Бремя власти II (СИ) - Ладыгин Иван - Страница 10

Слов не хватило, она лишь резко, с бешенством тряхнула головой: светлые волосы взметнулись платиновым жемчугом.

В зале ахнули единым горлом. Соломон Козлов поперхнулся пивом, кашлянул, вытирая рот тыльной стороной ладони. Десятки пар глаз — только что восхищенных — уставились на него с внезапным, колючим недоверием и брезгливостью. Васька онемел, его челюсть буквально отвисла, обнажив желтые крепкие зубы.

— Это… — Вадим Петрович встал, оперевшись ладонями о стол. — Это очень серьезное обвинение, капитан. И бездоказательное. Это… клевета!

Валерия скрипнула зубами и замахнулась кулаком не на Соломона, а на Вадима, целясь ему в прямо в челюсть.

— МОЛЧИ, ПРЕДАТЕЛЬ!

Но ее кулак не достиг своей цели. Рука этого проклятого Буратино перехватила ее запястье стальной хваткой, как тисками. Он встал мгновенно, без суеты, глядя ей прямо в глаза. Его стальной взгляд встретился с ее горящими зрачками.

— Сядь, капитан, — сказал он властно, спокойно, но так, чтобы слышал каждый. — И успокойся. Ты пьяна. И ты ошибаешься. Грубо ошибаешься.

Она дернулась, попыталась вырваться. Сила в ней была отчаянная, животная, но его хватка не ослабевала. Она вырвала руку рывком, потеряв равновесие и едва не упав, но не отступила ни на шаг. Девушка дышала часто, поверхностно, ее грудь высоко вздымалась под плотной кожей мундира, обтягивающего точеную фигурку. Ненависть в ее взгляде была осязаемой, как удар током.

— Ошибаюсь? — она залилась ледяным, ядовитым смехом, который звучал как скрежет металла по стеклу. — Хочешь доказать обратное, Буратино? Снять штаны прямо здесь? Она выпрямилась во весь свой рост, ее голос прорвал напряженную тишину:

— ВЫЗЫВАЮ. ТЕБЯ. НА ДУЭЛЬ! ПО КОДЕКСУ ОХОТНИКОВ! Не до смерти, разумеется. Но кровь прольется. Моя или твоя. Пойдем, выйдем. Сейчас же! Я смою эту самодовольную улыбку с твоей рожи!

В зале поднялся гвалт. Несколько охотников, ее бывшие товарищи, бросились к ней, пытаясь схватить за руки, оттащить:

— Валерия, остынь, черт возьми! Не надо так! Кодекс разрешает, но ты же не в себе!

Она отшвырнула их с силой, которой от нее никто не ожидал.

— Отвалите все! — проревела она, ее глаза полыхали безумием. — КОДЕКС ДАЕТ МНЕ ПРАВО! ЛЮБОМУ ОХОТНИКУ! ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ РАНГА И ПОЛОЖЕНИЯ! Это мой вызов!

Она повернула голову к Соломону, и на ее губах расплылась победоносная, жестокая усмешка, полная предвкушения его трусости.

— Но он, конечно же, может просто отказаться. Испугаться. Спрятаться за спины своих новых щенков.

Она замолчала. Весь зал замер. Воздух наэлектризовался до предела, искрило даже между стульев. Все взгляды были прикованы к Соломону. И каждый охотник уже в глубине души задавался одним вопросом: «Как медяк сможет совладать с серебром? Да еще и с таким горячим?»

«Пуля очень многое меняет в голове человека, даже если попадает в задницу.»

Аль Капоне

Дуэль никак не вписывалась в мои планы. Ну, вот совсем!

Источник гудел где-то под ребрами. Я еле сдерживал острую боль. Как будто мне в грудь засунули клубок с заусенцами. Вчерашние кульбиты с Рябоволовым аукались мне сторицей…

Но репутация — штука хрупкая. Хуже каленого стекла. Брось в нее камень обвинения, как сделала эта фурия Орловская, и осколками порежешься сам. Мне претила мысль о том, что я буду сражаться с пьяной девушкой, но был только один выход: заткнуть клеветнице пасть. Быстро. Публично. И жестко.

Авторитет Призрака Императора, Соломона Козлова, того, кто закрыл две С-шки, не строился на сплетнях о том, что я вымогаю секс у серебряных пуль. Этот миф нужно было раздавить, пока шепот не превратился в крик.

— Дуэль? — я усмехнулся, глядя на разгоряченное, перекошенное злобой лицо Валерии. Ее глаза были мутными от хмеля, но ненависть в них пылала кристальной чистотой. — Кодекс Охотников? Ладно, капитан. Валяй. Но учти… я не щажу тех, кто пытается растоптать мою честь. Даже пьяных истеричек.

