О клинках и крыльях (ЛП) - Рейн Элиза - Страница 12

Я протягиваю руки к двум струям, готовая притянуть воду к себе, придавать ей форму и замораживать.

Но вода не слушается. Она все так же бьет вверх, полностью безразличная к моим усилиям управлять ею.

Тревожное чувство расползается по моей коже.

— Иди сюда, — командую я, но вода игнорирует усилия моей воли. Я опускаю руки вдоль тела, глубоко вдыхаю и смотрю на холодно-голубой потолок. Никогда, ни разу за всю мою жизнь, не случалось такого, чтобы я не могла создать статую для хранения воспоминаний.

Ну, сегодня и не то, чтобы обычный день, Мадди. Уже произошло много всякого невообразимого дерьма.

Я собираю всю свою решимость, опускаю голову, смотрю между двух струй воды, и потом вытягиваю руки вперед.

— Давай, — говорю я, мысленно притягивая воду к себе. И опять ничего не происходит.

Волна паники зарождается у меня в животе и потом поднимается к груди. Я тяжело сглатываю и сжимаю руки в кулаки. Я не могу поддаться панике. Мне нельзя здесь паниковать. Здесь должно быть мое безопасное место.

Ладно. Если я не могу сейчас сохранить воспоминание, я сделаю это позже, говорю я себе со всей осознанностью и спокойствием, какие только могу найти в себе. Я знаю, что обманываю себя — мелкие детали произошедшего уже забываются, и чем дольше я откладываю, тем меньше смогу сохранить потом.

Но я не буду стоять здесь и заставлять себя сделать то, что, очевидно, не могу.

Я с силой надавливаю ступней на пол, и окружающий мир меняется на коридор с воспоминаниями, которые уже сохранила. И все же, я не до конца сконцентрирована, и все еще растеряна и зла.

И в этом виноват проклятый фейри Двора Огня, который вывел меня из себя.

В тот момент, когда в памяти всплывают его пепельные, злые глаза, коридор начинает вращаться у меня под ногами.

А когда останавливается, у меня приоткрывается рот от изумления.

Статуя, которая теперь стоит передо мной — одна из тех трех, что уже были здесь, когда я в самый первый раз оказалась в галерее внутри своей головы. Это статуя волка, и она всегда была твердой, безжизненной, льдисто-голубой, но сейчас она мерцает. Цветом, ничем не отличающимся от пламени.

Я разглядываю ее, боясь протянуть руку и коснуться. Я испробовала все, что могла, всю свою жизнь пытаясь добраться до этих трех статуй и узнать, что в них сокрыто, и у меня ни разу не получилось. Они — загадка, и я бросила попытки ее разгадать.

Со всей осторожностью я касаюсь пальцами ледяного волчьего носа.

Ничего не происходит.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не топнуть ногой и не начать вести себя как избалованная принцесса, в чем меня и обвинял Каин. Разочарование превращается в гнев, даже ярость. Кажется, я вообще ничего не могу контролировать. Мозг перебирает мои страхи, демонстрируя их мне один за другим.

Я отключалась трижды за день и впервые не могу создать статую для воспоминаний. Сестра, возможно, меня ненавидит. Ненормальный фейри Двора Огня угрожал сжечь меня, как цветок, а еще завтра мне придется выживать на тренировке Валькирий. Меня едва не убили монстры, о существовании которых я даже не знала. И я совершенно одна.

Я сажусь на неприятно — холодный ледяной пол коридора и тру лицо ладонями.

— Что бы сказала Фрейдис, будь она здесь? — шепчу я сквозь прижатые к лицу пальцы. Когда в детстве уныние перевешивало мои хорошие качества — что случалось постыдно часто — сестра говорила мне: «Делай, что можешь и игнорируй все остальное».

Ладно. Что я могу сделать?

Я могу попытаться сохранить воспоминания обо всем произошедшем позже, когда не буду такой уставшей.

И я могу попробовать найти другую информацию, которая поможет мне в течении следующих нескольких дней. Все, что связано с Валькириями: как ими становятся, их история, и, что меня интересует больше всего сейчас — как Страж Одина может лишиться своих крыльев.

