Я буду твоими глазами (СИ) - Неярова Александра - Страница 4

Каждая семья нынче занята приготовлениями, чтобы самим отдохнуть и богов уважить. Издавна так повелось и предками заведено. А коли плохо Купалу отгулять не уйдут русалки, не успокоится другая нечисть – жди беды потом малым урожаем и иными напастями.

– Как не печалиться мне? Батюшка велит завтра на суженного указать, – поделилась Верея тем, что тяготило. Ножом она рубила корешки редких трав, в миски их отправляла. Листья от побегов с цветами отделяла. – А если не послушаю, он сам мне жениха выберет.

Старица отвлеклась от теста и ягод, обернулась на помощницу свою.

– Пригожая ты девка. Хороша собой. Можно сказать, почти первая красавица на селе, – радела Баяна за неё, душа болела. Как дочь Верея ей была. – Глаза большие, что колодца неба, и сама стройна, как ива или берёзка. Счастья и любви только в сердце нет.

– Все-то ты видишь и подмечаешь, – вздохнула и вновь обратила взор на улицу.

Хотелось Верее полюбить по-настоящему… Один раз и на всю жизнь, чтобы с годами любовь взаимная только крепла, и страсть не угасала.

– На вот, испей, – Баяна присела за стол рядом, сунула в руки чашу с горячим травяным сбором. Верея приняла охотно и пригубила, глоток щедрый сделала, варево принесло приятное тепло к груди.

– Не вижу в селении того, с кем жизнь свою связать. А Ждан слишком настойчив, проходу не даёт.

– Так уж замуж ни за кого не хочешь? – нахмурила светлые брови старица. – Горян-то прав, давно пора тебе обрести защитника и опору, избу отдельную. Ягода поспела. А ежели не узы скрепить, так силу, что в крови дремлет, пробудить. В Божью ночь никто не посмеет осудить.

Вскинула Верея голову, щеки маками расцвели. Мудрые болотного цвета глаза пожилой женщины улыбались. А Верея вдруг попросила:

– Матушка, ты бы раскинула резы накануне на меня, поглядела. Может, откроет тебе Макошь светлая плетения моей судьбы.

Иногда наедине Верея называла так Баяну. Добра к ней жена мельника всегда была, привечала и обучила всему, чему сама умела. В роду у ней волхвы имелись, слабые крохи сил ей тоже достались. Ворожить по малому могла она.

Редко Баяна к костям взывала, тяжко потом себя чувствовала несколько дней к ряду. Но коли Верея просит…

– Хорошо, исполню просьбу твою. Чары сильнее на Купалу будут, может и увижу что-то. Придёшь ко мне.

– Приду, матушка. Спасибо!

Время до вечера пролетело незаметно. Верея, как дочь старосты, пусть и приёмная, возилась с приготовлениями вместе с деревенскими бабами. Скатерти, чаши собирала, с утварью и яствами разными носилась и прочими поручениями.

Не покидали мыслей слова Баяны о том, что ведунскую силу пробудить пора.

Девятнадцать зим уже минуло, а она, Верея, ещё в девках ходит. Ещё несколько лет и молодцы вообще смотреть в её сторону перестанут. Сомнения грызли душу.

Подружки, темнокосая Сурица и русая Ирия с усыпанными веснушками на щеках, все уши прожужжали, что давно пора. Они-то сами моложе Вереи были, не в первый раз на празднике по лесу побегут парней ветками хлестать.

Может и правда хватит ерепениться и выбрать себе мужа?

Сын кузнеца, Ивар, вполне неплох собой. Лицом не дурен, ни урод какой, ни калека, силой мужской не обделил его Сварог. Хорошо семья кузнеца живет, купцы из дальних острогов за их товарами и оружием заезжают. В достатке будут с Иваром жить, а там стерпится, с любится, как говорится.

Только молчало в ответ на это сердце. Ивар всем хорош, давно за ней ухлёстывал, а Верея его не замечала. Может и зря? Вдруг случится у них всё-таки любовь крепкая, как она и мечтала.

Задумалась глубоко Верея и остаток дня пробегала с такими мыслями. Решила сначала послушать, что резы Баяны поведают.

…Дневное светило клонилось к кронам деревьев, хорошенько оно прогрело землю и воду в реке. Девицам молодым на радость. Небеса пестрились закатным маревом, ветер теплый дул.

