Смертельный код Голгофы - Ванденберг Филипп - Страница 29

— Синьора, — начал он вкрадчиво, — я с удовольствием пригласил бы вас сегодня на ужин. Пожалуйста, не отвергайте моего предложения.

Тут Франческа снова громко рассмеялась. Это выглядело так, словно она использовала смех в качестве защитного средства, во всяком случае звучал он неестественно.

— Нет, спасибо! — возразила она.

— Почему нет? — спросил Гропиус.

— Личные контакты с клиентами и посредниками запрещены из соображений безопасности. «Вигиланца» — уважаемая фирма, и я не хочу лишиться работы из-за приятного ужина. А теперь прощайте. — И она повесила трубку.

Черт побери! Грегор Гропиус сжал телефонную трубку в ладони, как будто хотел ее раздавить. Синьора Колелла была единственным человеком в этом чужом городе, который мог помочь ему в дальнейших розысках. Ему обязательно надо поговорить с ней. И он уже знает, как это сделает. В телефонной книге он нашел адрес фирмы «Вигиланца».

Компания располагалась в неприметном здании 60-х годов, за подъездом которого следили несколько видеокамер. Снаружи оно производило очень серьезное, даже скучное впечатление, похожее на дом священника. Только белая неоновая вывеска за широкими витринами указывала на то, что здесь все же идет какая-то коммерческая деятельность. Когда Гропиус подошел к входу, стеклянные двери разъехались в стороны, как по волшебству. Он вошел в просторный холл, пол которого был выложен мраморными плитами в шахматном порядке, справа была стойка администратора с несколькими экранами. Строго одетая девушка спросила Гропиуса, чем она могла бы быть ему полезна.

Профессор назвал свое имя и спросил о возможности поговорить с синьорой Колеллой. Ему предложили присесть на кожаный диван, напротив стойки.

Не прошло и двух минут, как появилась Франческа. Строго взглянув на Гропиуса, она сказала, слегка понизив голос:

— Я настоятельно прошу вас не обременять меня вашим присутствием. Вы доставите мне большие неприятности! — При этом она незаметно передала Гропиусу записку с именем и адресом. Гропиус было подумал, что это информация о де Луке. Уходя, Франческа добавила:

— В 19 часов!

Гропиус понял, что это адрес и название ресторана или клуба.

Утица с высокопарным названием «проспект Ломбардии» в темноте выглядел далеко не располагающим к прогулкам, а ресторан в полуподвале углового дома тоже не производил особого впечатления. Но к удивлению Гропиуса, внутри все было роскошно: богатая отделка натуральным деревом, шикарная мебель — все было обустроено с хорошим вкусом.

Гропиус вошел в остерию со смешанным чувством, несостоявшаяся встреча в Берлине все еще была свежа в памяти. Но в этот раз Франческа его действительно удивила: она уже была на месте. Казалось, что ее подменили: она была расслаблена и весела.

— Если честно, — начал разговор Гропиус, — я был совершенно не уверен, что вы придете, после того что было в Берлине…

Франческа посмотрела в сторону так, как будто бы это напоминание было ей неприятно, потом произнесла с загадочной улыбкой:

— В Берлине я отказала вам исключительно из деловых соображений, а сейчас я частное лицо. И я хочу, чтобы вы это поняли. Кроме того, ваш визит в компанию был очень похож на шантаж.

— Мне очень жаль, если вы расценили это таким образом; но в любом случае мне сопутствовал успех!

— Если вы считаете успехом возможность поесть со мной устриц, кстати, здесь подают удивительно вкусных устриц, то вы довольствуетесь совсем немногим. Но насколько мне известно, вы пришли сюда не без задней мысли. Однако мне придется сразу же вас разочаровать — я не скажу адрес де Луки!

— Тогда это будет просто приятный вечер, — обаятельно улыбаясь, возразил Гропиус, хотя он вовсе не собирался отказываться от намерения узнать у Франчески максимум возможной информации. Она сделала вид, что удивлена.

Официант принял у них заказ, и они выпили белого вина.

— Вы должны понять, — продолжила Франческа, — я дорожу своей работой. Мне пришлось долго бороться, чтобы получить это место. Раньше я занималась совершенно другими вещами.

