Огнеборец (СИ) - "Тео Дорн" - Страница 30

Он топнул ногой и каменный пол задрожал. Выпендрежник.

— Время поставить тебя на место, — оскалился Баранов.

— Если бы мне платили каждый раз, когда я слышала эту фразу… — скучающим тоном ответила Лена.

— Ну тогда это будет последнее, что ты услышишь. Если пообещаешь не двигаться и будешь потом хорошей девочкой, обещаю — будет не больно.

Он был не так глуп, как я поначалу считал. Не раскрывал все карты сразу, не бросался бездумно в атаку, не зная, на что способен его соперник, эта небольшая демонстрация силы была призвана расшатать его противника, вынудить к действиям.

Но Лена на это не повелась, и поэтому он продолжил докапываться до неё словесно — благо, правила этого не запрещали.

— Чёртов дворянчик, он хорош, — отметил Ленский. — У его дара очень большой потенциал. Не меньше дельты.

Интересно на каком уровне сейчас я?

— Жаль, оказался он не в тех руках, — сказал я, — Но недооценивать его глупо. Особенно на этой арене.

— Это верно, — согласился Ленский. — Поединок будет трудным.

— Я уверен — она справится.

И основания так полагать у меня были.

Лена не сводила своих цепких глаз с противника. Она сохраняла ледяное спокойствие. Смотрела прямо в глаза своему врагу. Сама же замерла, как зверь, готовый к броску.

И при этом внешне выглядела расслабленной. Излучала уверенность. Но её хищный, колкий взгляд говорил, что каждая мышца её тела была готова взорваться, бросив её на врага.

— Странно, — задумчиво произнёс Ленский. — Не вижу никаких проявлений дара, но чувствую в ней отголоски Бездны.

— Да? — повернулся я к нему. — Я ничего не чувствую.

Видимо, чутьё Ленского к Бездне было гораздо острее моего. Я отметил у себя в голове ещё один пунктик, по которому стоит прокачаться — не могу же я всё время рассчитывать на него.

— Может, это какой-то скрытый дар без видимых проявлений? — предположил я.

Ленский задумался. Хмыкнул.

— Эспер? Возможно, — он неожиданно понизил голос, будто опасаясь, что кто-то может нас услышать. — Только вот эсперов, Володя, отбирают в Корпус Безмолвия ещё раньше, чем они учатся говорить «гу-гу-га-га».

— Прямо таки всех?

— Всех легальных, — Ленский, казалось, ни на шутку насторожился и оглянулся, — Эсперы слишком опасны, чтобы оставлять им хоть какой-то шанс воспользоваться своими способностями против общества. Лучше держать их под особым контролем. По крайней мере Министерство так считает.

— Министерство похоже считает, что под контролем нужно держать всех, — ответил я.

Ленский хмыкнул.

Тем временем безмолвное противостояние на арене, видимо, подходило к развязке — или по крайней мере к обострению, потому что судя по Баранову, терпение у него всё-таки было на исходе, несмотря на его фамилию.

Лена же хищно улыбнулась, видя, как вздулись вены на его висках и на лбу выступила испарина.

— Думаю, ты просто на язык такая острая, — крикнул Баранов, — А на деле…

— А ты проверь, — задрала она подбородок, — Или струсил?

Мне казалось, я услышал, как заскрипели его зубы.

Баранов топнул ногой и в фонтане осколков из плиты в основании арены вырвались каменные шипы. Все они, как стая хищных рыб, нацелились на Лену. Но та продолжала стоять неподвижно.

— Сама напросилась, — проскрежетал Баранов.

Он выбросил вперед руки и один за другим каменные снаряды устремились к Лене.

До последнего момента она оставалась неподвижной, но стоило первому каменному шипу приблизиться к ней, она лениво повела плечом и ушла с траектории каменного снаряда. Крутанулась на одной ноге, уходя от следующего, пригнулась — и над ней пронеслись еще несколько снарядов. Распрямилась, взмахнув волосами, и по инерции сделала колесо назад, оперевшись на руки и перекинув ноги через себя.

Что вызвало посто восторг наблюдавшей за этим представлением публики. От чего Баранов, привыкший быть в центре внимания, разъярился ещё сильнее. Его атаки становились все предсказуемее и предсказуемее.

