Гнев Безумного Бога (ЛП) - Фейст Раймонд Е. - Страница 25

— Черт возьми, как же я не хочу тебя отпускать, Джим… — Каспар скрестил руки на груди, прислонившись к стене с нарочито небрежным видом.

— Ни у кого другого нет шансов, и мы оба это знаем.

— Вот бы я мог просто приказать тебе остаться.

Джим Дашер оскалился в той самой ухмылке, от которой Каспар каждый раз внутренне вздрагивал. Внезапно, прямо на глазах, закаленный вор превращался в озорного пацана.

— Но не можешь же, да?

— Не могу, — Каспар невольно ответил улыбкой, чувствуя, как она медленно расползается по лицу. — Вот и вся цена моему генеральскому званию, а?

— Со мной-то уж точно, — рассмеялся Джим, но тут же замер, когда Каспар положил ему руку на плечо.

— Останься в живых.

— Так и планировал.

— Как думаешь, сколько они за тобой пошлют? — спросил Каспар, скрестив руки на груди.

Джим едва заметно пожал плечами:

— А ты как считаешь?

— Одного, максимум двоих. Они производят впечатление весьма самоуверенных. Да и лишних людей у них нет. Ну что ж, у тебя есть сегодняшняя ночь и еще пять дней, чтобы добраться до бухты и подать сигнал, если, конечно, ты не решишь вернуться в наш лагерь.

— Не вариант. Это первое место, где они станут искать, если потеряют мой след.

— Эльфы? Потеряют след? — Каспар приподнял бровь.

— У меня есть парочка трюков, которых они не ожидают. — Губы Джима искривились в хищной ухмылке. — А если все же найдут… что ж, разберусь. Нет, мне нужно перевалить через гребень на северо-западе и спуститься к берегу, где стоят корабли. Это значит, что мы поднимем паруса и возьмем курс на Ролдем через два дня, а не через шесть. — Он ненадолго замолчал, затем добавил: — Надеюсь, тот тип, что пытался распороть тебе живот на дороге, окажется среди преследователей.

— Синда? — Каспар хмыкнул. — Очаровательная личность. Он уже мысленно похоронил нас. Если столкнешься с ним, передавай привет.

Джим кивнул:

— А теперь иди и пораздражай солдат. — Его последние слова прозвучали почти нежно, но в глазах вспыхнул тот самый огонек, который Каспар узнавал у людей, готовящихся к смертельно опасному делу.

Каспар выполнил просьбу, и Джим окинул взглядом помещение. Эльфы провели лишь поверхностный обыск, уверенные, что их маги легко подавят любой бунт, и забрали только очевидное оружие: мечи, кинжалы, луки и стрелы. Но Джим знал, что у некоторых людей остались ножи в сапогах или рукавах, а сам он был ходячим арсеналом скрытых инструментов.

Он наклонился, делая вид, что счищает что-то с подошвы левого сапога, и ловким движением вскрыл потайное отделение в каблуке. В пальцах у него оказался крошечный хрустальный флакон. Мысленно скрипя зубами от необходимости разбить такую драгоценную вещицу — изготовление сотни таких в далекой от Крондора земле, чтобы не вызвать подозрений, чуть не довело лорда Эрика до апоплексического удара — Джим понимал, что именно для таких ситуаций и был создан этот сокровищный запас.

Ногтем большого пальца он вскрыл флакон, позволив шести каплям волшебной жидкости коснуться губ. Мощная магия проникла в него, и он замер в ожидании.

Покалывание, пробежавшее по коже, возвестило: теперь он невидим для смертных глаз.

«Хорошо работать с могущественными магами», — не впервые подумал Джим. Он знал, что через полчаса снова станет видимым, и знал, что зелье не скроет его следов или других улик. На самом деле, он именно на это и рассчитывал.

Каспар поднял глаза и с удивлением обнаружил, что Джима Дашера уже нет. Он быстро осмотрел помещение, но в этот момент один из эльфийских стражей у двери повернул голову в его сторону.

Каспар быстро отвёл глаза и начал кратко излагать всем суть своего разговора с Кастдануром. Затем он предупредил их о необходимости соблюдать дисциплину во время пребывания в плену и пообещал, что всё скоро закончится. Вернувшись к своему матрасу, он лёг и попытался уснуть, размышляя о том, что скоро всё завершится — и это обязательно будет хорошим результатом.