Матушка Деяна в горнице расплетала толстую косу Вереи, вытащила нить с рябиновыми бусами, расчесала светлые пряди берёзовым гребнем.

Русалки кос не носят.

– Ты присмотрись сегодня к юношам, дочка. Может, приглянется кто, через костёр вместе прыгнете. А Ждан… – Деяна тяжело вздохнула, неспокойно нынче было у неё в груди. Не случилось бы чего. – Он примет твой выбор и успокоится со временем.

– Хорошо, матушка, – Верея и сама переживала. Какое-то тревожное чувство не давало покоя.

Верея надела простое белёное, без вышивки всякой платье. Коснулась шнурка с оберегами, помедлила, сомневаясь, но всё же сняла и убрала в шкатулку. Не положено русалкам носить ни людских оберегов, ни других украшений.

– Поступай так, как велит тебе зов сердца, – благословила Деяна, погладила по распущенным волосам.

Верея улыбнулась матери и поспешила спуститься на крыльцо.

Босоногие простоволосые девицы со всего поселения Калиновки в одних рубахах толпились на подворье. Тихо и возбуждённо переговаривались между собой в ожидании когда старый ворчливый волхв Креслав вместе с Баяной сварят отвар. У всех волосы вычесаны, гладкой волной на спинах лежат, ни одной бусины в них нет, ни лент и шеи пусты, а то иначе не вселится дух русалки в тела дев, не одарит силой и защитой в Божественную ночь.

Старшие все и мужики и бабы с дедами и старухами на поляну за ворота к реке поушли. И молодцы уже там у костров собрались. Верея к толпе подошла невест-русалок. За улыбались девки не мужние, закивали и расступились, пропуская к себе. Подруженьки одобрительно в один голос захихикали:

– Пришла, Верейка, – обрадовалась Ирья, схватив за плечи.

– Молодец, скоро всё веселье начнется! – Сурица взяла за ладонь, и стали они ждать.

Подоспело вскоре мутное травянистое снадобье в котле, резковатое и терпкое на запах, немного медом отдавало. Скривили красно девицы свои носики, но рассмеялись. Волхв приглашающе махнул рукой, и по очереди травница Баяна наливала каждой по ковшу зеленоватого варева.

Вот и Верея к ней подошла. Мудрые глаза старицы блестели в отблеске костра. Баяна ей кивнула и зачерпнула отвара в ковш, подала. Выпила Верея горьковато-сладкую жидкость под пристальным прищуренным взглядом Креслава, который жёг сильнее огня. Казалось, сказать что хочет, но молчал.

Не любил её старый волхв. Чужачкой всегда называл и против был, чтобы староста в семью её принимал. Вещал, брызгая слюной, что беду Верея принесёт в Калиновку. В семью Горяна разлад. Однако, десять зим минули уже и ничего, боги миловали.

Посторонилась Верея, другим дорогу дала. Посмотрела на небо: румяное солнце спряталось за лесом, коснулось земли краем, ещё несколько минут и пропало. Полыхнули напоследок багряные облака, окрасив речку рыжим.

Громче запричитали девицы, цепочкой друг за дружкой к калитке побежали, а там задами да кустами за ворота хлынули. И Верея с ними.

Для ворожбы на судьбу Баяне особая трава нужна из леса, которую можно найти только в ночь на Купалу. Найдёт, сорвёт и вернется к избе мельника.

А от охочих за девицами молодцов как-нибудь увернётся и отобьётся. Пучком жгучей крапивы в конце концов по щекам и рукам отхлестает.

Пряный воздух Купальской ночи кружил голову, от русальего отвара в груди расползалось тепло, горячило кровь, придавая сил. Хотелось визжать, веселиться и пуститься в пляс.

Дружной гульбой девицы, хихикая и несильно толкаясь, добрались до зарослей камыша и выскочили на песчаный берег реки. Последние лучи озарили прощальным светом бренную твердь земли. Притихли, прекратили песни петь люди на поляне выше.

– Смотрите, девоньки! – Сурица указывала на загоревшейся на холме огненное колесо. Символ Ярило. Бога весеннего солнца, ярым светом землю озаряющего.

Староста Горян с волхвом Креславом подожгли его взятым с капища кресалом. Ярко оно вспыхнуло, ладно. Хороший знак.

– Кто же покатит? Как обычно староста или кто-то из парней?

– Плохо видно отсюда, – Леля, соседская девушка вытянула шею, силясь рассмотреть что происходит там, наверху. Другие тоже последовали примеру.