НеТемный 8 (СИ) - Изотов Александр - Страница 9

Впрочем, кнез Камнелома под угрозой смерти запрещал стычки с броссами, поэтому на рожон никто не полез. Зато лиственница, представившаяся сестрой Леей, была очень благодарна. И, естественно, в благодарность рассказала Малушу о своей вере…

Броссы с лиственной верой сталкивались мало, всё-таки это север, и чудаковатые проповедники сюда забредали мало. Но в чём-то броссы даже уважали лиственников, точнее, их завидное упорство.

У самих броссов в горах стоял священный вулкан Жерло, считающийся матерью всех броссов. Во всей Троецарии напридумывали кучу глупостей об этом вулкане — о неистовом поклонении, о сбрасываемых в лаву жертвах и иных ужасных обрядах. Броссы между собой часто посмеивались, слушая эти россказни, хотя иногда могли и повздорить с особо пошлыми фантазёрами.

На самом деле броссы просто чтили Жерло, относясь к вулкану, как в родной матери. Потому что всегда помнили, что они вышли из её лона, и почтительно прислушивались к вулкану. Будь то просто ворчание Жерла, будь то раскатистая ругань с выбросом пепла в небеса и с сотрясением горных вершин… Мать имела право и похвалить, и отругать, а то и наказать своих детей.

Но Жерло не была богом. Она просто была матерью — дала жизнь броссам, и ничего за это не просила. Ни поклонений, ни жертвоприношений.

В отличие от богов…

Что ушедший Великий Хморок, что великая Морката, или другие северные боги, павшие в давней войне с южными…

Да и южные Яриус и Сияна со своей богатой свитой, забравшие югу северные богатства… Все говорят, что там, на юге, вера особо жестокая, и боги требуют от южан по десятку жертв каждый день в каждом храме. А то и по тысяче по особым праздникам, да ещё по десять новых храмов… Да-да, Малуш это сам слышал!

Поэтому-то броссы очень даже понимали то, что пытались донести лиственники. Что именно Вечное Древо сотворило Вселенную такой, какая она есть — что миры выросли на его ветвях, и боги тоже появились гораздо позже Древа.

Ну, так-то оно так. Может, и сотворило Древо миры… Почему бы и не верить в него после этого, и чтить память, как делают броссы с вулканом?

Но нет. Бесстыдные лиственники требовали от людей не поклоняться богам. Мол, боги все корыстные, да и вообще, слишком мелкие для того, чтобы люди в них верили. А вот в Древо можно и нужно верить.

«Истинное равновесие одно. Древо выше всех богов, будь они хоть высшие, хоть низшие», — сказала тогда Малушу лиственница.

«Высшие — это которые главные?» — спросил с улыбкой Малуш.

«Скоро ты всё поймёшь, последний Хранитель», — ласково ответила девушка, — «Ведь даже если ваш Хмарок…»

Она говорила Хмарок через «а», как все южане, и броссы от этого только улыбались и морщились.

«…даже если ваш Хмарок понял, что истинна только вера в Вечное Древо!»

Тогда броссы не очень-то поняли эту шутку и изрядно обиделись. Да и с «последним Хранителем» неясно вышло… Чего она имела в виду-то⁈

А ещё, хоть их бог и ушёл, но зачем обвинять его в том, что он в какое-то там Древо поверил? И зачем в него верить, если оно и так существует — этого ни одна вера не отрицает. Может, Хморок ещё и с лиственниками катается по Троецарии на разукрашенных повозках⁈

В общем, разошлись они с той лиственницей Леей не на хорошей ноте, и потом по дороге обратно в горы ещё долго смеялись над чудной девкой. И Малуш смеялся вместе со всеми.

Только он и сам не знал, как глубоко в его душу запали те слова. Но вспомнил о них, когда и вправду оказалось, что ему выпал жребий стать Хранителем Храма. А на посвящении он прочёл древний трактат о том, как на самом деле ушёл Хморок, и как он вернётся.

Сейчас я, стоя перед Отцом-Небом, чувствовал, как наша с Малушем память сплетается… Мы… то есть, я знал уже достаточно, чтобы понять, что же именно произошло тысячи лет назад.

Когда Хморок, обозлённый неудачей в последней войне, ударил по Вечному Древу, Белый Камень в топоре неожиданно предсказал ему, что произойдёт в будущем.

