком до утёса над рекой и погрузилось в её омут.

– Добрый знак!

Тут же раздались радостные крики и гомон. Люди заголосили, запели вновь песни, восхваляя союз Неба и Земли, Огня и Воды, Мужа и Жены…

Наверху один за другим разгорались купальские костры, зажжённые от особого огня – с Ярилова колеса. Девицы-невесты надели на головы свои венки, кои сплели заранее, и ломанулись вверх по склону к остальным, угощения с расстеленных на земле скатертей ухватить повкуснее и хороводы вокруг главного кострища водить.

Босые стопы Вереи утопали в невысокой траве. На её макушке красовался венок из васильков голубых, ромашек, берёзовой ветви да трав целебных. Вскарабкалась она на холм, оглядела сборище деревенских, и так танцевать захотелось, что невмоготу! Расцепила чьи-то руки и вклинилась в быстрый хоровод.

Широкие рукава рубахи развивались на ветру подобно, крыльям птиц. Языки пламени ярились, искры взмывались к иссиня-чёрным небесам под звон кудеса. Кричали громко, и смех лился рекой, что-то в душе отзывалось на обрядовое пение, рвалось наружу к свободе.

Перед глазами круговерть, лица смазывались в пятна. Но вот разрумянившиеся девушки разомкнули хоровод и направились прочь от купальского костра к лесу, а там путь им преградили молодые парни, выстроившиеся в ряд.

Но и невесты не лыком шиты!

Ломанулись сквозь живое препятствие молодцев дружным клином, послышалась возня и смех, где нужно щекоткой взяли, и разбили строй.

Остались парни ни с чем! И давай невест любых догонять, по следам да по пятам их рыскать по лесу, от прутьев сорванных уворачиваться. Коли поймают – их дева на всю ночь станет.

Свадьбы по осени сыграют а коли дитё опосля у кого родится, значит на то божья воля. Не осудит никто.

Затрещали ветки и кусты, вдали визги и борьба раздавались – это невесты русальи друг дружке помогали, особо упрямых юношей в несколько рук крапивными вениками хлестали, а опосля дёру с задиристым смехом давали в разные стороны.

Не помня себя от общего куража, Верея продиралась сквозь кусты, петляла что заяц, бежала не жалея сил. В груди булькал смех и веселье. То тут, то там наперерез выскакивали тёмные фигуры могучих молодцев, пришлось вертеться ужом от ловких рук, а один раз Верея чуть не попалась. Быстро пробормотала слова отвода глаз, как травница Баяна научила…

И опомнилась! Едва из-за дурмана снадобья не позабыла зачем в лес-то подалась. За травой особой, а не суженого искать.

Показались знакомые три кривые берёзки. Сжимая в ладони пучок жгучей крапивы, Верея бросилась меж них к тропке скрытой большущими лопухами.

А позади трещали кусты, кто-то настойчиво ломился по её следу, аки медведь неповоротливый.

Лес шелестел листьями, заглушая звуки шагов Вереи, высокая трава сплеталась позади, скрывала её следы. Оглядываясь назад через плечо, Верея то бежала без устали, то останавливалась и пряталась за широкими стволами берёз и осин.

Впереди неожиданно разъехались в стороны ветки. Верея вовремя юркнула под тень колючей малины, притаилась, и тёмная фигура юного парня промчалась мимо. Сын пахаря Лытко. Но не её Мирослав искал – Сурицу, подруженьку с чернявой косой. Давненько они друг на дружку подглядывали, верно, сговорились на эту короткую ночь вместе быть и через костер потом прыгнуть, скрепляя свой выбор узами перед всеми.

Пронесло. Крапивный веник не пригодился. Верея поднялась и зашипела тихо: предплечье об малинник подрала. Это ничего, заживёт. Надобно поторопиться, нужную траву отыскать и успеть к Баяне в избу до полуночи. К этому времени гадания и ворожба самые верные.

В Купальскую ночь травы напитываются особой колдовской силой, а некоторые растения наоборот, принято собирать накануне с рассветом.

