Излом (СИ) - Осадчук Алексей - Страница 35

— Дом Гонди готов присягнуть будущему императору, — решительно произнес Роберт, а Клод, открыто улыбнувшись, взял со столика кувшин и, наполнив бокалы, произнес:

— Тогда предлагаю выпить за здоровье нашего императора! Пусть дни его правления будут долгими!

Герцог де Гонди дрожащей от волнения рукой отсалютовал бокалом и опрокинул его содержимое себе в глотку. Бофремон повторил его жест и усмехнулся.

Его последняя фраза была сигналом страйкерам: не причинять вреда как самому герцогу де Гонди, так и телохранителям, прибывшим с ним.

Бофремон хорошо подготовился к этой встрече. Подмешал в бренди особое зелье, развязывавшее языки людям. Сам выпил противоядие. Придумал правдоподобную легенду гибели герцога де Гонди подальше от его дворца, чтобы подозрение не упало на него.

Но в итоге Роберт де Гонди прошел проверку и, сам того не подозревая, только что, можно сказать, родился заново.

Мы вышли ночью, сразу же после третьего обхода городской стены стражниками. Из докладов моих первородных я уже знал, что обычно перед следующим обходом есть небольшая пауза — замерзшие бойцы отогреваются в караульнях, а их сменщики не спешат выходить на ночной мороз. Пытаются оттянуть ничего не значащим разговором или действием неизбежный момент выхода из теплого помещения.

Командиры на такие нарушения смотрят сквозь пальцы. Ведь не на фронтире службу несут, а на крепостных стенах Эрувиля. Столицу последний раз штурмовали, дай боги памяти, лет эдак двести назад.

Правда, последнюю седмицу сюда зачастили разные важные чины из королевской канцелярии с проверками. Да и патрулей в городе стало вдвое больше: ищут «пропавшего посла с Севера». Но в час тени все эти важные инспекторы спят в своих теплых постелях и видят десятые сны. Вот стражники и ловят момент, чтобы согреться.

Из города мы выбирались тем путем, которым ходят только первородные. Старый колодец рядом с рыбным рядом, полусгнившая решетка, лестница из потемневшего от времени камня и — вниз, в старый коллектор, вырытый еще до рождения прапрадеда Карла.

Итта, приняв свою боевую форму, двигалась впереди, за ней я, сразу за мной Барсук и еще двое истинных. Те несли на носилках спящую Хельгу, тело которой по прежнему оплетала магическая лоза, напитаная моей маной.

Селина неотступно следовала за ней. Контролировала, чтобы девушка не проснулась по пути, дабы новообращенный ауринг, очнувшись, не устроила нам неприятности.

Дело в том, что льюнари вчера утром сообщила мне, что сознание Хельги начинает возвращаться. О чем тут же было передано совету старейшин. Те собрались довольно быстро — и вот мы уже на пути в логово Древника, который любезно согласился принять всех нас в своей роще. Хотя, по правде сказать, приглашение это напоминало, скорее, требование.

Канализационный тунель вывел нас к берегу реки. Там нас уже ждал Люкас на фургоне. Он выехал из города еще до закрытия ворот. Так что оставшуюся часть пути мы уже проделали в комфорте.

Старая лесная дорога, которой еще минуту назад не наблюдалось, уводила все дальше от города. По мере нашего продвижения в глубь леса, кусты и деревья нехотя раздвигались, обнажая неприметную колею на снегу.

Наконец, странная лесная дорога вывела нас на широкую поляну, в центре которой рос исполинский дуб. Его раскидистые ветви, отягощенные искрящимся в лунном свете снегом, напоминали огромные крылья какого-то мифического существа.

Мы все на мгновение замерли, ощущая знакомые магические эманации изумрудной маны. Я сразу же перешел на истинное зрение. Да… Ошибки быть не могло. Что-то подобное мне уже приходилось видеть и чувствовать. Только там, в Тени, на землях народа Лао. У них тоже было похожее дерево, в корневой системе которого находился исполинский круд. Правда, дерево Лао было намного больше, чем то, что мы сейчас наблюдали. Да и круд здесь был помельче.

— Место силы… — восхищенно прошептал Люкас. После преображения его истинная суть теперь возобладала над обычной человеческой.

