Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп - Страница 32

Монсеньор запустил шприцем в стену и выбежал из комнаты. Гропиус услышал возмущенные голоса из соседней комнаты. Их было двое или трое. Так прошло некоторое время. Гропиус спрашивал себя, не слишком ли он увлекся этим покерным блефом, в конце концов, он имеет дело с профессионалами. Он почти не дышал, пытаясь разобрать, о чем говорят, но все напрасно. Мужчины разговаривали на неизвестном ему языке, это был не немецкий, не английский и не итальянский.

Резко распахнулись двери, и это не сулило Гропиусу ничего хорошего. Он не видел, что происходило позади, и рассчитывал на худшее. На него надели мешок, отвязали от стула и подняли. Удар дубинкой или бейсбольной битой точно в первый позвонок отключил его, он снова потерял сознание.

Громкий звук клаксона вернул его к действительности. Гропиус едва мог пошевелиться, настойчивый и резкий звуковой сигнал разрывал его голову на части. Руки были связаны, он лежал посередине проселочной дороги, похожей на те, которые связывают между собой деревеньки на севере Италии. Рядом с ним гудела трехколесная тележка, какими пользуются крестьяне для перевозки урожая, ее владелец, думая, что перед ним пьяный, уснувший на дороге, пытался разбудить Грегора, нажимая на клаксон изо всех сил.

Нечеловеческим усилием Гропиусу удалось подняться. Ноги заплетались, он пошел навстречу водителю и попытался объяснить ему, что он не пьян, на него напали. Попытка разбилась о языковой барьер, поскольку итальянский профессора был плох, а крестьянин разговаривал на совершенно непонятном ему диалекте. Но денежная купюра способствовала общению, и водитель был готов отвезти этого странного иностранца до самого Турина, который, как выяснилось, находился в двадцати километрах отсюда. Им понадобится на это добрых полчаса.

Во время поездки по дикой горной местности Гропиус понял, что похитители отвезли его на юг, в направлении Асти, где на километры растянулись сельские дома, стоявшие пустыми. Поездка до южных границ города продолжалась уже около часа, Гропиус решил пересесть в такси и к вечеру оказался в своем отеле.

Совершенно обессиленный, он заказал себе какую-то еду в номер. После чего принял горячую ванну. Вода хорошо подействовала на его измученное тело, он наслаждался приятным теплом. Очень медленно он начал осознавать, что же с ним произошло. «Нет, — говорил он себе, — тебе это не приснилось, и в последнюю секунду тебе удалось избежать смерти».

Смутно он начал понимать, какую роль играла в этой истории Франческа. Эта женщина умело возбудила в нем страсть. Почему сначала она колебалась, а потом так легко дала ему адрес де Луки? Это действительно была случайность, что похитители схватили его именно перед институтом де Луки? И тогда в Берлине, после неудавшейся встречи с Франческой, с ним заговорил один из этих людей, член этой организации. Все это было, как обычно бывает в жизни: у самых красивых ножек внизу оказывается чертово копытце.

Гропиус чуть не уснул в ванне, но, услышав шум за дверью номера, почувствовал, как его снова обуял страх перед неизвестностью, ощущение, которое еще несколько недель назад было ему совершенно неизвестно. Он осторожно встал, пытаясь не шуметь. Беззвучно надел халат и посмотрел в комнату сквозь дверную щель. Нервы у него отказывали. Только не сегодня! Он забыл набросить на дверной замок цепочку. Теперь он корил себя за это. Ему совершенно не хотелось снова ощутить у себя на затылке бейсбольную биту. Осторожно он приоткрыл дверь ванной и уставился на входную дверь. На полу лежала записка, написанная служителем на фирменном бланке отеля и подсунутая под дверь.

Гропиус поднял бумагу:

Сообщение для вас в 17 часов 30 минут. Звонок от синьоры Колеллы. Пожалуйста, перезвоните.

Что, черт возьми, это может значить? Чего хочет от него Франческа? Унизить? Или она должна снова послужить приманкой?