Древние поверья гласят, что в ночь солнцеворота редкие смельчаки отправлялись на поиски цветка папоротника.

Волхвы сказывали, что Перунов огнецвет может наделить неслыханным могуществом. Однако не каждый отважится отправиться на его поиски в глубину тёмных дремучих лесов. Нежить и нечистые силы тоже выходят за цветком на охоту. Леший не отдаст так просто любимый цветок, обманом в чащу непролазную заманит, мавки и аука к тоаям заведут.

А ежели кому удастся сорвать ярко-огненный бутон, можно обрести способность видеть грядущую судьбу и понимать язык зверей, становиться невидимым людскому глазу, привораживать к себе любимых и находить и открывать замки любых кладов. Здоровья для себя или близких попросить.

Верее не нужен был огнецвет. Былины это всё да сказания. Для Баяны достаточно нарвать листьев простого папоротника и цветка иван-да-марьи.

Знакомая стёжка привела Верею на небольшую опушку, ежевика у самого края расплелась, ромашка на ветру качалась. Деревья расступились в стороны, являя полотно тёмных небес с яркими сверкающими гроздьями звёзд.

Так красиво, что дух захватывает! А воздух какой чистый и свежий, насыщенный ароматами трав и дыма костра.

Где-то вдали снова прозвучали визги и смех. Лесу сегодня спать некогда, тревожили его и зверей игры молодых дев и юношей. А природа поощряла.

Верея завороженная светом круглобокой луны, сделала шаг к центру поляны.

– Попалась! – на глаза легли чужие ладони. – Угадай кто?

Голос говорившего звучал низко, с хрипотцой. Не узнать. Как только подкрался незамеченным? Вроде не было никого рядом, когда она на опушку выскочила.

– Ждан ты, – выдохнула обречённо. Такие шутки только он творил. Нашёл всё-таки. До последнего не верилось, что таким способом решится заломить желанную невесту.

Но в этот раз Верея ошиблась. Никак леший подшутил.

– Не угадала. Братца значит, неро́дного ждала? – в голосе громыхнули злые ноты.

Верея замерла, не в силах шевельнуться.

– Я никого не ждала. Тогда… кто же ты?

Сильные руки обвили хрупкую талию и развернули к удальцу лицом. Верея упёрлась ладонями в широкую грудь…

– Ивар?

– Долго тебя я выслеживал, лисица хитрая. – Сын кузнеца довольно улыбался, дышал он тяжело и прерывисто. Русые волосы взлохматились и прилипали к щекам. – Запыхался, пока бегал за тобой по лесу. Никак ворожила, следы путая, краса моя.

Ивар жадно вглядывался в растерянное лицо молодой травницы, о кой грезил два последних года. Сегодня она от него никуда не ускользнёт.

– Пусти, Ивар, – Верея попыталась вырваться, стукнула по каменным плечам, спрятанных под расписную светлую рубаху с вышивкой, а кузнец туже сцепил руки на тонком стане. Будто в капкан угодила. – Пусти же!

– Э не-ет, люба моя. Раз поймал – моей сегодня станешь, а на утро свататься к Горяну приду.

Кабы не так! Верея замахнулась на кузнеца пучком крапивы, хлестнула по шее и щеке, а ему хоть бы хны – не заметил комариного укуса. Выдрал жгучую траву и отбросил в ближайшие кусты. Это позже волдыри проявятся напоминанием.

– Бойкая какая! Хватит нос от меня воротить. Сказал же моей будешь.

– Нет, – но не слышал протеста кузнец.

В следующее мгновение земля и небо поменялись местами. Подставив коварную подножку, Ивар повалил Верею на траву, а сам придавил сверху тяжёлым телом, не позволяя сбежать.

Верея забарахталась под ним. Отъелся, как медведь, не сдвинуть. Схватив тонкие запястья, кузнец завёл их Верее за голову, и как обезумевший набросился на её губы, срывая первый поцелуй.