Огнеборец (СИ) - "Тео Дорн" - Страница 31

Я уже встал и, сняв футболку, замотал её вокруг лица, сделав хотя бы подобие маски от пыли. Я был готов уже спрыгнуть вниз помогать разгребать каменный завал.

И когда я уже перемахнул через край арены и начал скользить вниз под крики медиков и взволнованных кандидатов… Сквозь пылевую завесу я увидел нечто странное: над облаком пыли виднелся красный флагшток с двумя платками.

Он как одинокая яхта он болтался туда-сюда над морем пыли.

Кожедуб, увидев это, ухмыльнулся и подошёл к краю арены.

Я мог поклясться, что до этого вообще не чувствовал от Кожедуба никакого дара или признаков наличия такового — не видно было.

Но сейчас я явственно ощутил, как вспыхнули его глаза, и штормовой ветер ворвался на арену, захватывая клубы пыли и унося их вихрем наверх.

Пара секунд — и на арене среди груд камней, грунта и расколотых валунов, наваленных друг на друга, торжествующе стояла Лена: в одной руке она держала свой флагшток с повязанными платками, размахивая им над головой.

На лице у нее играла довольная улыбка

— Какого чёрта ты творишь?.. — выдохнул я и улыбнулся.

Но как? Успел подумать я, но в целом мне было плевать как, потому что главное всё было в порядке.

Земля загудела и тут же из-под глыб, воспользовавшись своим даром, вынырнул Баранов. Похоже он обошелся только синяками, несмотря на свое безрассудство.

— Ты сжульничала! — брызжа слюной крикнул он и развернулся к Соколовой, ткнув в нее пальцем.

— Докажи! — высунула язык Соколова.

— Ах ты!..

Баранов было решил продолжить соревнование.

— Довольно! — разнесся над ареной голос Кожедуба.

Баранов всё-таки остановился.

— Зачёт, — усмехнулся Кожедуб взглянув на Соколову.

Он развернулся и кивнул медикам, которые спустились по посыпавшимся стенам арены к Баранову, он грубо отмахнулся от их помощи.

Медики пожав плечами попытались осмотреть Соколову, но та качнула взлохмаченной головой и подняла ладонь, давая понять, что в порядке.

Затем Кожедуб опустил взгляд на меня, наполовину уже скатившегося на дно арены:

— Что, Пожарский, так не терпится пройти на экзамен?

— Засиделся уже! — крикнул я ему.

— Ну уговорил, — крикнул в ответ Кожедуб. — Ты следующий! Владимир Пожарский! А твой противник…

Все на арене вновь затихли.

— Евгений Ленский!

— Готов? — спросил я.

— А ты? — ответил Ленский.

— Ждал этого момента с нашей самой первой встречи.

— Я тоже.

Он прожег меня ледяным взглядом, от которого повеяло арктическим холодом. Я хищно оскалился. У меня по спине забегали мурашки от предвкушения нашей схватки. Нет ничего более будоражащего кровь, чем настоящее соревнование между равными соперниками.

Ну почти равными. Все таки я не хотел проверять, насколько равен Ленскому тот, кто просыпается внутри меня, стоит мне переступить черту перегрева.

Но всё равно…

Кожедуб, старый пройдоха, выбрал для меня, наверное, самого неудобного соперника из всех, которые были на экзамене, — подумал я. Я бросил взгляд на седого инструктора.

Тот лишь лукаво усмехнулся.

— Изобретательный сукин сын…

Но честно признать, мне было интересно. Это не будет схваткой насмерть, но всё равно даст мне представление о том, как соотносятся наши способности с Ленским. И выложиться я собирался на все сто.

— Обещаю, что не буду слишком груб, — усмехнулся я.

— Да? — задрал подбородок Ленский, — Как по мне это настоящая грубость сдерживаться в этой ситуации.

— Ха! Ну ты сам попросил!

Ради нашей схватки нам даже пришлось переместиться на соседнюю арену того отряда, который уже закончил экзамен.

Видимо, только у нас Кожедуб обладал достаточным терпением среди всех инструкторов, чтобы подводить нас к той черте, которую мы считали своим пределом даже на этом, казалось бы, простом экзамене, который был всего лишь вступительным.

