Гнев Безумного Бога (ЛП) - Фейст Раймонд Е. - Страница 26

Мысленный образ Каспара, размахивающего поясом, заставил его ухмыльнуться.

«Нужно будет заказать для бывшего герцога специальную пряжку», — подумал Джим.

Каспар годами был занозой в боку Королевства, хотя больше проблем доставлял Ролдему и Великому Кешу, что делало его терпимой угрозой для Островов. Но после изгнания и возвращения он стал ценным активом Конклава. К тому же Джиму он нравился. Да, тот мог быть жестоким головорезом, совсем как он сам, но под этой оболочкой скрывалась интересная, сложная натура — человек, ценивший охоту, хорошую еду, вино и общество сомнительных женщин.

Надев пояс обратно, он взял лезвие в правую руку, а первый флакон — в левую. Осторожно смазав клинок содержимым, он швырнул пустой флакон в сторону и взял второй.

Эльфы настигли его без предупреждения. Инстинкты подсказали, что пора действовать, и он двинулся — без раздумий, в нужном направлении.

Меч эльфа вонзился в ствол дерева, где мгновение назад притаился Джим. Этого мига ему хватило. Сжав флакон между большим и указательным пальцами, он раздавил его, брызнув содержимым прямо в глаза противника. Через секунду эльф уже корчился на земле, сжимая лицо руками и издавая душераздирающие вопли.

Вторым оказался Синда. Он уже натянул тетиву, и стрела сорвалась с лука. Джим не раздумывал — инстинктивно рванулся влево, заставляя эльфа переносить прицел через собственное тело. Этот микроскопический маневр спас ему жизнь: стрела просвистела в сантиметре от шеи, и перья оперения оставили на коже тонкую кровоточащую царапину. Кувыркнувшись вперед сквозь колючие ветки и острые камни, Джим резко выпрямился и всей массой врезался плечом в живот Синды.

На такой дистанции лук стал бесполезен, а прежде чем эльф успел выхватить поясной нож, Дашер уже повалил его на землю. Сжав кулак, он со всей силы ударил противника в точку под челюстью. Глаза Синды на мгновение остекленели, но Джиму больше и не требовалось. Придавив левую руку эльфа коленями, он левой рукой схватил его за запястье правой. Острое лезвие, смазанное ядом, впилось в шею Синды ровно настолько, чтобы тот почувствовал холод металла.

— Шевельнешься — умрешь, — прошипел Джим, переводя дух. — На клинке яд. Один порез — и твоё сердце остановится быстрее, чем ты успеешь проклясть мою мать.

Эльф был оглушен, но сохранил достаточно сознания, чтобы обмякнуть. Через секунду Джим продолжил:

— Хорошо. Слушай внимательно. У тебя мало времени. Твой друг получил яд мшистой ящерицы в глаза. Ты знаешь, что это значит. У тебя есть час, максимум два, чтобы доставить его к целителям. Теперь решай — что важнее: убить меня и позволить ему умереть или спасти его жизнь. Оба варианта невозможны. И убить меня будет не так-то просто. Может ли твой народ позволить себе потерять еще двух воинов?

Джим резко поднялся, оставив Синду лежать на спине в полной растерянности.

— Почему ты не убил меня? — хрипло спросил эльф.

Джим Дашер провел рукой по шее, снял что-то и бросил Синде.

— Я не твой враг. Ни один из захваченных вами людей не является вашим врагом. Если позволите — мы поможем вам выжить. Но я должен предупредить своих о том, что видел на берегу. Эта черная магия принесет столько боли и смерти, что тебе даже не снилось. Больше никто не попытается сбежать. Пусть наши люди помогают вам, пока ждут.

— Ждут чего? — переспросил Синда.

— Пока ваши вожди решат — убить их или оставить в живых. А теперь займись своим другом.

Почти с эльфийской стремительностью он растворился во тьме, оставив Синду размышлять над услышанным. Эльф разглядел брошенный ему предмет — и глаза его расширились. Даже в слабом свете его зрение без труда различало узор. Это не была подделка — подлинный знак, дарованный самой Королевой Эльфов в знак дружбы.

