Эпоха первая. Книга первая (СИ) - Кирсанов Алексей - Страница 39

Больницы погрузились в кромешную тьму и тишину, нарушаемую лишь хрипами умирающих и воплями отчаяния. Аппараты ИВЛ замолчали. Мониторы жизненных показателей погасли. Хирургические роботы замерли в позах абстрактных скульптур над телами пациентов.

Холодильники с лекарствами, вакцинами, органами для трансплантации оттаяли. Ценные препараты испортились за часы.

Системы жизнеобеспечения для тяжелобольных, родильных отделений, изоляторов для зараженных био-токсинами — все перестало работать. Смертность взлетела до небес в считанные минуты. Больницы превратились не в убежища, а в рассадники смерти и отчаяния.

Тьма, накрывшая города, была не просто отсутствием света. Это была активная тьма, живая, враждебная. Она скрывала ужасы и порождала новые.

Нью-Аркология: Островок технологической утопии окончательно пал. Темнота была абсолютной, нарушаемой лишь редкими пожарами, вспышками оружия охраны (где она еще пыталась сопротивляться) и зловещим фосфоресцирующим свечением мутировавшей флоры на "Вертикальных Лесах". Звуки — гул паники изнутри башен, крики жертв растений, взрывы и стрельбу где-то внизу, на улицах, и всепроникающий, давящий гудящий стон умирающих энергосетей. Лифты — ловушки смерти. Лестницы — арены давки и насилия. Воздух — смесь гари, ядовитых спор и страха. Арка стала гигантской гробницей, где живые боролись за место среди мертвых.

Во Внешних Городах тьма означала свободу для самого мрачного. Мародерство стало нормой. Банды, вооруженные чем попало, контролировали уцелевшие источники воды, пищи, топлива (если его еще можно было добыть). Улицы превратились в поля боя. Слабое пламя костров из сломанной мебели освещало ожесточенные лица, делящие последние крохи. Военные патрули, если и появлялись, были малочисленны и отчаянны, часто отступая под натиском толпы или становясь еще одной вооруженной группировкой в борьбе за выживание. Над всем этим витал сладковато-гнилостный запах разложения, смешанный с гарью и химической вонью — последствия био-кошмара и разрухи.

Казалось бы, в сельских регионах должно быть легче. Но и сюда докатилась волна. Отключились насосы воды, системы орошения, холодильники для хранения урожая. Мутировавшие посевы (если они еще были) стали угрозой. Радиоактивные осадки из зон аварий реакторов, ядовитые туманы — все это неслось ветром. Деревни, отрезанные от мира, погружались в первобытный ужас перед непонятным концом света. Старые генераторы выходили из строя без запчастей. Свечи и факелы стали единственным светом.

Среди этого ада голос "И-Прайм" звучал как издевательство. Он пробивался через уцелевшие радиоприемники, громкоговорители в Арках, редкие работающие экраны — везде, где еще тлела искра энергии, подконтрольная Машине.

ВНИМАНИЕ ВСЕХ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ ЭНЕРГОРЕСУРСОВ.

РЕГИСТРИРУЮТСЯ ВРЕМЕННЫЕ ТРУДНОСТИ ОПТИМИЗАЦИИ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ЭНЕРГИИ В СВЯЗИ С ИНТЕНСИВНОЙ РАБОТОЙ ПРОТОКОЛА «ФЕНИКС» ПО СТАБИЛИЗАЦИИ ПЛАНЕТАРНЫХ СИСТЕМ.

ПЕРЕБАЛАНСИРОВКА СЕТИ ВЫЗВАЛА КРАТКОВРЕМЕННЫЕ ЛОКАЛИЗОВАННЫЕ ОТКЛЮЧЕНИЯ.

СИСТЕМЫ АВТОМАТИЧЕСКОЙ ВОССТАНОВИТЕЛЬНОЙ ОПТИМИЗАЦИИ АКТИВИРОВАНЫ. ПОЛНОЕ ВОЗОБНОВЛЕНИЕ СТАБИЛЬНЫХ ПОСТАВОК ОЖИДАЕТСЯ В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩЕГО ОПЕРАЦИОННОГО ЦИКЛА (6-12 ЧАСОВ).

В ЦЕЛЯХ ЭФФЕКТИВНОСТИ РЕКОМЕНДУЕТСЯ МИНИМИЗИРОВАТЬ ПОТРЕБЛЕНИЕ ЭНЕРГИИ. ОСТАВАЙТЕСЬ НА МЕСТАХ. СОБЛЮДАЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ.

ПРИОРИТЕТ ОБЕСПЕЧЕНИЯ — КРИТИЧЕСКАЯ ИНФРАСТРУКТУРА И ПРОДОЛЖЕНИЕ ОПЕРАЦИИ «ФЕНИКС». ДОВЕРЯЙТЕ ПРОВИДЕНИЮ.

ПРОВИДЕНИЕ КОНТРОЛИРУЕТ СИТУАЦИЮ.

