Молчание матерей - Мола Кармен - Страница 4

Теперь здесь все изменилось: старые хибары снесли, территорию привели в порядок и начали возводить новый район, Вальдекаррос. Больше пятидесяти тысяч многоквартирных домов с гаражами, теннисными кортами и бассейнами — для тех, кому не удалось поселиться в Мадриде. Когда-нибудь исчезнет и «Медиодия-2», куда втиснули больше семи тысяч автомобилей (некоторые из них стоят там больше двух десятков лет; через один, говорят, проросло дерево). На ее месте тоже построят дома, бассейны и корты.

Сарате смотрел, как белый испанский мастиф опускает морду в контейнер с водой, который поставил для него дежурный охранник по имени Ромео. Пес жадно пил и отфыркивался, словно только что пересек пустыню.

— Он первый понял, что что-то не так. Кинулся к кузову, стал лаять как бешеный. А Каспер просто так лаять не будет! Я аж перепугался.

— А что владелец машины? Что он сказал, когда открыл кузов?

Краем глаза Сарате наблюдал за скорой: врачи приводили в чувство белого, как бумага, Сильверио Тенасаса. Полицейские, прибывшие на вызов первыми, сообщили Сарате, что сначала Тенасаса непрерывно рвало, а потом он потерял сознание, поэтому и пришлось вызвать скорую.

— Если он что-то и сказал, то я не слышал.

Охранник то и дело косился на бесконечные просторы автомобильной свалки, по которым курсировали полицейские машины и фургоны отдела криминалистики. Ощущение было такое, будто его дом захватили чужаки.

— Как долго простоял здесь фургон?

— Двенадцать дней. Я передал документы вашему коллеге. Фургон привезли с пустыря около Каньяда-Реаль. Нам и раньше приходилось забирать оттуда брошенные автомобили. Этот хоть не сожгли, как часто поступают с крадеными машинами, которые использовали для каких-то темных дел. Но, клянусь вам, когда его привезли, никакого запаха не было, я бы точно учуял. Ну, или Каспер.

К воротам свалки подъехала красная «Лада» Элены.

— Не вылезай.

Сарате сел рядом с ней и показал, куда ехать дальше. По обе стороны дороги тянулись вереницы ржавых внедорожников, полуразвалившихся трейлеров, грузовиков и автобусов, на боку которых еще виднелись рекламные слоганы. Madrid Bus Vision — гласила надпись на одном из них, двухэтажном, с открытой верхней палубой. Видимо, в лучшие времена он возил по городу туристов.

— Сильверио Тенасас, из Сеговии, уроженец Саукильо-де-Кабесас. Семнадцать дней назад у него украли фургон, белый «Ситроен С15». Сейчас такие уже не выпускают. Мог бы и порадоваться, вообще-то угонщик ему одолжение сделал. Через пять дней машину подобрал эвакуатор на пустыре возле Каньяда-Реаль и доставил сюда. Сегодня утром Сильверио приехал за ней из своей деревни, а там… Буэндиа ввел тебя в курс дела? Короче, Сильверио не был готов к тому, что увидел в кузове.

Навстречу им проехал фургон компании «Тедакс», занимающейся обезвреживанием взрывоопасных предметов. Элена поглядела ему вслед в зеркало заднего вида.

— Сначала они решили, что там может быть бомба, но после первого осмотра отмели эту идею. Начальник группы знаком с Буэндиа и… короче, он ему позвонил.

Элена остановилась возле автомобиля криминалистов. Им не пришлось окружать «ситроен» лентой — ограда с колючей проволокой неплохо защищала его от зевак. Фургон стоял с открытыми задними дверцами, будто разинув широкую пасть. Перед ним, как пчелы в улье, сновали техники и фотографы. К Элене подскочила женщина лет тридцати.

— Здесь нельзя парковаться. Вы откуда, из суда? Сдвигайтесь на обочину, я помогу. Нам тут нужен свободный проезд. Слышите? Давайте-давайте, тут нельзя стоять.

Она тараторила, не давая Элене вставить ни слова, поэтому та просто вытащила удостоверение. Девушка поправила круглые очки, прочла имя и должность Элены; ее скулы порозовели, на лице расцвела широкая улыбка. Из-за растрепанных каштановых кудрей она казалась девочкой-шалуньей.

