Излом (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 34

Клод де Бофремон отставил кубок, поднялся и только тогда повернулся лицом к гостю. На его физиономии расплылась хитрая улыбка.

— Прошу, — произнес он и приглашающим жестом указал на восточное крыло своего дворца. — Там нашему разговору никто не помешает. Охрана вам не понадобится. Даю слово, в моем доме вам ничего не угражает.

Гость коротко кивнул своим телохранителям и присоединился к герцогу.

Небольшой каминный зал встретил их двоих тишиной и теплом. В нескольких шагах от огня находился небольшой столик из красного дерева, а также два мягких кресла.

— Бренди?

— Не откажусь, — глухо ответил гость.

Пройдя легкой пружинистой походкой мимо столика, герцог небрежно подцепил стоявший на нем кувшин и разлил по небольшим бокалам его содержимое.

— Прошу, — улыбаясь, произнес он, протягивая хрустальный бокал с темно-янтарной жидкотью. — Аталийское. Прикупил по случаю.

Несмотря на улыбку, глаза Бофремона слегка потемнели. Хорошо знавшие его люди, завидев этот взгляд, в такие минуты обычно старались держаться от герцога подальше.

Но его гостю было, похоже, плевать на настроение хозяина дома. Он спокойно приблизился и принял из его рук бокал.

— Должен признаться, — хмыкнул герцог. — Когда получил ваше послание, то сперва подумал, что кто-то пытается меня разыграть. Но вот вы здесь, а я сгораю от любопытства.

Под капюшоном гостя вспыхнули разноцветные камни перстней, короткое движение, и ткань скользнула назад, открывая черты герцога Роберта де Гонди.

— Благодарю за оказанное гостеприимство, — произнес он. — Только вот, насколько я помню, в восточное крыло, где мы с вами сейчас находимся, есть путь покороче. Полагаю, вы специально дали команду своему человеку провести меня в обход.

— Вы правы, — улыбаясь, произнес Бофремон. — Я планировал потом у вас спросить, что вы увидели.

Покачав в руке бокал с бренди и понаблюдав за тем, как жидкость с ярковыраженным древесным ароматом растекается по стенкам, герцог де Гонди, наконец, ответил:

— Что ж, мне будет легко удовлетворить ваше любопытство. Вы не намерены покидать столицу ни под каким предлогом. Потому что как только вы уедете, Карл даст команду своему горбуну раструбить весть о вашей виновности.

— Все верно, — кивнул герцог. — Я никуда не собираюсь бежать. И готов сражаться. Потому что я не виновен в смерти моего племянника. Я любил его. Я относился к Филиппу, как к собственному сыну и был для него тем, кем Карл никогда не был. Я был для него отцом. И бедный мальчик отвечал мне взаимностью. Даже вы, мой давний противник, не можете этого отрицать. Теперь ответьте на простой вопрос: зачем мне понадобилось убивать Филиппа? Да еще и при таком скоплении представителей высшего дворянства?

— Совершенно незачем, — неожиданно для Клода ответил Роберт. — Я никогда не верил в вашу виновность. Как не верят и многие другие уважаемые вельможи. Слишком долго копаются королевские дознаватели. Очень скоро все обвинения против вас рассыплются. И вы правы, мы всегда были противниками, но мне прекрасно известно, что вы потеряли не только любимого племянника, но и намного больше. Вы потеряли власть и влияние.

Герцог де Бофремон прищурился и произнес:

— Дом Гонди, полагаю, тоже остался ни с чем? Мне прекрасно известно, что даже такому влиятельному человеку, как вы, не нашлось места рядом с принцем Генрихом. Хех… Не помогла даже быстрая смена «цветов». И это при том, что тело моего племянника не успело еще остыть. Похоже, Генриха больше не интересует ваша дочь? Ее затмила маленькая тень этой самозванки. Говорят, мой племянник без ума от этой подстилки бастарда Ренара.

— Вы правы, — не стал возражать герцог де Гонди. — Я должен был так поступить. Кому, как не вам, должно быть известно, что есть долг перед собственным родом. И вы правы, этот простолюдин — Дэмиен Краон — словно паук оградил принца своей паутиной от всех нежелательных для него контактов. А вот насчет девчонки вы ошибаетесь, она — настоящая дочь Конрада Пятого. Это подтвердили многие уважаемые люди.