Гропиус не решился ее расспрашивать. Он с удовольствием рассматривал свою собеседницу. На Франческе был пиджак из мягкой зеленой кожи, надетый на голое тело. Так что вопрос о спрятанном пистолете, который он задавал себе еще в Берлине, разрешился сам собой.

— Я работала в банке, — сказала Франческа.

— И это было слишком скучно! — ухватился Гропиус за возможность начать беседу.

— Ни в коем случае. — Франческа замолчала и через некоторое время продолжила: — Меня выбросили на улицу в один день, без выходного пособия. Это была моя вина: я выдала одному журналисту сведения о долгах одной знаменитой персоны. Разразился скандал, и меня уволили. Возможно, теперь вы поймете, почему вам ничего не удастся узнать. Я просто не могу себе позволить еще раз оказаться на улице. Мне необходимо заботиться о себе и еще о двух людях.

— Вы замужем?

— Нет, в смысле да. Я не хочу об этом говорить.

— Я понимаю.

— Ничего вы не понимаете! — Франческа впервые смутилась. — Извините, синьор, но на эту тему я не люблю беседовать.

Гропиус кивнул.

— Я хотел сказать, я понимаю вас, в этом смысле мне тоже несладко.

— Вы женаты, синьор?

— Нет, в смысле да. — Он пожал плечами.

Оба рассмеялись. Но смех Франчески был чуточку печальным.

Официант принес устриц, и Франческа удивилась тому, с какой ловкостью Гропиус начал их разделывать.

— А вы? — спросила она мимоходом. — Чем вы занимаетесь? Или это тайна?

— Я хирург в мюнхенской клинике. Я пришиваю пациентам органы: сердца, почки, печень. Но наверное, это не самая приятная тема во время ужина.

— Ну что вы! Мне очень интересно! — возразила Франческа. — Расскажите мне о своей работе, профессор!

Вообще-то Гропиус совершенно не собирался рассказывать о себе, но прекрасная синьора, которая его внимательно слушала, и атмосфера в этом уютном ресторанчике располагали к тому, чтобы облегчить душу. Так что Гропиус говорил о работе, о загадочной смерти Шлезингера и своих безуспешных попытках найти решение свалившихся на него проблем. Своим рассказом он привел Франческу в совершенное изумление.

— Я должен признать, — сказал он, — что все это звучит невероятно, но это правда. Не желая того, я ввязался в такое дело, из которого теперь никак не могу выбраться, если не найду для него правдивого объяснения. Но я ведь хирург, а не тайный агент. — Он беспомощно покачал головой.

Остерия постепенно заполнялась посетителями, похоже, что у ресторана было доброе имя. Франческа пристально разглядывала профессора, как будто все еще сомневаясь в его истории. Гропиус поймал ее недоверчивый взгляд и настойчиво повторил:

— Это правда.

Франческа поглощала устриц в глубокой задумчивости. Грегор восхищенно наблюдал, как она губами высасывала их желто-коричневое содержимое. Он раньше и представить себе не мог, как эротично может выглядеть женщина, которая ест устриц.

— И вы думаете, что товар, который я привезла в Берлин по поручению де Луки, непосредственно связан с вашим случаем? — спросила она и поднесла к губам бокал с вином.

Гропиус поймал себя на мысли, что женщина, сидящая напротив, сейчас намного важнее для него, чем та причина, которая привела его сюда. Он заметил, что его фантазия пустилась в самостоятельный полет, но перспектива растопить эту холодную красоту была столь же малообещающей, как и попытка расплавить все полярные льды в огне камина. Поэтому он просто вежливо ответил на поставленный вопрос:

— Мне ничего другого не остается, как думать именно так. Я должен проверить все следы.

— Но, профессор, разве это не задача полиции?

— Конечно, но если я оставлю это дело полиции, то постарею раньше, чем они решат эту загадку. У нас все примерно так же, как и в Италии. Полиция организовала специальную комиссию, которая с удовольствием изучает бумаги, а исполнительный прокурор занят главным образом тем, что считает, сколько дней ему осталось жить до пенсии, — а ему около тридцати. Я боюсь, что потеряю работу и профессорскую степень, если не найду доказательств того, что в смерти Шлезингера виновата преступная группировка.