— Рано ему еще претендовать на звание места силы, — охладила его восторг ниссе, а Барсук молча согласно кивнул. — А вот через годков эдак двести, когда кристалл, питающий его корни, наберет достаточно силы, может быть, тогда рядом со столицей и появится еще один магический источник.

— Все равно силищи море, — не сдавался Люкас. — И с крепостной стены этого дуба не видать. А ведь мы всего ничего проехали и четверти часа не прошло.

— Дык и дороги лесной тоже не было, — пожала плечами Итта. — Есть еще сила у Древника. Долго он ее копил.

— Нам туда, — произнес я, прерывая дискуссию, и первым шагнул по направлению к исполинскому дереву. Среди толстых корней этого великана темнела полукруглая нора.

Оказавшись рядом с проемом, я, не сбавляя шага, переступил толстое корневище-щупальце, выполнявшее роль порога. Судя по его активно пульсирующей энергоструктуре — это явно был старший родич той лозы, которую нам подарил Древник. В это мгновение я почему-то не сомневался, будь на нашем месте непрошенные гости, корни дуба уже давно растерзали бы вторженцев.

В лицо дохнуло запахами древесной смолы и сырой земли.

Внутри довольно широкая корневая шахта резко уходила вниз спиралью. С каждым витком становилось светлее: внутри корней светились крохотные изумрудные магические сгустки.

Последний виток, и мы оказались перед широким проемом, за которым проступал широкий полутемный зал. Потолок — сплошное переплетение живых корней, из которых сочился все тот же мягкий приглушенный зеленый свет.

Пол — твердая, отполированная древесина, испещренная неглубокими канавками, по которым медленно стекали вязкие ручьи смолы, собираясь в невысокой чаше, из которой шел густой древесный аромат. Отчего в этом необычном помещении было тепло.

В центре зала торчал массивный пень, а вокруг него на приличном расстоянии росли кресла, сплетенные из толстых стеблей. Почти все места уже были заняты. Большой совет, похоже, ждал только нашего прибытия.

Древник восседал, как всегда неподвижный и молчаливый, справа от него старый матаго Гартал о чем-то переговаривался с дримлингом Сильфеной. Именно эти двое помогли нам поймать лютен.

Мадлен тоже здесь. Еще недавно слабая мать ковена, которому грозило исчезновение, теперь могущественная ведьма, практически подмявшая под себя всю власть над столичными ковенами. Вижу по ее самодовольной физиономии, ее буквально распирает гордость от оказанной ей чести — быть частью этого совета. Год назад о чем-то подобном она даже помышлять не смела.

Особых надежд на то, что Мадлен будет всегда помнить, кто ее возвысил, я не питал. Она — ведьма, и этим все сказано. Если вдруг я ослабну, и она это учует, нашему союзу конец.

Ведьмы — существа независимые и свободолюбивые. Хех… Уверен, в тот миг, когда она присягала мне, все ее мысли вертелись вокруг того, как бы избавиться от этого бремени.

Скажу больше, все мои отношения с первородными и истинными строятся, в первую очередь, на моей силе. Конечно, есть исключения, но будь я слабаком, отношение ко мне было бы соответсвующим.

Сидевшая в ветвистом кресле Мадлен, кивавшая в такт словам старого брауни Хардвика, встретилась со мной взглядом. На мгновение ведьма прикрыла веки. Так она дает мне понять, что с ее стороны сюрпризов не будет и она поддержит меня на совете.

В том, что так и будет, я полностью уверен. И не потому, что она мне предана, а потому, что я пока не слабак. Напротив, после Изнанки я стал только сильнее. И она это прекрасно ощущает, как, собственно, и все собравшиеся. Вон как все замолкли, подобрались и напряглись.

А ведь сегодня для собравшихся, можно сказать, знаменательный день. Впервые за много лет под крышей этого необычного жилища пристутствуют сразу трое аурингов.

Кивнув Мадлен в ответ, я оглядел зал. Помимо других патриархов и матриархов первородных, здесь присутствовало еще несколько истинных. Четыре кресла пустовали. Это места для меня, Барсука и ниссе, а также для Селины. Первородные признали ее силу. Теперь льюнари, несмотря на свой юный возраст, является членом совета.