Леди, охранник и кусочек ткани (СИ) - Началова Екатерина - Страница 4

— Очень хорошо... Знатная драконесса... — смакуя фразу, произнес Алойзиус, что-то прикидывая. — Сделаю, министр.

— Отлично, Алой, отлично, — улыбнулся в усы Хог. Небрежно подтянув наложницу за тонкую руку, он заставил ее присесть прямо на стол. Та покорно села на краешек столешницы, напряженно сдвинув колени.

Хитро посмотрев на своего агента, Хог сменил тон с серьезного на лукавый.

— Ноги у женщин вроде бы одинаковые... Плюс минус — ничего нового... — мужской палец поглаживал хрупкую женскую лодыжку под взглядом Алойзиуса. — Однако...

Министр гостеприимно отодвинул колено наложницы в сторону под алчным взглядом Алойзиуса.

— ...однако, ноги знатных дам открывают больше возможностей. Не находишь?

Министр хрипло рассмеялся, и, уже не обращая внимания на наложницу, грузно направился к выходу.

— Подарок за хорошую службу, — отрывисто пояснил он на ходу. — Примешь? Жду твоих успехов по баронессе.

— Кстати, она хорошенькая? — уточнил герцог.

Остановившись у самой двери, Хог Дарий помедлил.

— Судя по данным разведки, да. У нее светло-русые волосы, — мягко проговорил он, не оборачиваясь, — цвета грецкого ореха под солнечным лучом... И, уверен, множество возможностей при привлекательных ногах.

Алойзиус улыбнулся, приподнимаясь. Подарок он намеревался принять. Министр хлопнул дверью.

Глава 3. О том, что семейные обеды порой не очень мирные

Родовое поместье семьи Пикирующих располагалось в окрестностях Ниблуна достаточно далеко, чтобы в неспешном пути от города на телеге остыла только зарубленная туша, и достаточно близко, чтобы она не испортилась. Внушительный трехэтажный дом из серого горного камня уютно уместился у подножия небольшой горы. На последнем этаже находилась восьмиугольная площадка для удобной посадки и старта обращенных драконов. Летом поместье пряталось в пышной зелени плодовых деревьев, сейчас же было окутано только щедрыми шапками сугробов, голыми ветками и пронзительной зимней горной тишиной.

На следующий день после событий в ателье в гости к Пикирующим «наконец-то заглянула бабушка» — именно так приподнято заметила семье леди Дездрона. На самом деле, слово «заглянула» отражало положение не совсем верно. Почтенная баронесса Агриппина, мать барона Тиренниса, не заглянула, а очень даже целенаправленно залетела к семье на обед. В гостях у семьи сына Агриппина бывала четко на восьмой день каждого месяца. Так продолжалось уже несколько столетий — баронесса чтила Порядок. Даже случившийся в один из «восьмых» дней ураган не смог остановить знатную леди.

— Попросите подавать? — наклонившись, тихо спросил хозяйку старший лакей Мирн, низкородный из рода Змей. Юркий и худой как палка Мирн служил семье Пикирующих давно, но даже сейчас при малейшем подозрительном движении, его с ног до головы смерял многообещающий взгляд старшей леди. Что именно обещал взгляд, лакей не понимал, осознавая только одно: хороших обещаний не предполагается.

Суровую статную баронессу старой закалки побаивался даже собственный сын. Страх как цунами распространялся на всех остальных жителей дома, доходя до слуг.

— Подавай, Мирн, — с улыбкой кивнула леди Дездрона. Они сели за накрытый стол вшестером — лорд Тиреннис, его жена, их дочь Ровена, бабушка — баронесса Агриппина, и случайно оказавшийся в гостях кузен с женой.

Ложки уже мирно стучали по тарелкам из изумрудного стекла, когда баронесса Агриппина шумно отхлебнула наваристое жаркое из зайца, отбросила золоченую ложку и изрекла:

— Я не намерена с этим мириться!

Старший лакей, серой тенью наготове стоящий около хозяина, дрогнул, при словах опасной гостьи выпрямившись так, что очертаниями стал напоминать деревянный кол.