Джим Дашер был городским жителем до мозга костей — родился в городе, вырос на городских улицах, и всей душой ненавидел дикую природу. Однако ему довелось провести долгие месяцы в лесах и горах к северу от Крондора, постигая лесное ремесло под началом двух невероятно суровых и безжалостных следопытов королевской службы. Он не мог выживать в дикой местности бесконечно, но способен был продержаться без пищи несколько недель и знал, что забираться в берлогу разъяренного медведя — плохая идея. Он также неплохо читал следы, хотя и уступал в этом даже Каспару, не говоря уже об эльфах, и умел заметать свои собственные.

Но сейчас его больше всего беспокоили пустотники и их хозяева, разъезжавшие на волках. Ум Джима был устроен сложно, именно это делало его столь ценным активом как для короны Островов, так и для Конклава. Пока он оценивал обстановку и продумывал следующий шаг, в голове прокручивались события этого долгого дня. Ему хотелось бы донести больше сведений — например, выяснить, кем были эти всадники. Он понимал, что их звери вовсе не волки, но пока никто не предложил подходящего названия, приходилось обходиться этим. А эльфы… они оставались загадкой. Джим знал о них не меньше любого жителя Королевства Островов: его байка о пещере и эльфийском маге была чистой воды вымыслом, но он действительно бывал в Эльвандаре, и безделушка, висевшая у него на шее, была подлинной.

Он изучил каждый документ в королевских архивах Крондора, касающийся эльфов — от очень древней чепухи, появившейся ещё во времена Войны Врат, до официальных донесений о деятельности военачальника Томаса и его супруги, королевы эльфов Агларанны. У Королевства могло быть много союзников, но Джим не сомневался: никто не был надежнее двора из Эльвандара.

Что делало эту группу эльфов еще более загадочной. Он знал их язык ровно настолько, чтобы уловить обрывки разговоров — достаточно, чтобы разжечь любопытство, но слишком мало, чтобы понять суть.

Джим замер, вслушиваясь в ритмы ночи. Ветер шевелил ветви, ночные птицы и звери суетились в темноте. Большинство затихало при его приближении — их чутье превосходило его умение скрываться. Но те, что находились чуть дальше, продолжали свои дела, и их поведение подсказывало, насколько близка опасность. Полная тишина была бы таким же тревожным знаком, как и звук погони.

Пока что крики ночных птиц и уханье, возможно, незнакомой ему совы свидетельствовали: пока никто не идет по его следу. Но он не сомневался, что погоня не заставит себя ждать.

Он прикинул, что имеет меньше часа форы перед погоней. Хотя у него и были парочка неожиданных трюков, чтобы замедлить преследователей, в конечном счете они его настигнут. Продолжая двигаться по намеченному в уме маршруту — тому самому, что запомнил по пути к эльфийской крепости — он одновременно высматривал подходящие места для засады. Столкновение было неизбежно, и лучше бы оно произошло на его условиях.

Джим Дашер замер. Он знал — один, возможно два эльфа приближались быстро. Не понимая, откуда эта уверенность, он тем не менее не сомневался в ней. Его дед рассказывал о своем деде, легендарном Джимми Руке, упоминая его «нюх на неприятности» — странную способность предчувствовать опасность до того, как она материализуется. Сам Джим не знал названия этому внутреннему голосу, но не раз именно он спасал его от катастрофы.

«Зуд», как называл это ощущение дед, появился несколько минут назад. Джим остановился, прислушался. Ничего. Но где-то там, позади, воздух изменился, наполнился угрозой. Преследователи были близко.

Он не сомневался, что сможет подкараулить одного эльфа и имеет неплохие — точнее, весьма коварные — шансы справиться с ним. Но второй лук или меч почти наверняка означали бы его смерть или плен. На всякий случай, если преследователей действительно двое, он снял пояс. Внутри были зашиты пять потайных кармашков — именно поэтому он предпочел схватиться с волкоподобными созданиями, вооружившись камнем, а не поясом, как советовал Каспар. Ловко разорвав нитки ногтем, он вскрыл два отделения и достал спрятанные там флаконы. Затем извлек тонкое, почти незаметное, но смертоносное лезвие, вшитое в пояс чуть ниже пряжки — которую, кстати, можно было использовать как кастет, очаровательное квеганское изобретение наподобие боевой перчатки — и положил его рядом с флаконами.