Няня для дракона с большим… наследством (СИ) - Мед Натали - Страница 37

— В какой-то степени я понимаю твое молчание, — сообщила я, зарываясь в шкаф. Так, тут пелёнки, здесь одеяльца, а где же одежда? Ага, вот. Красота-то какая! Тончайшее шитье по подолу платьица, явно ручная работа.

— Когда вокруг все болтают без умолку, неплохо бы и помолчать, да? — продолжала я разговаривать с малышкой… но, скорее, просто озвучивать вслух собственные мысли. — Больше услышишь и поймёшь, это точно. Так что ты молодец. Как тебе это платье? Хорошее? Кажется, тебе нравится. Значит, на нём и остановимся. Видишь ли, ты самая младшая из моих подопечных и с тобой я знакома хуже всех. С твоими старшими сиблингами я смогла познакомиться и даже подружиться. Тебе очень повезло, сразу четверо старших и каждый тебя очень любит. Я в детстве ужасно хотела большую семью. Думала, вырасту, рожу пятерых детей, а то и семерых. Целая толпа ребятишек, представляешь? И все они будут дружными и умными. Это же здорово, когда знаешь, что у тебя всегда есть мощная поддержка большой семьи. Конечно, для такой толпы нужен большой дом, поэтому на всех рисунках я всегда рисовала его — огромный особняк. Непременно с садом, потому что нельзя же растить пятерых детей без сада. Это безобразие какое-то…

За монологом я переодела Лоницеру и уложила в кроватку. Она не отводила от меня пристального взгляда не по возрасту серьёезных глаз.

— Сама не понимаю, почему об этом вспомнила, — продолжала откровенничать я, мягко покачивая кроватку. — Много лет даже не вспоминала об этих детских мечтах. Что-то в тебе есть, Лонечка, вызывающее старые думы и провоцирующее на откровенность. Тебе надо в разведку, милая.

Будущая разведчица сосредоточенно теребила одеяльце крохотными пальчиками, по-прежнему внимательно меня рассматривая.

— Засыпай, Лоницера, засыпай. В таких случаях, конечно, положено петь детям милые колыбельные… Я бы спела, но, боюсь, в моём исполнении это точно будет не мило, и от моего голоса ты, пожалуй, не уснешь.

— А я бы послушал, — мягко, не нарушая покой детской спальни, произнёс мужской голос. Я резко обернулась к двери, выхватывая взглядом знакомую фигуру.

Я с трудом подавила ругательства. Нецензурные слова почему-то всегда первыми приходят на ум в подобных ситуациях. Не то чтобы таких ситуаций у меня было много.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела я нежно. Не хватало еще младенца засыпающего будоражить.

— Зашел навестить. Посмотреть, как у тебя дела.

И ни капли раскаяния или смущения. Одетый в щёгольский костюм-тройку Марк стоял, прислонившись к дверному косяку, и легкомысленно помахивал тростью.

— Приятно видеть, что ты довольна своей новой работой, — снисходительно улыбался он.

О, уж он-то своей работой точно доволен. Весь сияет, словно праздничная ёлка.

— Довольна? Да я… да ты! — я чуть не задохнулась от возмущения. Останавливала лишь мысль о том, что Марк меня, если что и на том свете найдет, откачает и впихнет в ещё чьё-нибудь бесхозное тело. Нет уж, к этому я хотя бы привыкла уже. — Меня тут чуть не посадили за воровство!

— Весьма прискорбно, — посочувствовал волшебник. — Но ведь, кажется, обошлось. Насколько могу видеть, ты до сих пор не за решеткой.

— Только чудом! Бриллианты нашлись, и зловредная тетка убралась восвояси. А если бы нет, она бы нашла способ отправить меня в тюрьму.

— Ты преувеличиваешь, Ирида. Где же твой природный оптимизм? Взгляни, как все хорошо складывается, — он указал на Лоницеру, которая широко распахнутыми глазами пялилась на меня, даже не думая засыпать. — Дети тебя любят. С их отцом ты тоже нашла общий язык.

Я тихо хмыкнула, вспомнив поцелуи в кабинете. Уж не знаю, общий ли, но его язык у меня во рту мы точно нашли.

— Кто бы мог подумать, что все, чего не хватало пятерым одиноким детям, это ты?

— Не такие уж они одинокие, — недовольно пробубнила я, вновь превращаясь в пятилетку. — У них отец, тётка и толпа прислуги.

