О клинках и крыльях (ЛП) - Рейн Элиза - Страница 11

В центре этого множества цветов стоит небольшая яблоня, единственное дерево здесь. Когда спокойствие распространяется на все мое тело, я подхожу к ней, провожу руками по коре, наслаждаясь ее шершавостью. Здесь нет скамейки и присесть некуда, но мне хорошо и стоя. После того, что я пережила в лодке, мне нравится чувство твердой земли у меня под ногами.

Когда занимаюсь тем, что сохраняю свои воспоминания, я становлюсь абсолютно уязвимой, так что я оглядываюсь вокруг еще раз. Удовлетворенная тем, что в саду уединенно и безопасно, я прикрываю глаза, позволяя себе отправиться в галерею. Но только я попадаю туда, как живот мутит.

О нет! Обмороки редко случаются дважды за день. Не может же это быть третьим за сегодня, правда?

Еще секунду я не верю в происходящее, прежде чем все вокруг темнеет.

***

Когда возвращаюсь в реальность, я чувствую себя хуже обычного. Голова болит, и я пытаюсь понять, ударилась ли я ею, когда падала. Я открываю глаза, глубоко вдыхая, и тошнота накрывает меня ненормально сильно. Я лежу в траве, окруженная милыми маргаритками.

Шестьсот пятьдесят пять. Ты очнулась, ты очнулась. Я мысленно повторяю эти слова снова и снова. Вот, что важно.

Не то что я отключилась трижды за день и это не может быть хорошим знаком.

Не то что, если бы это случилось на лодке рядом с теми огромными птицами, и я бы наверняка была мертва.

Не то что я переживаю о том, испытывает ли сейчас моя сестра ослепляющую головную боль, раз уж мы так далеко друг от друга.

Игнорируя все это, я цепляюсь за чувство благодарности.

Я справилась. Я все еще жива. Я очнулась.

Пытаясь справиться с тошнотой, я заставляю себя сесть, и тут сердце в моей груди замирает от ужаса.

Страж Одина, тот, что фейри Двора Огня, стоит напротив яблони, к которой я прислонялась за несколько мгновений до этого. Моя рука взлетает к груди, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

— Одинова задница, ты напугал меня, — выдыхаю я.

— Никто сюда не заходит, — говорит он.

У него низкий, хрипловатый голос. Такой, будто он разучился им пользоваться. И все же, я его мгновенно узнаю.

— Ты… Это ты… — слова застревают у меня в горле. Он не может быть тем, кто велел мне вставать.

Или может?

Я глазею на него, запоминая черты его лица. Сердце все еще колотится, но теперь я не уверена, потому ли это, что он напугал меня, или просто его присутствие заставляет пульс ускоряться.

Как может этот фейри быть одновременно таким грубым и таким красивым.

Его тело под кожаной броней состоит из мышц, сухих, твердых и крепких. Лицо у него покрыто шрамами и щетиной от небритости, а волосы цвета пепла растрепаны и в них нет ни одной косы. Но при этом у него острые скулы, квадратная, волевая линия челюсти, а его глаза… Такие же серые, как и волосы, а цвета в радужке движутся и вращаются, как оседающий пепел. Я абсолютно уверена, что могла бы разглядывать их часами.

— Я сказал, никто не приходит сюда, — повторяет он. Угроза звучит в его голосе, ощущается в его теле, и я вынуждена ответить.

— Я не знала, что здесь кто-то… — начинаю я, смущенная тем, как невнятно звучат мои слова.

Он перебивает меня:

— Уходи.

Но я не хочу уходить. Мне очень нравится этот сад. И к тому же, я не уверена, смогу ли сейчас встать на ноги.

— Почему мне нельзя остаться? — какое облегчение, что я могу говорить уверенней.

Но облегчение быстро сменяется страхом. Атмосфера меняется, все спокойствие сада исчезает. Сейчас здесь есть кто-то, кого раньше не было. Некто опасный, источающий жар и смерть. Я прекрасно его чувствую, и температура моего тела неприятно растет, и я оглядываюсь, но никого не вижу.

— Дай угадаю, принцесса, — медленно говорит фейри Двора Огня. — Ты привыкла получать то, что хочешь и когда хочешь?

Я качаю головой, пытаясь подобрать под себя ноги, чтобы встать.

— Нет…

Он рычит, звуча прямо как животное. Это не похоже ни на один звук, что я раньше слышала от фейри.

