Судьба империи (СИ) - Старый Денис - Страница 11

Два дня назад на Александра Матвеевича вышли люди. Сперва они следили за Норовым-ученым. Об этом сообщил Степан, начальник службы безопасности. А потом люди подсели за стол Норова в одном из трактиров, уж куда получше этого. Познакомились, конечно же представившись другими именами. Стали вести пьяные беседы. Александр Матвеевич Норов прикидывался, что сильно пьян, видимо тогда сыграть удалось.

Где только не случалось быть кузену бригадира Норова, везде, на весь Петербург, он на чём свет стоит проклинал своего братца. Крыл таким матом Александра Лукича, сыпал проклятиями, что все, кто хоть как-то был знаком со столь славным гвардейцем или слышал о его подвигах, в том числе и на ниве любовных забав, тут же покидали питейное заведение. Был один гвардеец, который вызвал на дуэль Норова-ученого. Договорились на послезавтра.

Так что люди Татищева очень быстро вышли на Александра Матвеевича. Им-то как раз и нужно было найти того, у кого хватит и духа, и мотивации решить проблему с Норовым-гвардейцем раз и навсегда.

Сильно светиться в столице Василию Никитичу не стоило. Его предупредили, что на самом верху задумались над правомерностью освобождения из тюрьмы Татищева. Нужно ехать срочно на Урал.

Конечно, ещё нужно было, чтобы слухи поползли, что это именно он, всесильный на Урале, Татищев, отомстил Норову — тому, кто нарушил давно пестованные планы Василия Никитича по башкирским землям. Там должна была начаться война. Должны были целенаправленно выгоняться с конкретных земель башкиры. Не получилось.

— Отчего не убоялись меня? Мне пробуете сбежать? — ухмылялся Василий Никитич, саркастически перейдя вновь на «вы». — Должник вы мой по тем событиям, что связаны с вами на юге Урала. И золото это… у речки Миасс. Оно же явно должно было принадлежать мне. А вы его нашли для своего брата. Я не столь бесчестный человек, как ваш брат, не забрал бы у вас всё и не оставил бы без оплаты трудов ваших по поиску золотоносных жил.

Василий Никитич Татищев повторял все нарративы, произнесённые Александром Матвеевичем в общественных местах. И это было подозрительным. Как будто бы Татищев хотел слово в слово повторить сказанное Александром Матвеевичем. А еще этот тон… Он явно издевался.

Что-то и вовсе здесь не так…

От автора:

Колдун или святой? Аристократ или мужик? Они еще не знают, что я их единственный шанс выжить в грядущей войне с тварями из-за Грани. Читайте: Страж Ордена — https://author.today/reader/492204/4626931

Как страшно, когда кто-то уходи, а ты остаешься.

Григорий Гришковец

Петербург

4 сентября 1735 года

Александр Матвеевич сидел молча, не подавал вида, что уже испугался. Анализировал обстановку. Татищев — он напротив, немного слева. Неудобно расположился. Но можно было с силой бросить в него тарелку и бежать. Дверь находилась далеко и там уже стояли два человека Василия Никитича. Так что не вариант прорываться через дверь. Окно… Вот оно было сразу за спиной Норова. Было витражным, состояло из множества стеклышек. Если прыгнуть в окно, то…

Все планы нарушили выходящие из-за ширмы люди. Они сели за соседние столики, пристально смотрели на Норова. У каждого были пистолеты, шпаги, или другое холодное оружие, скорее сабли. Но главное — это взгляды. Суровые, воинственные и одновременно, словно бы безразличные. Так смотрят люди, которым что курицу прирезать, что человека убить.

Василий Никитич наслаждался картиной. Он любил видеть, даже чувствовать, чужой страх и растерянность. Тем более, если у этого человека фамилия Норов.

— Отчего мы не пьём? Непременно нужно выпить! Вина! Нет… Во всем Петербурге не найти уже шампанского. А у меня есть, — сказал Татищев и даже поднял руку, а лишь приподнял указательный палец.

Принесли шампанское. Тут же на стол стали ставить такую еду, что можно сравнить лишь с ресторанной. Да это она и была. Белый соус, не так давно распробованный Татищевым, стал завсегдатаем стола этого господина — теневого богача, до недавних пор считавшего себя хозяином Южного Урала. Да и за редким исключением Средний Урал тоже был подчинён Татищеву. Демидовы лишь умудрялись сопротивляться, и Василий Никитич оставил их в покое.