— Значит, это ты была одинока, но нашла тепло любящих сердец…

— Тебе эти речи в ЗАГСе выдают? Еще должно быть что-то про пару кораблей, плывших в океане жизни.

— Прячешься за сарказмом, Ирида, но твоя жизнь действительно стала лучше.

— Фу, прекрати. Как на приеме у психотерапевта какого-нибудь. Ты зачем пришел вообще? Домой меня возвращать? — под ложечкой противно засосало.

Домой не хотелось. Мне тут жабонков ещё растить и пажучков ловить. А Стеллария просила подсказать, как быть с парой пеночек, которые от стресса начали выдирать себе пёрышки (в пеночках я понимаю мало, но помочь обещалась). И даже Арадий, впечатлившись упражнениями с лупой, теперь выспрашивает о том, как в моем мире защищаются от диких зверей, если магии не существует. Последней темой живо интересуется и Шемрок, готовый в любой момент броситься в эксперимент безмагической жизни с головой. Да и Лето явно не прочь присоединиться к брату.

— Увы, — ненатурально вздохнул Марк. — Боюсь, такая магия мне не под силу.

— И зачем тогда ты явился? — с подозрением сощурилась я. Визиты волшебника не к добру. Наверняка какую-нибудь свинью опять подложит.

— Навестить старую подругу. Достойный повод, не считаешь?

— Не такую уж старую, твоими стараниями.

— Пожалуйста, — ухмыльнулся он и замерцал глазами с удвоенной силой. — Тебе действительно идёт. Ну что же, продолжайте свою беседу, дамы, а я, пожалуй, загляну к Кардусу. Кажется, он задолжал мне пару благодарностей и гору извинений. Ещё и Астер так удачно здесь оказался, давно его не видел.

— О да, он еще что-то говорил о том, что соскучился. И в жизни у него как-то все очень скучно. Он от этого ужасно страдает. Так одиноко бедолаге, — безбожно натравливала я волшебника на безвинную душу. Ничего страшного, пострадает немножко, ему это на пользу. Страдания, они, очищают душу. Так что пусть он там где-нибудь очищается в сторонке при помощи обожающего наносить добро волшебника.

— Неужели? — расцвело это чудо магической промышленности. Просто бомба замедленного действия, а не человек. Что-то мурлыча себе под нос, Марк бесшумно прикрыл дверь и исчез.

— Вот так-то, Лоницера, — подытожила я. — Потому что в жизни каждый сам за себя. А Астер взрослый маль… дракон, как-нибудь отобьется. Правда? Пусть лучше Марк ему причиняет добро и счастье, чем нам с тобой.

Лоницера предсказуемо молчала, разве что улыбнулась одобрительно. Или мне показалось?

— Давай, Лонечка, засыпай, нам завтра предстоит ещё один длинный день.

Я легонько покачивала кроватку, бормоча девочке успокаивающие глупости, когда наш покой был нарушен тихим звуком чьих-то шагов. Удержаться от улыбки, глядя на то, как осторожно крадется по комнате Кардус, было сложно. Многодетный отец-то точно знает, почём детский сон, и как опасно неосторожное обращение с этим сокровищем.

— Если планируешь снова разыскивать пропавшие ценности, то учти, что девятьсот лет назад моя прабабушка потеряла в саду свою алмазную сережку. Кажется, у тебя неплохо получается искать драгоценности.

— Это была разовая акция, — фыркнула я.

— Жаль. А я уже обрадовался, насколько ценное приобретение заполучил в свой дом, — подхватил Кардус.

— А ты так быстро поговорил с Марком? — перевела я тему на несносного волшебника.

— Марк? — удивился Кардус. — Он не появлялся сегодня.

— Неужели? — процедила я, крепче сжимая бортик кроватки. Вот жучара. — С этими волшебниками вообще надо держать ухо востро, появляются и исчезают когда вздумают. Я бы ещё столовое серебро проверила. На всякий случай.

— Признайся, тебя тетя Гераклеума покусала перед отъездом.

Я тихо хмыкнула, представив такую картину.

— Она могла.

— Она и не на такое способна. Много лет назад, когда за её сестрой ухаживал один неподходящий кавалер, Гераклеума…

— А чем неподходящий? — полюбопытствовала я.

— Родословная подкачала. Говорят, его прапрапрапрабабушка была из фейри, а для дракониц вроде Гераклеумы это серьезное препятствие. Итак, юная Гераклеума решила избавить любимую сестру от ужасной партии.