Я поднимаюсь на ноги, чувствуя, что чуть больше контролирую ситуацию и коридор снова вращается. Когда он останавливается, передо мной оказываются три статуи. Первая — меч, около десяти футов⁸ в высоту. Другая — роза и сова. И последняя — тисовое дерево, которое я уже видела на балу.

Решив начать с меча, я касаюсь рукояти. Сад вокруг меня меняется, и когда он останавливается, я слышу незнакомый голос и ясно вижу перед собой картину происходящего. Фейри что-то говорит. Я его не вижу. Все, что могу разглядеть — это я, разглядываю свои руки, сидя на стуле за тяжелой темно-синей шторой, как мне было приказано. Этот фейри думает, что по просьбе моих родителей обучает сестру истории. Он не знает, что я тоже нахожусь там и запоминаю все, что он говорит. Этот фейри, ученый по имени Альфред, появляется во множестве моих воспоминаний, связанных с историей.

Я сосредотачиваюсь на том, что он говорит.

— Изначально существовали девять Валькирий, все женского пола, отобранные Одином для его личной охраны во время войны с Великанами. Когда битва была выиграна, они убедили Одина создать из коры Иггдрасиля тренировочную площадку для новых Валькирий — это Фезерблейд. Также они уговорили его позволить мужчинам вступать в их ряды. В конечном итоге появилось семнадцать Стражей Одина, или Валькирий, и вместе они защищали всех богов с помощью новой магии, дарованной им в Фезерблейде. Им были не нужны жезлы, чтобы использовать эту магию, вместо них они использовали свои валь-тивар⁹. Со временем многие Валькирии пали в битвах, и когда боги покинули наш мир, Стражи Одина решили жить в кроне Иггдрасиля, как и многие другие древние и исчезнувшие расы. До их дома можно добраться только по воздуху, и, следовательно, это могут сделать только существа, у которых есть крылья. Либо такая сила, что сможет перенести их по воздуху через всю высоту ствола Великого Иггдрасиля.

В его голосе слышится усмешка, и он точно не верит, что такое возможно.

Я концентрируюсь еще больше, пытаясь услышать что-то о том, почему Валькирии могут лишаться крыльев. Ученый говорит еще какое-то время, и ничего из его слов не представляет интереса. Мне становится скучно, и ладони начинают чесаться. Я готова вернуться в галерею и перейти к следующей статуе, как вдруг замираю.

— Есть лишь единственный случай того, как Страж Одина не исполнил свой долг и был за это наказан. Движимый ревностью, он использовал свои силы, чтобы убить фейри и его семью. Он любил жену этого фейри. Поскольку боги не смогли лишить его валь-тивар — эта связь слишком сильна и абсолютно вечна, они ограничились тем, что отняли его крылья и заточили его в Фезерблейде. Лишенный крыльев, он провел там столько времени, что лишился рассудка и в конце концов бросился вниз с самой высокой точки, позволив птицам растерзать его тело.

Все, что учитель говорит после этого, я слушаю в пол уха. Все мои мысли посвящены тому, что мог сделать Каин, что его лишили крыльев. Он тоже привязан к Фезерблейду?

Погодите, а я тоже привязана к Фезерблейду, пока не обрету крылья?

Подавляя чувство загнанности в ловушку до того, как оно поглотит меня, я заставляю себя думать дальше.

Что такое валь-тивар? Должно быть, это имел в виду Элдрих, когда говорил, что Валькирии могут использовать магию без жезлов.

Надеясь, что смогу найти ответ в одной из оставшихся статуй, я возвращаюсь в галерею.

Однако, в статуе розы хранится еще один урок с Альфредом, и он упоминает Фезерблейд лишь однажды, когда говорит о зданиях, насыщенных силой богов, так что взаимосвязь едва заметна. Другая статуя содержит сборник песен о Сигрун и первых Валькириях, написанных древними бардами. И хотя идея прочитать ее кажется очень соблазнительной, книга очень большая, и никак не поможет мне в поисках ценной информации.

Когда я пытаюсь поискать что-то именно про валь-тивар, никаких статуй не появляется. Очевидно, я никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным. Отказываясь признать поражение, я пытаюсь найти что-то о темных нитях, находящихся под Дворами фейри на Иггдрасиле. Несколько статуй появляются передо мной, но довольно быстро становится ясно, что хранящиеся в них знания не связаны с тем, что я видела.