Усадьба госпожи Аннари (СИ) - Шахрай Юлия - Страница 19

Рансон возвращается к следующему вечеру. Привозит двадцать пять золотых и долгожданное мясо. Улыбается:

– Мы успели буквально в последние дни – на обратном пути снег уже начал таять. Ещё пара недель и совсем сойдёт.

– Значит, можно будет поехать в город на телеге?

– Да. Вы не передумали насчёт переезда?

– Не передумала. У меня есть идея, как можно заработать. Хочу попробовать.

– Поделитесь?

Качаю головой:

– Пока нет. Сперва хочу всё рассчитать и убедиться, что мне точно хватит денег.

– Как скажете, – в его взгляде любопытство.

– Думаю, нам лучше сперва поехать вдвоём. Если всё получится так, как я рассчитываю, вернёмся за дочкой.

– Может быть, вам тогда стоит приобрести лёгкую коляску? Всё-таки телега – это не то, на чём пристало разъезжать благородной даме.

– Как думаете, есть шанс починить экипаж, который находится у нас в сарае?

– Я его видел, но не особенно рассматривал. В деревне один мужик мастерит мебель. Завтра же схожу и узнаю, возьмётся ли он помочь с ремонтом. Но нам всё равно нужно будет купить для экипажа лошадь – моя годится только для верховых прогулок, да и старенькая уже.

– Как думаете, мы сможем одолжить лошадь у деревенских?

– Я спрошу.

Экипаж деревенский мастер смог починить только частично: заменил сломавшееся колесо, подновил доски верха. Нужного размера стёкол у нас не оказалось, так что решили без них. Обивку сняли, а вместо неё и поеденной молью сидушки положили подушки. Насчёт лошади тоже удалось договориться.

Все эти хлопоты заняли гораздо больше времени, чем мы рассчитывали – пропустили первые дни весны. Поэтому завтрашний отъезд жду с волнением и нетерпением.

По сотому разу обсуждаем с Рансоном, что нужно взять с собой, когда наш разговор прерывается звоном, который раздаётся на грани слышимости. Непонимающе оглядываюсь по сторонам, а Рансон вскакивает:

– Похоже, у нас гости. Оставайтесь в доме. Я проверю.

Провожаю его до двери кухни. Рансон натягивает дублёнку, а потом непонятно откуда достаёт длинный кинжал.

Его нет всего несколько минут, но я успеваю распереживаться. Возвращается он вместе с дамой, укутанной в дорогие меха, и мужчиной в неприметном сером пальто. Внешность этого мужчины такая, что два раза не посмотришь – подобных ему в городе полно.

Стоит даме зайти в кухню и увидеть меня, она на пару мгновений застывает, затем её рот кривится, она бросается ко мне и обнимает. Ошарашенно стою и не понимаю, как на это реагировать. Даму начинают сотрясать рыдания, поэтому отрывать её от себя кажется неловким. Наблюдаю, как входят Рансон и тот неприметный господин, как они снимают верхнюю одежду, уже открываю рот, чтобы узнать, что происходит, как дама начинает причитать:

– Аннари! Моя дорогая Аннари! Как же я рада… как же я рада, что ты жива... Прости меня, моя хорошая, прости!.. Я так виновата перед тобой!

Она меня знает? Перевожу вопросительный взгляд на Рансона. Он качает головой. Зато заговаривает неприметный мужчина:

– Здравствуйте, баронесса Аннари. Позвольте представиться: я королевский сыщик Элрой. Мы с баронессой Балтейн прибыли при первой же возможности.

– Прибыли? – с недоумением уточняю я.

– Девочка моя! – подаёт голос баронесса. – Прости меня! Прости!

Вбегает дочка и бросается к женщине с радостным криком:

– Бабушка! Бабушка!

Баронесса отлипает от меня, подхватывает малышку на руки и прижимает к себе:

– Ты жива! Ты жива! Как же я рада!

От происходящего голова начинает идти кругом. Бросаю:

– Я сейчас вернусь! – и отправляюсь в свою комнату за успокоительным.

Судя по всему, эта женщина – моя родственница. Раз она баронесса Балтейн, то вероятно, мать покойного мужа. Раз так, мне нужно продолжать притворяться потерявшей память.

Один флакон успокоительного опустошаю сама, а второй отношу баронессе. Она всё ещё рыдает. Протягиваю ей флакон:

– Это успокоительное. Выпейте и объясните мне, кто вы и что здесь делаете.

