Красная земля (СИ) - Волков Тим - Страница 38

Еще один двор… В стеклах последнего этажа сверкнуло солнце.

— Теперь направо, — уверенно вела Анна Львовна.

Пахнуло какой-то кислятиной — то ли капустой, то ли скисшим божоле. Иван Палыч поморщился.

— Тут трактир, — спокойно пояснила Аннушка. — Опять все пооткрывались… никого особо не спрашивая.

— Па ди-ики мстпя-ам Забайкалья-а-а! — послышалась вдруг удалая песня и с черного крыльца вывалился в дымину пьяный мужик, упав едва ль не под ноги Ивану Палычу.

— Осторожней, любезный! — доктор поморщился.

Пьяница же приподнялся и захлопал глазами:

— О! Дохтур! Благодетель. Милый ты мо-ой…

В этом грязном опустившемся типе Иван Палыч, наконец, признал того самого мелкого жулика, подосланного Рябинным… Как его? Кузькин? Федоров? Вспомнилась только кличка — Шнырь.

— Благодете-е-ель!

Именно Шнырь должен был навести Рябинина на милицейскую засаду… Но, похоже вот, запил. Хотя… Рябинин найдет и разговорит его в любом виде.

— Благо… ых-х…

— Пойдем-ка быстрее! — Анна Львовна ускорила шаг.

— Па-а ди-иким степя-ам… — послышалось сзади.

— Однако, певец, — хмыкнул доктор. — Ш-шаляпин…

Да-а… А Шнырь, оказывается, пьяница! И можно ли надеяться на такого?

Проходные дворы, слава Богу, закончились, и молодые люди зашагали по тротуару вдоль изрядно запушенного сквера с красивой чугунной оградой. Порывы налетевшего ветра срывали с деревьев последние листья, гнал по тротуару обрывки газет, брошенные окурки и прочий мусор.

— Ну, пришли, наконец! — Иван Палыч завидел знакомое здание и улыбнулся. — Знаешь, милая… Первый раз иду сюда не по делам!

— Как это — не по делам? — засмеялась Аннушка. — У нас с тобой сегодня самое важное в жизни дело!

Уездный исполнительный комитет (сокращено — уисполком) Зареченского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов располагался в хорошо знакомом доктору здании бывшей земской управы. На крыльце дежурили двое молоденьких красногвардейцев с винтовками. Пришлось предъявить мандаты.

Скрипнув, распахнулась дверь…

— Иван Палыч! Анна Львовна! Вот так встреча, — едва не столкнувшись с доктором, рассмеялся худощавый парень с рыжеватой щетиной. В кожанке, при портупее и маузере в полированной деревянной кобуре. При виде его часовые вытянулись и отдали честь.

— Аристотель! — доктор протянул руку. — Рад видеть, рад…

Аристотель Субботин не так давно был назначен командовать уездным отрядом Красной гвардии, и новую свою должность исполнял честно, с охотой и без дураков.

— Как там мои у вас? — улыбнулся Субботин. — С оцеплением справляются?

— Да мышь не проскользнет! — Иван Палыч махнул рукой. — Мы их передислоцировали к Рябиновке и Ключу.

— Да уже доложили! Ладно, побегу — дел по горло! Рад был!

— Мы тоже… Удачи, Аристотель!

Та же лестница, та же приемная, кабинет… И вечно курящая Ольга Яковлевна со своим «Ундервудом»! Ольга Яковлевна еще летом вступила в парию левых эсеров, которые пока что поддерживали большевиков и мели огромнее влияние на крестьянство. Так что с работой у секретаря проблем не возникло. Что же касается убежденного кадета Чарушина, то он с новой властью точек соприкосновения не нашел и сейчас где-то скрывался. Бывшее городские власти в лице Воскобойникова и его зама до самого последнего времени сидели под арестом на бывшей гарнизонной гауптвахте, пока не были отпущены восвояси по приказу председателя уисполкома Гладилина, так же занимавшего должность первого секретаря уездного комитета РСДРП (б).

Большевики, придя к власти, не зверствовали, и даже отпустили под честное слово многих участников Корниловского мятежа во главе с самим Корниловым. Все эти люди сбежали на Дон и Кубань, где тот час же поняли антибольшевистский мятеж.

— Ох ты ж, Боже мой! — выпустив табачный дым, обрадовано ахнула Ольга Яковлевна. — Какие люди! Давненько вас не видела…

— О! На ловца и зверь! — выглянул из кабинета Гладилин.