— Вы угощайтесь. И уж не вините хозяина сего прекрасного заведения, что должным образом вас не обслужил, — сказал Василий Никитич и пододвинул блюдо к Норову.

Александр Матвеевич узнал это лакомство. Когда был в гостях у своего брата, то его там угощали подобными блюдами. Конечно, страшно есть такое… Особенно когда прозвучало название «сельдь под шубой». Мало ли, может действительно подавали селёдку с мехом. И пришлось бы есть солёную рыбу, а «закусывать» ворсом меха. Но нет, было очень вкусно, сытно и необычно.

— Сия страва, блюдо, называется «сельдь под шубой». Весьма по нраву она многим в Петербурге, — произнёс Василий Татищев, когда Александр Матвеевич уже увлёкся поеданием понравившегося ему блюда.

Татищев сделал еле заметный жест рукой, и к столу тут же приблизились пять человек. Одни были из тех, кто уже находился в обеденном зале. Другие выбежали из-за перегородки, отделяющей кухню и зал.

Александр отодвинул блюдо, очертил полукруг головой, рассматривая подошедших бойцов. Это были воины. Нет, не те солдаты регулярной русской армии. Это были бойцы, к виду которых Норов уже успел привыкнуть на юге Урала. Головорезы, исполнители воли заводчиков.

— А вы обедайте, Александр Матвеевич Норов, — явно издеваясь, сказал Татищев. — С чего не вкушаете?

— Благодарю, я пресытился, — сказал Норов, ещё дальше отодвигая тарелку.

— Вот и хорошо. Удивительно, что вы так знаете это блюдо. Его подают в доме вашего брата? И не говорите про ресторан… Вы не были в нем ни разу, — Татищев упивался моментом.

А вот Александр Матвеевич молчал и терялся. Да и напор, энергетика от Татищева шла такая, что многим людям было сложно находиться рядом с ним. Хозяин Урала словно бы высасывал жизненные силы у людей.

А нынче же вы обстоятельно расскажете, что происходит и почему вы так сильно жаждали, чтобы я поверил в ваше намерение убить своего брата. Более того, у меня есть подозрение, что вы некогда убили моего человека и что забрали серебро, принадлежащее мне, — тон Василия Никитича Татищева становился всё более жёстким. Ты украл мое!

Он уже начинал кричать, впадая в безрассудное неистовство.

— Ты кого обмануть желал, уды гангренные твои, пёс шалудивый… — полилась череда оскорблений.

Александр Матвеевич было дело попробовал резко встать. Однако могучий бандит за его спиной тут же навалился на плечи Норова, усаживая его на место. Другой бандит, невысокий, норовистый, ловко расстегнул комзол Александра Матвеевича и достал из-за пояса его пистолет.

— Вот как? Даже подготовились к неожиданностям и что я буду вас убивать? — Приведите девку! — потребовал Татищев.

— Пора вмешаться! — в нетерпении говорил Степан.

— Нет, — решительно отвечал капитан Фролов.

Степан с недоверием посмотрел на Фрола.

— Боевые дела — моё, в этом случае ты подчиняешься, — напомнил Фролов установленные правила субординации.

Объяснять, почему прямо сейчас не стоит проводить силовую операцию, Фролов не стал. Потом, когда уже всё случится, прояснит свои действия. Коротко — если сейчас, то больше вероятности иметь немалые потери в отряде, ну или группе захвата.

Степанов стоял возле одного окна, наиболее близко располагающегося к столику, который занял Александр Матвеевич Норов. Небольшой кусочек витража был загодя вырезан, и вновь вставлен. Теперь же уголок окна был чуть приоткрыт, чтобы было достаточно слышно, о чём говорят люди внутри трактира. Ну и чтобы при необходимости просунуть дуло пистолета.

Фролов посчитал, что сейчас бандиты наиболее готовые к неожиданностям. Пока они не свяжут Александра Матвеевича, пока не пройдёт немного времени и не притупится бдительность — любая силовая операция чревата серьёзными жертвами. Прямо сейчас Татищев, это было видно, ожидал сюрпризы. Его люди на взводе, контролируют двери, окна.