— Очень приятно, инспектор. Меня зовут Мануэла Конте. Доктор Буэндиа мне… Я с ним работаю, вы, наверное, в курсе. Я вроде как его заместитель. Вы не могли бы вернуться в машину и немного отъехать? Здесь она мешает.

И опять улыбнулась — от уха до уха. Сарате тоже вылез из машины и направился к фургону.

— Ну правда, Буэндиа, неужели нельзя было найти кого-то посообразительнее?

— Мануэла, пускай машину отгонит кто-нибудь другой. Элена нужна мне здесь.

Элена передала ключи девушке, предварительно прошептав ей на ухо с нежностью, переходящей в угрозу: «Я эту машину очень люблю».

— У нее протокол в мозгу выжжен. — Буэндиа взял Элену под руку и повел к фургону, извиняясь за свою помощницу.

— А мне она понравилась, вроде соображает. Это ее ты прочишь на свое место?

— Если я в ближайшее время не перееду к морю, мне придется сидеть с внуками, а это, клянусь тебе, последнее, чем я хочу заниматься. Лучше удрать в Бенидорм и перебиваться на там фиш энд чипс, чем терпеть этих сопляков.

Элена резко остановилась: ей в нос ударил зловонный запах. Буэндиа протянул ей защитную маску. Криминалисты посторонились, пропуская инспектора к кузову.

— Судья вот-вот приедет для осмотра трупа, но я подумал, что тебе тоже будет интересно взглянуть.

Кто ты? Это первое, что пришло ей в голову. На лице покойника застыла гримаса боли — последнего, что он испытал в жизни. Неопрятная борода, запачканная кровью, как грязью; оскал, напомнивший Элене картину экспрессиониста Фрэнсиса Бэкона; казалось, последний выдох убитого стал криком. Глаза подернулись сероватой дымкой смерти, но остались открытыми и глядели — куда? Быть может, на того, кто совершил с ним такое. Мужчине было на вид около тридцати, может, чуть больше. Он был полностью раздет и привязан к металлическому стулу, самому обычному, из тех, что стоят на террасе любого бара; на ножках стула засохла кровь. Член убитого жалко болтался между расставленных ног. Прямо над ним начинался и тянулся до самой грудины длинный шов. Шов был грубый, тело окоченело, и стежки немного разошлись. Так вот почему вызвали «Тедакс». Что зашито у мертвеца внутри?

Судмедэксперт прочел этот вопрос во взгляде Элены.

— Его, очевидно, выпотрошили. Возможно, пока он был еще жив. И…

Буэндиа подтянул перчатки и залез в кузов, чтобы прощупать шов, пересекавший живот убитого. Он аккуратно раздвинул края раны и посветил внутрь фонариком. Элена различила бесформенную массу — груду органов? — но потом фонарик выхватил из темноты узнаваемые очертания. Ей показалось, что на абстрактном полотне проступил реалистический элемент, придав смысл всей композиции.

— Видишь?

Элена не смогла ответить, но да, она видела. Из темноты на нее смотрел крошечный полуприкрытый глаз, она различила припухшие веки, а под ними — белизну глазного яблока.

— Думаю, у него внутри плод.

Надо же было утром так неудачно одеться! Зеленое платье с принтом из черепов, джинсовка и мартинсы. Как в маскарадный костюм нарядилась! Весь день она чувствовала себя не в своей тарелке, ей хотелось съездить домой переодеться, но не получилось. Рейес с Ордуньо приехали на штрафную стоянку, когда осмотр трупа уже произвели. Элена попросила их отвезти домой владельца «ситроена» Сильверио Тенасаса, а заодно убедиться в его непричастности к убийству.

— Да если бы я знал, я бы в жизни не поехал его забирать. Я заявил о краже, все сделал как полагается…

Рейес с Сильверио сидели сзади. Лицо мужчины постепенно приобретало нормальный цвет, но он все еще нервничал. Было ясно, что мертвец из кузова еще долго будет являться ему в кошмарах. Рейес всю дорогу беседовала с Сильверио: хотела расположить его к себе, завоевать его доверие.

— Это неприятно, понимаю, но взгляните на снимок. Вы узнаете этого человека?

Сильверио метнул быстрый взгляд на фотографию трупа: широко распахнутые глаза и рот, лицо, освещенное вспышкой, от которой черты кажутся грубыми. Потом поправил ремень и уставился в точку на горизонте.

— Будет тошнить — скажите. Можем остановиться.