Синда помог товарищу подняться. Острая боль уже прошла, но оба эльфа знали: яд мшистой ящерицы сначала погрузит жертву в апатичное состояние, а затем медленно убьет. Страшный яд — но противоядие простое, если знать рецепт. Обхватив товарища за талию, Синда взвалил его руку себе на плечи и поволок обратно в Баранор.

Миранда бежала.

Тревожный рог прозвучал почти мгновенно, его звук смешался с криками, доносящимися из коридоров. Она отдыхала в отведённых ей императором покоях, ожидая вызова в личные апартаменты для аудиенции со Светом Небес. Десятки слуг и императорских гвардейцев бросились на этот зов — единственный в своём роде, ведь такой сигнальный рог существовал в единственном экземпляре во всей Империи и звучал лишь при непосредственной угрозе жизни Императора.

Миранде не требовалось объяснений, чтобы понять — здесь замешана тёмная магия. Её кожа покрылась мурашками, а в воздухе витал странный, почти иллюзорный смрад, усиливавшийся по мере её приближения к дверям императорских покоев. Огромные резные двери были заперты, и дюжина стражников безуспешно пыталась выбить их плечами.

— Прочь с дороги! — крикнула Миранда.

Несколько солдат замешкались, но слуги тут же отпрянули. Даже тёмно-серая, а не чёрная мантия и властная манера поведения мага вызывали у них годами вбитый страх. Некоторые склонили головы:

— Воля ваша, Всемогущая.

Гвардейцы последовали их примеру. Миранда подняла руки. Сейчас было не время для тонкостей. Она сосредоточилась на массивных дверных петлях и мысленно обратила камень, в который они были вбиты, в пыль. Затем, вскрикнув для концентрации, резко выбросила руку вперёд, будто отталкивая невидимую преграду. Воздух перед ней заколебался, и незримый таран ударил в створки. Двери рухнули назад с оглушительным грохотом, ударившись о каменный пол.

Ещё не успело стихнуть эхо, как солдаты уже рванули внутрь.

Миранда обернулась к слугам:

— Оставайтесь здесь. Если понадобитесь, вас позовут.

Она устремилась вслед за солдатами. Определить их цель не составило труда. По мере приближения к длинному коридору, ведущему в роскошные сады, на неё обрушилась волна испепеляющего жара. Гвардейцы впереди замедлили шаг, ощутив этот жар, но затем удвоили усилия. Впереди раздавались крики и шум борьбы, к которым Миранда поспешила.

Эти покои были самыми обширными во всём дворце — целый лабиринт соединённых залов, где императорская семья и её ближайшие приближённые могли жить в уединении, вдали от суеты имперской администрации. У входа в резиденцию, если идти из центра дворца, располагался роскошный сад — оазис спокойствия среди вечной суеты, с огромным бассейном и павильонами, затянутыми шёлковыми занавесями, защищавшими от дневного зноя.

Теперь же драгоценный шёлк пылал, будто его подожгла случайная магическая вспышка.

Миранде потребовалось лишь мгновение, чтобы оценить обстановку. У фонтана лежали двое мертвых Жрецов Смерти дасати. Каким-то образом они материализовались прямо в императорском саду. Следы разрушений вокруг свидетельствовали, что, не разобравшись в ситуации, они тут же начали метать смертельные заклятья во всех, кто попадался им на глаза.

Цуранийский маг, сопровождавший Императора, мгновенно ответил огненным шаром, вероятно, чтобы прикрыть отступление повелителя или помешать жрецам сразу его обнаружить. В результате вспыхнул пожар, быстро пожирающий целое состояние в виде шелков и подушек.

Миранда огляделась, пробираясь сквозь дым и тлеющие языки пламени. Насколько можно было разглядеть, множество слуг и гвардейцев погибли мучительной смертью. Ни на одном из тел не было императорских одеяний — значит, тот находился в другой части покоев. Миранда почувствовала облегчение при этой мысли.

Молодой Император, не имевший пока жены, был вдвойне ценен: без наследника в случае его внезапной смерти Империя осталась бы без правителя, и политический хаос в это время великих потрясений стал бы катастрофой. Согласно цуранийскому обычаю, во время войны, после торжественного снятия Красной Печати с дверей Храма Бога Войны, возле Императора постоянно находился герольд с сигнальным рогом, чтобы предупреждать об опасности. У дверей Света Небес также стоял на страже жрец ордена Джастура.