В сером френче, с усталым лицом и крайне озабоченным видом, он напоминал сейчас начальника штаба при разработке важной военной операции.

— Ну, заходите, заходите, прошу! Ольга Яковлевна, у нас с чаем как?

— Морковный!

— Ну, хоть так…

Убранство кабинета со времен Чарушина тоже поменялось не особенно сильно. Мебель осталась та же, еще с царских времен, а вот место портрета Керенского занял бородатый Карл Маркс.

— Давайте, давайте, садитесь… Как там в Зарном?

— Боремся! Меня сейчас больше беспокоит Рябиновка и Ключ.

— Разберемся! Красногвардейцев направим… и комсомольский отряд!

— Какой-какой отряд? — Аннушка хлопнула глазами.

— А-а, не знаете⁈ — хитровато улыбнулся Гладилин. — Комсомол — Коммунистический союз молодежи. Совершенно новая организация! Учредительный съезд прошел в конце октября… А у нас, в Зареченске, уже есть отряд! А вот Зарное что-то отстает…

Доктор махнул рукой:

— Ой, Сергей Сергеич! Нам бы с эпидемией справиться…

— Справитесь! — убежденно отозвался председатель. — Кстати, Иван Палыч, твое письмо Семашко, в Москву, я передал! С оказией. Так что лично в руки Николаю Александровичу вручат.

— А вот за это — спасибо! Очень жду его советов.

Вошла Ольга Яковлевна, принесла морковный чай:

— Вот, еще и галеты остались. Только вы их в чае размочите — твердые.

— Еще и галеты! — засмеялся Сергей Сергеевич. — Да у нас ныне просто пир… Анна Львовна! А ведь у меня к вам предложение. Не могли бы вы возглавить уездный комитет народного просвещения? Я понимаю — трудно, суетно… и зарплата так себе… Зато паек! Знаете, мы в Зарном хотим расширить школу, сделать полноценную семилетку! Как в реальном училище. Неплохая задумка, а? А что, Зарное — село большое, еще окрестных деревень сколько! Я телеграфировал в Петроград, Луначарскому — он только «за». Так что, ищите учителей, уважаемая Анна Львовна! И для тебя, Иван Палыч, работа найдется и кроме больнички. Кстати, Аглае когда рожать?

— Так в декабре же!

— И тот ваш помощник… Лебедев. Как он?

— Весьма хорош! Дело свое знает.

— Ну, вот! Больница без присмотра не останется…

В приемной послышались голоса. Снова вошла секретарша:

— Сергей Сергеич! Нюра Резанович пришла.

— А! — Гладилин подмигнул гостям. — Сейчас я вас познакомлю… Очень активная девушка! С ткацкой мануфактуры. Помните, я вам про комсомол говорил? Пусть заходит! Нюра, Нюра, заходи!

Вошла рыженькая плотненькая девчушка лет двадцати, с яркими голубыми глазами и задорным курносым носом. Темная длинная юбка, курточка из «чертовой кожи», красная косынка на голове…

— Ну, что же? Знакомьтесь, товарищи! — Гладилин улыбнулся в усы.

Они проговорили еще около часа, потом попрощались и…

— Ой! — Анна Львовна растерянно обернулась на пороге. — Мы ведь чего приходили- то… Заявление подать! Ну, чтоб в брак законный…

В Зарное они отправились втроем уже на следующий день, утром. Дело было важным, и Гладилин выделил автомобиль, многострадальную «Изотту-Фраскини», доставшуюся уисполкому по наследству от старых времен. Кроме, собственно, пассажиров, еще имелся усатый шофер — дядечка средних лет, и двое вооруженных винтовками парней-красногвардейцев, взятых на всякий случай по настоянию все того же Сергея Сергеевича.

Уж конечно, Иван Палыч не упустил момент и заехал сначала в аптеку, а потом и к Нобелю, глянут, есть ли бензин? В аптеке взяли по разнарядке лекарств, бинтов и всего такого прочего… А вместо Нобеля в складах располагалась контора с непонятным названием «Ревдорснаб». Бензин там имелся, и доктор на радостях взял целый бочонок.

Пока добрались до Зарного, пока развесили объявления о созыве сельского схода, пока созвали, кого смогли — уже и завечерело.

За неимением — пока! — клуба собрались в бывшем трактире. Хозяйка, Феклистова, хмурилась, но выражать открытое недовольство боялась.

Большинство собравшихся составили женщины, мужиков почему-то было мало, хотя доктор знал, что многие, бросив фронт, уже вернулись в село.