— Просто быть принцессой, — торопливо начинаю говорить я, вставая на ноги и используя яблоню для опоры. Так я оказываюсь в опасной близости к нему, и не могу противостоять желанию посмотреть в его глаза. Клянусь, я вижу настоящие хлопья пепла в его радужках. В нем есть смертельная грация, жестокая красота и она заставляет мои мысли уплывать. — Не значит всегда получать то, что хочешь, — шепотом заканчиваю я.

Его завораживающие глаза сужаются и блестят, когда он ухмыляется.

— Так значит, ты у нас бедная, обиженная принцесса? Чушь собачья.

Ощетинившись, я заставляю себя немного отстраниться.

— Уверяю тебя, я никогда не чувствовала себя обиженной, — говорю я, пытаясь добавить немного гордости в свой голос, чтобы скрыть инстинктивный страх, который он мне внушает. — Но честно, я далеко не испорченный ребенок.

Бесконечно долгое мгновение он ничего не говорит, и проклятие, я опять ловлю себя на том, что смотрю в его глаза.

— Ты правда веришь, что сможешь стать Валькирией?

Его тихий вопрос заставляет меня моргнуть. Он звучит, как ловушка, и я не понимаю, как мне правильно ответить. Он видел, как я только что упала? Не то, чтобы я думала, что смогу скрывать это ото всех здесь, но мне не хотелось бы, чтобы таким было первое впечатление обо мне.

Я поднимаю подбородок.

— Конечно я смогу стать Валькирией, — говорю я. Возможно, если сказать об этом с достаточным энтузиазмом и уверенностью, я и сама в это поверю. Он усмехается, и я зло на него смотрю. — Ты ничего обо мне не знаешь, — говорю я. Я не привыкла говорить с кем-либо резко, и зарычать, как хотелось, у меня не вышло, но я продолжаю, копируя его сощуренные глаза. — Я знаю все о том, как хотеть того, что не можешь получить.

— О, правда? — его тон становится опасно низким, и, хотя температура опять растет, меня пробивает дрожь. Мое сердце стучит быстрее, и все мои инстинкты буквально вопят.

Опасность.

Беги.

Я представляю, как мои ступни сильнее погружаются в землю и заставляю их оставаться там, где они есть.

Медленно он обходит меня, наклоняется и срывает маргаритку. Он подносит ее к моей щеке и смотрит на меня горящим взглядом. Наши лица в нескольких дюймах друг от друга.

— Ты представляешь, каково это, когда веками не можешь прикоснуться к живому существу?

Мое сердце стучит так быстро, и я не могу ответить, только качаю головой.

Увидев вспышку света, я ахаю. Маргаритка загорается там, где ее держат его пальцы, и пламя ползет вверх по стебельку. Через секунду цветок сгорает.

Пепел осыпается сквозь его пальцы на мое плечо, пачкает мое испорченное платье.

Он тихо шипит, а потом уходит, оставив меня стоять среди примятых маргариток.

Сердце стучит, как молот, и я закрываю глаза, обнимаю яблоню и прижимаюсь лбом к коре.

Как? Как я умудрилась разозлить пугающего фейри Двора Огня, пробыв здесь всего пять минут?

ГЛАВА 10

МАДДИ

Я чувствую себя гораздо спокойнее, когда наконец отстраняюсь от ствола дерева. Теперь я абсолютно уверена, что я одна. Вокруг никого не видно, и я не чувствую всеобъемлющего присутствия Каина или кого-то еще из Валькирий. Я быстро задумываюсь, стоит ли мне вернуться в главное здание и попытаться найти свою комнату, но сомневаюсь, что доберусь хотя бы до середины моста, прежде чем меня унесет в галерею.

Я опускаюсь на траву и сажусь, снова сминая те же самые цветы. Я закрываю глаза, опираюсь на локти и позволяю себе ускользнуть из реальности.

***

Галерея будто знает, что сегодня я ее пополню, и вместо коридора со статуями, простирающегося во всех направлениях до самого горизонта, я оказываюсь в небольшой мастерской. Ее стены состоят из блестящего голубого льда, как и все в замке, где я выросла. В центре находится небольшая округлая платформа, окруженная струями воды, поднимающимися на 3 фута ⁷над полом и сливающихся в аккуратное кольцо. Создание статуи с воспоминанием длится дольше, чем можно подумать. Я полностью теряю чувство времени, когда нахожусь в этой области своего сознания.