Но видимо, Кожедуб ничего не делал наполовину и всегда сам привык выкладываться на полную, этого же требовал от своих подчинённых.

Поэтому абсолютно каждый поединок в нашей группе был не просто учебным, а настоящим боем. И Полозов, и Архипов, и Лена, и Баранов — все продемонстрировали это.

И теперь, судя по всему, была наша очередь.

— Постарайся меня не разочаровать! — крикнул я Ленскому.

— Кто бы говорил!

Не знаю, задавался ли он таким вопросом, но я с момента нашей встречи думал: насколько же он силён?

Потому что все внешние проявления его дара буквально поражали меня с самого начала. И я думаю, возможно, если бы мы дрались по-настоящему, мне бы даже не удалось его побороть.

Или же нет?

Я не привык проигрывать и начинать это делать не собираюсь, даже в учебной схватке со своим другом, единственным в этом мире, за что я в целом был ему благодарен.

Ленский уже доказал, что ему можно доверить свою спину в схватке с огнём. А уж можно ли доверить ему свои секреты — покажет только время.

— Готов! — ответил я и хищно оскалился.

— Готов! — ответил Ленский и глаза его сверкнули.

— Начали! — крикнул Кожедуб сверху арены и махнул рукой.

Это было не просто противостояние двух друзей. Это было противостояние двух противоположных стихий — адского пламени и вечного холода.

— Смотри не перегрейся, — съязвил Ленский.

— Не могу обещать.

В целом я понял, что мне легче контролировать свою силу, когда я не испытываю сильных эмоций и поэтому сейчас отличная возможность попрактиковаться в самообладании.

Смогу ли я победить сохранив полный контроль над своими чувствами? Или же этот проклятый дар, сам толкает меня на грань?

Головой я понимал, что сейчас меня толкала вперёд не злость, а желание проверить себя. Соперничество — которое заставляет тебя двигаться вперёд, чтобы узнать твой новый предел, чтобы узнать твоё настоящее место среди одарённых. Кто лучше — я или он?

И я намеревался сейчас получить ответы на все свои вопросы.

Моё сердце забилось чаще. Адский мотор заработал вновь — не со зла, не с жажды убийства, но с жаждой проверить себя.

Ленский же сохранял ледяное спокойствие. Я чувствовал, как вокруг него клубится Бездна. Глаза его светились ярким голубым светом, словно глубины векового ледника.

Воздух вокруг него искрился. Каждый его выдох, сопровождался клубком пара. Сейчас на том конце арены был настоящий филиал студеной зимы, а на моём жаркого ада

Ленский тоже был готов. Интересно думает ли он также? Почему-то, я был уверен, что да.

Каждый из нас знал, что первые движения в партии — самые важные. Тут либо я захвачу инициативу, либо он.

— А к чёрту… — вырвалось у меня.

Сколько можно играть в эти гляделки?

Я сконцентрировался на своей силе. Вспомнил то чувство из поезда, когда пытался подчинить себе её словно горную реку.

Тогда она отзывалась неохотно, но сейчас её поток был слабее, его не питала моя ярость. Не питала близость к Очагу Бездны и даже игнита поблизости не было.

Поэтому я глубоко вдохнул и взял поток силы рвущийся из моей груди под свой контроль. Пропустил его через себя, направил туда куда нужно. Придал ему форму которую нужно.

Которую Ленский ещё не видел. Которую я ещё сам не пробовал.

Но которая должна была помочь мне победить.

Ревущее пламя устремилось мне в ноги. Собралось в плотный шар. И резко вырвалось наружу из моих ступней, во взрыве энергии отправив меня вперёд, словно метеор.

— Какого… — вырвалось у Ленского.

Уши заложило от ревущего ветра. Мир вокруг превратился в размытое пятно. Сейчас целью экзамена было не уничтожить своего оппонента, а всего лишь победить в игре.

И в чём-чём, а в скорости я сейчас превосходил Ленского. Он это тоже понял. Отставив ногу, он раскинул руки в стороны. На земле перед ним вспыхнула голубая полоса света и тут же из нее, в фонтане ледяных осколков, вверх устремилась стена из темно голубого льда.