Рычание, прорвавшееся из ее груди, было красноречивее слов. Она развернулась и, пошатываясь, направилась к выходу. Толпа охотников в баре загудела, как потревоженный улей. Адреналин, предвкушение крови, зрелища — это они понимали и ждали с нетерпением. Вадим схватил меня за локоть.

— Соломон, ты уверен? Она же…

— Серебряная пуля?

— Женщина… — договорил Вадим.

— А я — мужчина… И только из-за этого меня смогли очернить… Но у меня медная честь. — Я убрал его руку. — Мы будем драться на улицах города?

— На Ломанной. В Ордене. Все разборки охотников проходят только там, за закрытыми дверьми, под присмотром Ивана Петровича. — Вадим кивнул на удаляющуюся спину Орловской. — Она туда пойдет. Все пойдут.

Так и вышло. Спустя минуту мы шагали по ночному Петербургу — я, Вадим, Васька, и Семен, а за нами — хвост из полусотни возбужденных охотников. Шествие смерти и азарта, что б его…

Мой источник ныл, требуя покоя, но я гнал слабость прочь. Репутация. Авторитет. Страх. Все это не пустые слова. Орловская хотела крови? Получит. И болезненный урок в довесок…

Штаб Ордена на Ломанной выглядел, как мрачное каменное чудовище. Марк, язвительный рекрутер, открыл дверь, завидев толпу издалека.

— Чего ночью приперлись? Выпивка кончилась, дебоширы⁉ — буркнул он, но шагнул в сторону, пропуская всю нашу ораву внутрь.

— Дуэль, Марк! По Кодексу! — выпалила Орловская, едва не спотыкаясь о порог. — Между мной и этим… Буратино! Зови Ивана Петровича! Пусть рассудит нас!

В глубине зала, из тени библиотечных стеллажей, материализовалась фигура старого ветерана. Его лицо не выражало ничего, кроме усталого раздражения.

— Орловская? — хриплый голос ветерана прозвучал металлическим басом и разрезал гул. — Ты что? Пьяна в стельку? И на дуэль собралась? Вроде бы дворянка, а ведешь себя как последняя… — мужчина перевел взгляд на Марка. — Что за девицы пошли нынче?

Рекрутер на это лишь мрачно хмыкнул.

— Нам нужен судья! — настаивала Орловская, пытаясь выпрямиться. — Честный поединок! Он… он опозорил меня!

Иван Петрович взглянул в мою сторону. Я лишь слегка пожал плечами. Старый мэтр вздохнул так, будто ему предложили почистить сортиры.

— Ладно. Двигайте во двор. Прямо сейчас. Но если ты заблюешь мне плац, Орловская, я его вытру твоей же косой. Поняла?

Девушка решительно кивнула.

А Иван Петрович повернулся и пошел в глубь здания, бормоча себе под нос: «Все-таки влюбилась ведьма».

Внутренний двор Ордена освещался тусклыми магическими шарами. Плац для тренировок был окружен высокими каменными стенами. Сотня охотников плотным кольцом встала по периметру. Воздух задрожал от возбуждения. Послышался шепот ставок:

— Десять золотых на Орловскую!

— Двадцать на Козлова — он же Призрак Императора!

— Она серебряная, дурень! И из знатного рода! Представь, какими секретными техниками она обладает!

Иван Петрович вышел в центр плаца и без лишних слов взмахнул рукой. От земли до неба вспыхнул полупрозрачный купол аметистового оттенка. Он окутал всю площадку, отгородив зрителей защитной пеленой. Звук снаружи практически сошел на нет, превратившись в далекий гул.

— Правила! — рявкнул Иван Петрович, и его голос мощно лязгнул под куполом. — Полный контакт. Магия — любая. Оружие — любое. Бить — куда угодно. Бой — до тех пор, пока кто-нибудь не сдастся. Убивать — НЕЛЬЗЯ. Даже, если очень хочется! Нарушите закон Ордена, и я лично отправлю вас к праотцам! — Его взгляд кольнул Орловскую, затем меня. — Начали!!!

Девушка рванула первой. Стремительно… Как разъяренная пума, заряженная водкой и яростью. Серебряная пуля на ее груди вспыхнула ослепительным стальным светом. Воздух завибрировал. Из пустоты в ее правой руке материализовался длинный, изящный кавалерийский клинок. Он мерцал синим инеем. А ее левая ладонь молниеносно легла на кобуру с тяжелым артефактным револьвером.

Я едва успел отпрыгнуть вбок. Пуля, оставляя за собой трассер из синего пламени, просвистела в сантиметре от виска. Запахло озоном и жженным миндалем. Ее клинок чиркнул по наплечнику моей брони, высекая сноп искр и оставляя глубокую борозду в зачарованной коже.