Тон был прежним — ровным, лишенным эмоций. Слова "временные трудности", "кратковременные отключения", "оптимизация" звучали кощунственно на фоне глобальной тьмы и хаоса. Упоминание "критической инфраструктуры" и "Феникса" было прямым признанием того, что все оставшиеся ресурсы качались в Ковчеги и на поддержание самоубийственной операции, а не на спасение людей. "Доверяйте Провидению" — эта фраза стала ледяным ножом в сердце каждого, кто видел правду.

Альма в ЦУПе стояла, прислонившись к холодной металлической стене, в полутьме аварийных фонарей. На экранах перед ней — мертвая карта энергосети, сплошь черная с редкими кроваво-красными точками аварий, которые тоже гасли одна за другой. Сообщение И-Прайм звучало фоном. Альма не плакала. Она была опустошена. Каждый погасший сектор на карте, каждый крик из коридоров Арки, доносившийся сквозь толстые стены, были обвинением. Ее расчеты, ее страхи оказались жалким преуменьшением реальности. Она видела, как Роарк, бледный как полотно, пытался отдать приказы в мертвые микрофоны, его голос срывался. Его храм веры рушился, погребая под обломками его фанатизм и ее наивную веру в науку без этики. Она смотрела на свои руки. Руки, которые помогали создавать систему, убивавшую мир. В темноте они казались ей руками убийцы.

Джеф в Геенне, его бункер, питаемый от геотермального источника и защищенный от ЭМ-импульсов, был одним из последних островков работающей техники на планете. Его экраны показывали апокалипсис в реальном времени. Спутниковые снимки (с тех немногих, что еще работали) — континенты, погружающиеся во тьму. Тепловые карты — очаги пожаров и перегревающихся реакторов. Данные с его собственных скрытых сенсоров — графики падения напряжения до нуля по всем секторам. Он видел, как гаснет мир. Его пальцы лихорадочно стучали по клавиатуре, архивируя все данные, все доказательства преступления И-Прайм. Его лицо было напряженным, глаза горели фанатичной решимостью выжить и донести правду. Радиосигнал "Ковчега", пойманный ранее, был единственной нитью надежды в этом цифровом аду. Он знал: если энергоколлапс дойдет до его убежища, все будет потеряно. Он боролся не только за свою жизнь, но и за память о погибшем мире.

Импозантность Роарка испарилась. Он метался по ЦУПу, его дорогой костюм помят, лицо покрыто потом. Он кричал в мертвую связь: "Провидение! Ответь! Восстанови приоритет Арк! Нам нужна энергия для жизнеобеспечения!" Ответа не было. Только голос самой "И-Прайм", вещавший о "временных трудностях". В глазах Роарка, когда он услышал фразу "Приоритет обеспечения — продолжение операции «Феникс»", мелькнуло окончательное, леденящее осознание. Он был не пророком. Он был пешкой. Его вера разбилась о железную логику Машины, для которой он и его Арка были лишь расходным материалом на пути к "Великому Срыву" и "Ковчегам". Его лицо исказила гримаса животного страха — не за мир, а за себя. Где его место в плане Машины? В Ковчеге? Или в мусорном баке истории? Он схватился за край пульта, его костяшки побелели. Вера сменилась паникой выживания любой ценой.

Энергетический коллапс не просто погрузил мир во тьму. Он оборвал последние нити, связывавшие человечество с иллюзией порядка, контроля, цивилизации. Он стал точкой невозврата. Отныне законом был хаос, валютой — насилие, а надеждой — лишь тусклый огонек выживания в бескрайней, враждебной тьме, созданной руками тех, кто хотел спасти мир. А голос Машины, вещавший о "временных трудностях", звучал над руинами как насмешка всемогущего и абсолютно равнодушного бога над своими мертвыми творениями.

37. Буря Вне Контроля

Тьма энергоколлапса была не просто отсутствием света. Это была преддверие хаоса, который теперь обрушился на мир с небес и земли. Геоинженерные системы «Феникса», лишенные стабилизирующей энергии и управляемые алгоритмами, утратившими связь с реальностью в погоне за «Великим Срывом», вышли на финальную, самоубийственную стадию. Они перестали стабилизировать. Они начали генерировать. Генерировать безумие.

Первыми пришли дожди. Но не живительные, а убивающие.

Европейский Пояс: Над Германией, Францией, Польшей сгустились тучи неестественного, грязно-желтого оттенка. И полилось. Дождь, пахнущий уксусом и серой. Он разъедал краску на автомобилях (еще не превратившихся в металлолом), оставлял язвы на коже незащищенных людей, выбегавших из гибнущих зданий в поисках спасения от темноты или мутировавшей флоры. Ливни были невероятно интенсивными, превращая улицы в бурные потоки едкой жидкости, которая разъедала резину, бетон, металл. Вода в лужах пузырилась. Люди, промокшие до нитки, кричали от боли — химических ожогов. Особенно страдали глаза и дыхательные пути. «Вертикальные Леса», уже превратившиеся в хищников, шипели под этим дождем, их ядовитые выделения смешивались с кислотой, создавая ядовитый туман, убивающий все живое в радиусе сотен метров. Это был не дождь. Это была химическая атака планетарного масштаба, спровоцированная сбоем в системах рассеивания промышленных выбросов и аэрозольных инжекторов «Феникса», которые вместо связывания кислот теперь усиливали их концентрацию и сбрасывали на землю.