– Она меня не узнаёт! – женщина начинает рыдать сильнее, хотя ещё мгновение назад подобное казалось невозможным.

Рансон забирает у меня флакон, подносит к губам женщины и заставляет её выпить содержимое. Потом спрашивает у Элроя:

– Вы голодны? Распорядиться сервировать вам поздний завтрак?

Тот невозмутимо кивает:

– Буду вам очень благодарен. Кроме того, мы приехали на экипаже – хорошо бы покормить кучера и расседлать лошадь.

– Хорошо. Госпожа Аннари, проводите господина следователя и баронессу в столовую. Я совсем скоро к вам присоединюсь. Баронесса, вам нужно отпустить Татину и снять шубу.

Женщина ставит малышку на пол, но как только избавляется от шубы, берёт её за руку. В столовой усаживает девочку себе на колени и обнимает. Дочка воспринимает это как должное, так что не вмешиваюсь.

Через пару минут входит Рансон:

– Наша служанка позаботится о кучере и поможет с лошадью. Еда будет через двадцать минут. Что заставило королевского сыщика приехать в такую глушь?

– Это всё я виновата! – всхлипывает баронесса. – Простите меня! Я так виновата! Я совершенно не догадывалась!

– Вы не узнаёте баронессу? – уточняет у меня Элрой.

Качаю головой:

– Я потеряла память, и мои воспоминания всё ещё не вернулись.

– Понятно, – задумчиво кивает он. – Что первое вы помните?

– Женщину, которая поила меня зельем. Каждый раз после него я чувствовала себя странно и засыпала, поэтому однажды, вместо того чтобы проглотить, выплюнула. После этого моё сознание немного прояснилось. Но не до конца. А потом приехал Рансон и спас меня.

Сыщик переводит взгляд на Рансона, и тот кивает:

– Покойный муж баронессы Аннари был моим сослуживцем. Я не сразу узнал о его смерти. В то время я сам лежал в госпитале – мне приращивали правую руку, и ещё по мелочи.

– У вас есть документы?

– Конечно. Минуточку.

Через минут пять Рансон протягивает папку сыщику. Тот открывает её, внимательно читает содержимое, а потом возвращает:

– С вашими документами всё в полном порядке. Расскажите, пожалуйста, как вы оказались в усадьбе.

Рансон садится на своё место и хмурится:

– Не могу сказать, что мы с бароном были близкими друзьями, скорее хорошими приятелями. А ещё он спас мне жизнь, так что я чувствовал себя обязанным. Поэтому, как только меня выписали, отправился к нему домой, чтобы проведать его вдову.

– Барон делился с вами подробностями своей жизни? – удивлённо приподнимает брови сыщик.

– Я начинал карьеру с чина адъютанта и служил у барона. Пару раз мы были проездом в столице, и я жил в его доме. Я был тогда молод, так что баронесса могла меня не запомнить.

– Я помню! – подаёт голос баронесса. – Лет семь назад сын действительно приезжал вместе с адъютантом. Молоденьким и со смешными усиками. И кажется, его действительно звали Рансоном… Сын говорил, что вы сирота. Очень вас жалел.

Только в этот момент замечаю, что она более-менее успокоилась. Всё ещё промакивает уголки глаз платком, но, по крайней мере, не рыдает.

– Очень похоже на барона, – кивает Рансон.

– Он потом несколько раз рассказывал о вас. Хвалил за усердие и радовался, что вы женились.

В этот момент заходят Риса и Ася. Они сервируют для нас поздний завтрак: приносят тарелки с нарезанным хлебом, копчёным мясом, сковороду со скворчащей яичницей, булочки и оставшиеся со вчерашнего дня пирожки с капустой. А ещё наливают всем чай.

Когда они уходят, Рансон печально улыбается:

– Я вдовец, ваша милость… Так вот – мне показалось странным, что дворецкий не позволил мне поговорить ни с баронессой, ни с вдовой. Я разузнал у слуг. Они сказали, что вдова уехала в загородное имение. Меня это удивило, потому что не так давно барон проставлялся по поводу беременности жены. По моим расчётам выходило, что она должна быть на седьмом или восьмом месяце, а на этом сроке длительные путешествия не полезны. А если она родила, это ещё страннее. Кроме того, у меня появилось предчувствие.