Как гимнастка, Лена порхала на арене, кружась в причудливом танце, недосягаемая для каменных шипов, нацелившихся на неё. Все её движения были лёгкими и плавными, будто бы перетекали одно в другое, но при этом отточенными до совершенства.

Она умудрялась уклоняться от снарядов буквально в последний момент и тем не менее оставалась невредимой.

Наконец её танец закончился. Она выпрямилась и с легкой улыбкой убрала мокрые от пота волосы с лица.

— И это всё? — промурлыкала Лена, склонив голову на бок, — Столько разговоров и всего-то?

Она лениво потянулась, вытянув вперед руки.

— Ах ты… — казалось, Баранов, охваченный приступом гнева, просто потерял дар речи и не мог сформулировать ни одного предложения нормально.

— Стерва? — подсказала ему Лена. — Ну может быть. Как иначе, когда имеешь дело с таким крупным рогатым скотом, как ты.

— Да ты у меня… — Баранов, казалось, сейчас взорвётся, превратившись в оружие массового поражения. — Землю жрать будешь!

— Бла-бла-бла…

— Я тебя из-под земли достану!

— Не… Извиняюсь, но ты не в моём вкусе. Мне больше нравятся погорячее.

Слегка повернув голову, она увернулась от каменного шипа, нацелившегося ей в голову. Смертоносный снаряд пролетел в считанных миллиметрах от её лица, растрепав каштановые волосы.

Плавным движением руки она, как бы невзначай, поправила локоны и взглянув наверх, стрельнула глазами прямо в меня. От чего я так ловко увернуться не смог бы. Да и не хотел.

Не отводя взгляда, Лена повела плечом и увернулась от следующего земляного снаряда.

— Пощады не жди! — Баранов сорвался на крик.

Баранов раскинул руки. От земли начали отрываться пластины камня и устремились к его рукам, покрывая их будто броня.

Спустя мгновение руки Баранова полность покрылись каменной коркой, испещрённой трещинами. Они увеличились в размерах наверно втрое.

Разъярённый издевками, он решил идти ва-банк. Он издал боевой клич и, разбежавшись, взметнулся в воздух. Завис и устремился вниз в могучем громовом ударе.

Каменные кулачищи-молоты встретились с каменной площадкой арены. От места его падения тут же разошлись концентрические круги трещин и в воздух взметнулись осколки камня. Волнами, словно по воде, расходилась энергия удара усиленная силами его Дара Бездны.

Вся арена загудела как колокол. Стены заходили ходуном, будто бы в центре арены был эпицентр землетрясения. На мгновение все затихло. И тут же прогремел оглушительный гром, стены в метре под нами сорвались вниз, осыпавшись волной каменных глыб, песка и пыли.

Оползень со всех сторон широким фронтом устремился внутрь арены, оставляя за собой шлейф из пыли и бритвенно-острых осколков, сквозь который едва можно было рассмотреть соперников.

Внутренности затрясло, уши заложило от грохота. Вездесущая пыль забивала нос, лезла в глаза. В горле запершило. Моё сердце будто отозвалось на опасность и я почувствовал как начала тлеть на мне футболка.

Раздались крики кандидатов, пытающихся удержать равновесие над осыпающимися стенами арены. Под шум обвала, все бросились врассыпную стараясь не быть утянутыми оползнем вниз.

Но вот Лене бежать было некуда. Но несмотря на это её лицо выражало просто ледяное спокойствие.

Баранов закричал, и оползень ускорился. С оглушительным грохотом, гребень его сорвался, грозя похоронить под грудой камней и Лену, и Баранова.

— Ну давай, уклоняйся, — достаточно прошептал я, глядя на неё, — Что ты задумала, чертовка?

Она будто бы заметила мой взгляд и одними глазами посмотрела на меня и…

…в следующее мгновение её поглотила лавина камней и пыли.

Медики вскочили, обступив арену, утонувшую в облаке пыли, которая скрыла и Баранова, и Соколову. Равно как и последствия этого обвала. Я никак не мог сверху разобрать, что там происходит внутри.

— Чёрт возьми, этот придурок рехнулся, как тогда мы узнаем победителя? — отозвался Ленский. — Эй, Вова, ты куда намылился?