Светлым Яриусом будет нарушено равновесие… Именно его гордыня повернёт душу Яриуса к тёмной стороне, да ещё и Повелительница Тьмы скоро вторгнется в этот мир.

Получалось, чтобы спасти мир, именно тёмный бог должен был покинуть его, чтобы удержать равновесие, и это на тысячи лет отсрочило приход Бездны.

Но Древо не заставляло Хморока, оно лишь показало ему, как может всё повернуться. Ведь в какой-то другой реальности тёмный Хморок встал на сторону Бездны и поверг этот мир во Тьму… В другой реальности, но не в этой.

«Бог мрака и смерти, великий Хморок, обрёл смерть» — эти строки из трактата зацепили разум юного Малуша, — «И когда бросс подвергнет сомнению истину, тогда Хморок и вернётся»…

Малуш вдруг вспомнил слова лиственницы… И понял, что сами Хранители даже не понимают смысла слов из трактата. Лишь бездумно повторяют строчки из него, да изучают в надежде найти те слова, которые надо подвергнуть сомнению.

Только Малуш осознал эту самую истину…

Да вот же она! «Бог обрёл смерть»… Стал смертным, и перестал быть богом добровольно. И что это божественное решение не имеет ни срока давности, ни какой-то хронологии. Он был, и теперь его нет.

И скорее всего Хморок тысячи лет назад просто стал обычным смертным, и прожил обычную человеческую жизнь до конца.

То есть, некому сейчас возвращаться… Именно это и понял Малуш. Как может вернуться тот, кого больше нет?

Но этого осознания оказалось мало. Не разверзлись небеса, не случилось никаких видений… А старший Хранитель ещё и накричал на юного кандидата за такую дерзость. Ведь его дело облачиться в чёрные доспехи, взять в руки священное боевое копьё или топор, и безропотно ждать часа, когда Хморок придёт.

Но Малуш не послушал… Лиственная вера уже сдвинула жернова судьбы, и юный бросс понял, что надо брать всё в свои руки.

Он нашёл лиственников в Камнеломе, которые рассказали ему об их вере. И Малуш, научившись, попытался рассказать своему племени правду и про Древо, и что Хморока не надо ждать, и что… и… и…

Тогда знахарь Волх уже связал с Бездной свою судьбу. Знахарь нёс броссам совсем другую веру — что Хморок будет главным воином в рядах богини Бездны, и что всем надо склонить перед ней свою голову.

Что было дальше, я уже знал. Сообщники Волха вытащили Малуша в Камнелом и продали работорговцам, остановившимся неподалёку.

Ну а там, в повозке-клетке, Малуш молился за всех своих братьев-броссов, и даже за тех, которые его продали. Судьба же… а точнее, Вечное Древо само решило, каким образом их всех спасти.

Моя память так усердно вытаскивала подробности из жизни Малуша-лиственника, что я даже растерялся от такого напора. В какой-то момент я почувствовал, что его душа едва ли не перевесила душу Всеволода, и стал сопротивляться…

Как выглядела эта борьба внутри моего разума, сказать трудно, но я даже не сразу расслышал голос Отца-Неба:

— Ты прошёл путь, смертный.

— Да уж, реки бросской крови точно пролились, — прошептал я, вспоминая прошлые слова Неба и сколько Хранителей полегло в битве за Храм Хморока.

— Каждая капля крови важна, — сказал Отец-Небо.

Я улыбнулся, думая, как же он, смердящий свет, прав! Потому что в Магии Крови, например, и вправду каждая капля важна… Тут я вспомнил о принцессе Дайю, и о том, как теперь наши с ней пути разошлись.

И что в этом в какой-то степени виноват и я…

— Твоя дочь жива, Всеволод, — голос Неба раскалывал небеса, — Свершилось.

Снова мои губы тронула улыбка.

— Хорошая попытка, Бездна… — только и вырвалось у меня.

Признаться, это была самая её изощрённая попытка искусить меня, и я даже почти попался. В какой момент я догадался, сказать сложно… Но всё-таки в глазах Отца-Неба успела промелькнуть тёмная искра.

— Ничему-то ты и не научилась, Повелительница Тьмы, — я ощерился нахальной ухмылкой, — Отец-Небо не появится до самого конца пути. В отличие от тебя, боги высшего порядка доверяют воле людей…