Совершенно обессиленный, Гропиус упал на постель. Зазвонил телефон. Гропиус положил на него подушку. Он больше не хотел иметь с Франческой никаких дел. Ему хотелось только одного — попасть домой. Следующий рейс был утром, в 9:10.

Оказавшись снова в Мюнхене, Гропиус был почти в отчаянии. Он не мог сконцентрироваться, не знал, что ему делать. Как подвести под общий знаменатель смерть Шлезингера, махинации Праскова, двойную жизнь Фихте, непонятную роль де Луки, глупые попытки Вероник шантажировать его и охоту за неизвестной папкой, из-за которой он чуть не погиб.

Наша жизнь — это результат случайностей, пересечение биографий и событий. Уже давно Гропиус понял, что искусство состояло только в том, чтобы, начав в месте пересечения всех нитей, размотать их к исходному положению. Почти невыполнимая задача для одиночки. И впервые с того момента, когда он начал свои розыски, ему всерьез пришла мысль покончить с игрой в детектива.

Если взрыв бомбы он пережил достаточно спокойно, насколько это было возможно, поскольку покушение было не на него, то нападение у дома Левезова и в первую очередь похищение в Турине убедили в обратном. Страх стал его постоянным спутником.

Но даже если он все прекратит, если в одночасье перестанет заниматься поисками, это все равно не даст ему гарантию спокойствия и безопасности. Когда он был студентом, он запоем читал Сартра, который утверждал, что страх — есть страх перед самим собой, перед своим непредсказуемым поведением. Только теперь он понял правдивость этих слов. Нет, он никогда не сдастся!

Это решение подкрепилось звонком Левезова, который утверждал, что у него на крючке крупная рыба, а он, Гропиус, ввязался в такую заваруху, которую трудно себе представить. Левезов показался ему крайне взволнованным.

Гропиус пригласил детектива к себе. Не прошло и двадцати минут, как тот уже стоял у него в дверях.

— Это было непростое задание, — начал Левезов с порога, Гропиус даже не успел предложить ему присесть, — куда бы я ни приходил, везде я наталкивался на стену молчания. Но хороший детектив никогда не сдается!

— Давайте по порядку, господин Левезов! Что вы предприняли?

— Сначала я поступил в соответствии с вашей рекомендацией и выбрал из списка тех пациентов, ожидающих донорский орган, что являются не самыми бедными гражданами. Это владелец строительной фирмы из Штутгарта, хозяин кирпичного завода из Баварии, биржевой спекулянт, владелец отеля и так далее, все люди с деньгами.

Гропиус нетерпеливо кивнул:

— Могу себе представить, что эти люди не захотели рассказать вам о состоянии их внутренних органов.

Левезов сделал суетливый жест рукой.

— Первый, к кому я обратился, владелец строительной фирмы, выбросил меня из дома и спустил собак. Таким образом я пришел к выводу, что мне следует прощупывать информацию через окружение этих людей. Но и это не привело к ожидаемым результатам, и я поставил себе более долговременную задачу, когда случайно познакомился с домработницей хозяина пивного завода, который тоже находится в этом списке. Она оказалась настоящей крепкой крестьянкой с тугой косой и большим желанием общаться. Эта женщина и рассказала мне, что Груббер, так зовут хозяина пивного завода, недавно сделал операцию по пересадке печени. Она также оговорилась, что это дико дорого и даже немного вне закона.

— А вы смогли узнать подробнее? Рассказывайте же! — заволновался Гропиус.

Левезов наслаждался такими моментами. В эти секунды, он, простая ищейка, которая существовала благодаря вынюхиванию чужих тайн, чувствовал себя важным участником событий, ощущал свою нужность и значимость. Поэтому говорить он начал нарочито медленно:

— Я сделал вид, будто тоже стою в очереди на трансплантацию печени. Проклиная спиртное, я сообщил, что в листе ожидания я только на восемьдесят пятой позиции, что равносильно смертному приговору. А потом спросил, как пивовар получил свою печень. Девушка рассказала, что в Мюнхене есть один профессор, который может достать любой орган и пересадить его, правда за бешеные деньги, а пациенты должны подписывать бумагу о неразглашении. Адрес клиники она не знала, но имя профессора вспомнила быстро: Фихте.