— Наверняка все эти уважаемые люди — недобитки из окружения мертвого короля, — съязвил Клод. — Они сейчас готовы признать принцессой даже последнюю потаскуху из рыбного квартала. Лишь бы иметь законный повод сбросить с престола Оттона. Но они зря надеются на положительный исход этой войны. Карл слаб. Маршал фон Мансфельд, этот неудачник, который и раньше не блистал умом и отвагой, как только запахнет жареным, снова сбежит с поля боя, как это случилось уже один раз. Клермон и его жалкий легион, собранный из предателей, будет уничтожен в первой же битве. Винтервальд занят своими делами. Им нет дела до Вестонии. Армия Оттона очень быстро доберется до Эрувиля, и тогда мы посмотрим, кто окажется на вершине.

Глаза герцога де Бофремона во время этой пламенной речи горели праведным огнем. На лице застыло выражение триумфа.

— Вы забыли упомянуть еще одного человека, — произнес герцог де Гонди, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

— Кого же? — удивился Клод, а потом, слегка запрокинув голову, хохотнул: — А, я понял! Вы говорите об этом проходимце маркграфе де Валье?

— Именно, — ответил Роберт. — Мои люди сообщают, что он постепенно подмял под себя весь север Бергонии. А еще, что он неплохо поживился, разграбив сокровищницу сапфировой гильдии. Кроме того, несколько удачных походов в Тень увеличили его и без того огромное состояние. По приказу Карла он уже выехал в столицу. Не думаю, что он приедет с пустыми руками. Казначей его величества с нетерпением ждет приезда бастарда.

— Да, признаю, он успел хорошо поживиться на войне в Бергонии, — кивнул Бофремон и небрежно взмахнул рукой. — Пока мы с вами сражались, этот ублюдок грабил города, которые спешно оставляли аталийцы. Думаете, Карл не напомнит ему об этом? Уверен, у короля накопилось очень много вопросов к этому выскочке. Не удивлюсь, если узнаю, что бастарда в первый же день приезда по приказу Карла заточат в Серый замок. И когда это произойдет, больше всего обрадуется Золотой лев. Надеюсь, вы понимаете, что герцог ди Лоренцо не собирается отсиживаться, пока Оттон будет грабить Вестонию. Вижу по вашему взгляду, вы уже давно обо всем подумали. Иначе зачем было приходить ко мне.

— Тучи сгустились над Вестонией, — мрачно произнес Гонди.

— Эти тучи появились уже тогда, когда Карл сел на престол, — зло рыкнул Бофремон. — Муж моей несчастной сестры — глупый болван, которым вертит, как хочет, мерзкий горбун. Зря вы тогда отказались… Вам бы следовало в тот раз поддержать герцога де Аркура, но вы предпочли остаться в стороне. И вот что получилось.

— Теперь все иначе, — решительно произнес герцог де Гонди. — Дом Гонди и вся Акитания встанет на единственно правильную сторону. И поддержит истинного короля Вестонии.

— Не короля, — с хитрой улыбкой произнес Бофремон. — Императора всего Мэйнленда.

Глаза Роберта расширились.

— О, вижу, вы не ожидали услышать что-то подобное? — хохотнул Клод де Бофремон. — Думали, Оттон Второй удовольствуется короной Вестонии? Не-е-т, его замыслы и планы намного шире. Он мыслит иначе.

— О, боги… — глухо произнес Роберт и залпом выпил содержимое своего бокала.

— Только представьте, какие перспективы открываются перед теми, кто вовремя встанет на сторону будущего императора, — Бофремон явно был убежден в том, что говорил. — Мир, каким мы его знаем, перестанет существовать. Он стоит на изломе, и только те, кто будут верны истинному правителю этого мира, получат власть и богатства.

Клод де Бофремон слегка придвинулся к Роберту де Гонди и вкрадчиво произнес:

— Полагаю, герцогу Юга, правителю Акитании, чтобы решиться на важный шаг, нужен был толчок и веские доводы. Надеюсь, я оправдал ваши ожидания, и это именно то, что вы надеялись услышать, когда просили о встрече со мной, неправда ли?

— Я услышал даже больше, — уверенно произнес Роберт.

— Тогда каково же будет ваше решение? — улыбнулся герцог де Бофремон.