— Вам не по вкусу жаркое, мама? — кротко спросила Дездрона. Кроткая и тактичная леди часто брала на себя роль громоотвода. Ее муж барон Тиреннис не сказал ничего, только едва сморщился, заглатывая щедрую ложку жаркого с крупным куском зайца. Наговорившись на работе, дома Тиреннис предпочитал помалкивать и отдыхать.

— Мне не по вкусу, когда берут что-то с пола и суют в рот! — холодно заметила любимая свекровь, смерив невестку фирменным взглядом, призванным автоматически повергать собеседника на дно отчаяния.

Речь шла не о зайце, а о Драннисе — старшем двоюродном брате Ровены. На днях он огорошил семью известием, что собирается жениться. Не успела семья обрадоваться, как пришлось огорчиться: высокородный Драннис выбрал в пару драконицу весьма скромного происхождения. Совершенно неподходящая партия, по авторитетному мнению бабушки. «В жизни следует каждый день идти на взлет, а не стремиться к падению», — ее слова. Даже к обеду в кругу семьи старая баронесса предпочла одеться так подчеркнуто пышно, что и случайный гость, глянув на количество оборок и украшений, не мог бы усомниться в высоте положения дамы. Ровена и Дездрона вышли к столу в сдержанных светлых платьях, какие и полагается носить в дневное время.

— Может он поднял и отряхнул, — сострил барон Тиреннис. Круглое приветливое лицо его под шапкой зачесанных назад коротких темно-русых волос сочилось лукавой доброжелательностью. Тиреннис казался бы очень мягкохарактерным, если бы не нос. Крупный тонкий нос с хищно-ломаным хребтом, казалось, был случайно приставлен к круглому лицу. Но именно нос придавал доброму лицу Тиренниса особый подтекст. «Я добр, но до поры», — как бы предупреждал он.

Убийственный взгляд бабушки немедленно переместил сына ниже дна самой глубокой пропасти. Кажется, даже его нос под взглядом матери слегка спрятался.

— Дорогой, если ты поднимешь с пыльной дороги кусок тухлятины, отряхнешь и потянешь в рот, я первая сделаю тебе промывание, — отчеканила она. Глянув на лакея, который уже напоминал подрагивающую ветку, Агриппина качнула седой головой и соизволила вежливо добавить:

— Жаркое восхитительно, благодарю.

Лакей осмелился задышать.

— Бабушка, я не говорила, как тебе идет платье? — колокольчиком прозвучал голос Ровены. — Цвет индиго невероятно оттеняет кожу. Она такая молодая на вид, даже завидно...

— Вот! — торжествующе заметила старшая леди, одобрительно глянув на внучку. — Вот моя внучка никогда не опустится до пыли под ногами. Ты моя радость! Истинная кровь! — она потрепала дипломатичную любимицу за щеку, на что сын, почувствовав себя уже не столько успешным дипломатом, мрачно взглянул на мать. Та демонстративно продолжила говорить с внучкой. — Что ты думаешь о выборе Дранниса?

Ровена красиво подняла бровки, принимая с подноса пиалу с зеленым салатом.

— Думаю, что разумнее выбирать партию повыше.

С этими словами она взяла чашку, которая стояла выше остальных. Зыркнув, на мрачного отца и опустившую ресницы маму, Ровена решила сменить направление застольной беседы.

— Кстати... Я кое-что услышала, — неторопливо протянула она.

— О Драннисе? — мягко уточнила мама.

— О соловьях, — вскользь заметила Ровена.

Она намеренно сказала это как будто совсем небрежно, потому как не была слишком уверена, но похвастаться хотела. Вот что Ровена действительно утаивала, так то, что она больше нуждалась в совете. Прошлым вечером Алойзиус прислал цветы, снабдив их крайне приятной запиской с просьбой следующей встречи. И жест, и цветы, и записка были безупречны. И все же, когда Ровена прочитала записку, она задумалась о том, что чувствует. Ей было только приятно, а ведь «приятно» довольно небольшое слово, слишком далекое от «счастья» или даже просто «радости». Но и это осознание не помешало ей думать о новом знакомом с удовольствием и активно строить планы. Драконы изначальной ветки — наперечет, под ногами не валяются. Тем более мысль о герцоге крайне заманчиво щекотала самолюбие баронессы.

— О каких соловьях речь, Веночка? — поинтересовалась Дездрона, замирая с ложкой в воздухе. — Ты о серых птицах или...?