Подменная дочь (СИ) - Лей Лора - Страница 26

Пришедшие по приказу отца командир и управляющий энтузиазма от объявления о моем верховенстве, знамо дело, не проявили, но поклялись защищать и подчиняться разумным и справедливым распоряжениям. Ишь ты, подишь-ты, какие цацы!

В присутствии главы семьи я кратко изложила свое видение нашего будущего взаимодействия и сотрудничества: еженедельные мини-совещания о делах в поместье, обсуждение насущных проблем и планирование на ближайшую перспективу, ежемесячные отчеты о проделанной работе и использованных финансовых и человеческих ресурсах.

Управляющий Мо открыл было рот на теме финансовой отчетности, но я в двух словах объяснила тщетность его порывов: не нравится — свободен! И так я это сказала, что мужики заткнулись разом трое.

Я же держалась и говорила не как домашняя дева, а как старший менеджер Чжан: строго, лаконично, безапелляционно. Второго первого впечатления не бывает, пусть почувствуют ум и силу! Они не знают, но я-то им ровесница, а командира и вовсе старше! Так что — знай наших! Ррравняйсь, смирнаа, ать-два!

Разговор закончила, встала, не дожидаясь отмашки генерала, сухо попрощалась, пожелала счастливого пути одному, скорой встречи — другим и отбыла приводить нервы и мозги в порядок. Ну ж, был денек!

Девчонки ждали с нетерпением, велела наливать и в лицах поведала о судьбоносном рандеву. Ржали в голос, а потом Сяо тихо спросила:

— Госпожа, а Вам не страшно? И как мы тут разместимся?

Резонно…

— Знаешь, Сяо-Сяо, где-то я прочитала: глаза — боятся, руки — делают. Справимся! У меня есть вы, а у вас — я. Прорвемся!

Вечер мы потратили на осмотр павильона и участка на предмет выявления недостатков и требуемых изменений, составили смету на ремонт, обговорили условия взаимодействия со слугами мадам и другими, коих придется брать в помощь. Спать ложилась удовлетворенная, хоть и немного встревоженная. Потом махнула рукой: буду решать проблемы по мере их поступления, или, как тут говорят, по одному шагу за раз! Дорогу осилит идущий!

Генерал покинул особняк следующим утром, матушка с братом выехали тоже. Забавно, но никто из них до меня больше не дошел…Вот тебе и родня!

После отбытия генерала и иже с ним вызвала через Мяо на встречу управляющего Мо (он сменил бывшего управдома Куй, засветившегося в делах дядьев). Показала владения, попросила найти рабочих для косметического ремонта здания с учетом прибавления жильцов. Мужик пожевал губами, повращал глазами и пошел думу думать и деньги считать, а я решила посетить матриарха.

Ну что сказать — постарела бабушка Гу. Из видной пожилой дамы превратили ее болезнь и стресс в старушку: бледная, худая, рот немного перекошен, правая сторона не подчиняется. Представляю, как ей сейчас тяжко — лежит, молчит, не двигается! Всегда сильная и властная, она теперь полностью зависит от других, в частности, от меня! Инсульт, конечно, страшен, но при уходе, внимании и лечении возможно восстановление большинства функций организма. Надо постараться!

Я не стала плакать или упрекать, просто изложила планы на будущее. Старейшина только смотрела, попытки говорить были неудачны.

— Бабушка, Вы пока не делайте мрачные прогнозы и не загоняйте себя в тоску. Болезнь Ваша излечима, хоть и не полностью. Будете выполнять назначения лекаря, я кое-что Вам предложу, весну и лето проведем на воздухе. Все будет хорошо, о плохом не думайте!

Погладила ее по руке и оставила осознавать. Мама Го бросилась вдогонку.

— Вторая барышня, что теперь будет?

— Отремонтируем павильон, переедете ко мне. Начнем лечение, массажи делать, гулять будем в роще, разговаривать. Она сильная, поправится, если захочет. Только не причитайте над ней, не жалейте. Ей нужна поддержка, а не сопливое нытье, поняли? Сколько вас, слуг, осталось?

Взбодрила я няньку, предложила купить пару сильных, спокойных, умелых сиделок, поскольку у мадам, кроме мамы Го, слуг не осталось, еще и кухарку надо. Решили, что муж ее этим займется. Остальное в процессе выясним. Еще про лекаря — есть ли толковый? Оказалось, есть, но капризный и дорого берет.

«Ладно, пока пусть такой, потом займусь, может, господин Ли кого посоветует или к евнуху обращусь — это же не противоречит договоренности? Сейчас важнее расставить приоритеты по внутреннему распорядку».

Напустила в глаза и голос холодку и стали и обратилась к момо Го:

— Вот только одно вы должны учесть раз и навсегда: в моем дворе хозяйка я, мои слуги главнее вас, это не обсуждается. Никакие ваши прежние заслуги передо мной не важны! Даже не пытайтесь меня стыдить, учить, строить, понятно? Я человек терпеливый и разумный, готова к диалогу, но по делу. А всякие замечания типа «так не принято», или «госпожа Гу то, госпожа Гу се» со мной не работают! Я буду вас уважать в соответствии с опытом и возрастом, но вертеть собой не позволю! И мужу о том ночью нашепчите, чтобы сюрпризов не устраивал. Вы меня пока не знаете, на внешность мою юную не ведитесь, чтобы не пожалеть потом. А найдем общий язык, я уверена, все у нас будет хорошо! Я понятно выразилась?

Мама Го слушала внимательно и молча, кивала, спорить не пыталась. Она тоже в конфликте не заинтересована, вот и пусть думает, как со мной дружить. С этого момента мне особо прятать натуру не надо, так что — работаем, господа!

До посевного сезона Бамбуковый павильон был обновлен и частично переоборудован под нужды больной госпожи Гу и увеличившегося числа жителей. Пришлось пожертвовать сенником: из него сделали еще одну спальню для слуг. Свою комнату я отдала матриарху, а сама переехала в кабинет, разделив его на спальную и рабочую зоны.

Стены снова проверили, заделали щели, в полу — тоже, пристроили пандус для инвалидного кресла, которое я решила заказать для мадам к лету, выровняли огородную зону, расширив дорожки до рощи, начали мастерить с охранниками беседку и зону отдыха в лесу.

О, это была отдельная песня! В течение месяца назначенные генералом ответственные лица прощупывали меня во всех сторон: управляющий пытался поймать на бухгалтерии, подсчетах и хозяйственных вопросах, а вояка — на тренировках и безопасности.

Господина Мо я построила быстрее: нашла несоответствия в счетах, указала на неразумное использование человеческих ресурсов и ошибки в хранении продуктов, потребовала привести в порядок склад (пропитать огнеупорным составом, благо, имелся такой), оборудовать помывочную и туалет. Сопротивлялся дядька, учить пробовал, но сдулся, когда увидел преимущества моих идей и мои способности.

С командиром тоже спорили, но после демонстрации приемов самообороны во время утренних тренировок его небольшого воинства вынужден был принять и мои предложения. Так, один из павильонов был превращен в общагу для охранников, где они отдыхали между сменами. Дежурить стали по 12 часов, питались в кухонном пристрое три раза в день. Оставшиеся прачка и повар с тремя помощниками готовили на всю братию и обстировали их.

Летом устроили душ у одной стены, понравилось. Туалет заставляла убирать самих воев, объяснив, что специальных слуг для этого брать не буду. В качестве отдыха как перемены занятий попросила помощи в строительстве беседки, уходу за прудами и растениями между павильонами, потом — за свиньями, курами, чтобы было свежее мясо и яйца.

Ребята сначала негодовали, после втянулись, поскольку служба была нетяжелая, условия жизни — нормальные, а оплата неплохая. Были случаи нарушений дисциплины, так скажем, пришлось расстаться добровольно-принудительно, больше желающих манкировать обязанностями не нашлось.

В общем, наладили мы отношения, и спокойные дни в усадьбе уже к середине лета стали нормой. Еженедельные встречи «на троих», предложенные мной, помогали найти компромиссы, к взаимному удовольствию. Генералу летели сообщения-отчеты, в ответ изредка приходили скупые донесения типа «так держать».