Аттестат зрелости 2 (СИ) - Рюмин Сергей - Страница 9

Разумеется, я с ним поздоровался:

— Здравствуйте, Евгений Евгеньевич! Как поживаете?

Старикан-здоровяк посмотрел на меня таким взглядом, словно увидел говорящий табурет. Но надо было как-то отвечать, и он выдал:

— Здравствуй. Нормально. Твоими молитвами.

Я понял, что меня он забыл. Отлично! Уже закрывая дверь, я услышал голос Зинаиды Михайловны:

— Постойте, молодой человек! Подождите!

Клюнула рыбка!

Директор догнала меня, показала на дверь, где в прошлый раз мы с Альбиной мерили обновки:

— Подождите, пожалуйста, здесь. Хотите чай, кофе? Вам сейчас Клава принесет.

Я отрицательно мотнул головой и зашел в комнату.

— Кто это? — Евгений Евгеньевич задумчиво посмотрел на дверь, за которой скрылся юноша. Зинаида Михайловна хотела ответить, но вдруг застыла, не в силах сказать даже слова. Она попыталась, но безуспешно, словно ею овладела немота. Наконец она выдавила:

— Не знаю…

— Странно, — продолжил Евгений Евгеньевич. — Такое чувство, что я его где-то видел.

— Ладно, — он махнул рукой и присел за стол. — Вернемся к нашим делам. К 10-му января надо будет подать заявку в управление торговли от твоего магазина. В заявке должны быть…

Я прождал минут пятнадцать и уже, честно говоря, устал. Посмотрел на часы и решил, что если в течение пяти минут, директор не придёт, то дальше ждать не буду, уйду. Только я об этом подумал, как Зинаида Михайловна приоткрыла дверь и поманила меня рукой, мол, пошли в кабинет.

Гость ушел. От него на столе остались несколько листов бумаги, заполненных аккуратным, почти каллиграфическим почерком. Я успел заметить несколько наименований по строкам, вроде «дубленка мужская 10 штук размеры 48–50», «джинсы 100 штук разм. 48–52», «магнитофон кассетный имп. 20 шт.». Зинаида Михайловна поспешно собрала листочки и сунула в ящик стола.

— Объясни мне… Кстати, как тебя зовут? — начала она.

— Антон, — сообщил я.

— Так вот, Антон, сейчас товарищ Агафонкин у меня спросил про тебя, а я не смогла ответить ничего, — сказала она. — И не потому, что тебя не знаю, а потому что язык как будто окаменел. Это твои проделки?

— Ага! — улыбнулся я.

— Я так и поняла, — она мою улыбку не поддержала. — Про мою болячку по женской линии никто не знает. Я даже к врачу еще не ходила. Никак не решусь. А ты сразу выдал… И что у меня там?

Она посмотрела мне в глаза с какой-то мрачной решимостью.

— Рак?

Я пожал плечами:

— Я не знаю. Я ж не врач. Я — целитель.

Она поникла, сдулась, напоминая шарик, из которого выпустили воздух.

— Я могу вас исцелить, — продолжил я. — Даже если это рак.

Зинаида Михайловна глубоко вздохнула-выдохнула несколько раз, как мне показалось, с облегчением.

— Остальные болезни тоже, — продолжил я. — Только хочу предупредить, что стоит это немало. Я за полное исцеление организма беру пять тысяч рублей.

Зинаида Михайловна широко открыла глаза, хотела что-то сказать, но я её опередил:

— За абсолютно здоровый организм, да еще помолодевший лет эдак на 15 — разве это много? — дальше, разумеется, я приврал. — Тем более, что после процедур мне приходится очень долго восстанавливаться самому.

— Всё равно это очень дорого, — жалобно вздохнула она. — У меня нет таких денег.

Она сжала губы, готовая заплакать.

— Я никогда не занималась накопительством, — пробурчала она, а потом подозрительно посмотрела мне в глаза. — А ты не обманщик? Если я сейчас Воронцову позвоню?

— Звоните, — улыбнулся я. — Я вам разрешаю обсудить мою персону, но без упоминания моих способностей целителя и высказанного вам предложения.

Перед этой фразой я кинул в неё конструкт подчинения, который тут же снял. Конструкт подчинения, если его особо не регламентировать по времени, действовал минут 10–15. Мало ли, что я мог случайно сказать в оставшееся время? Лучше снять, отменить.

Директор подняла трубку, набрала номер.

— Иван Георгиевич! Здравствуйте! Зинаида Михайловна беспокоит. От вас пришел молодой человек по имени Антон… Ковалев? Возможно. Просто уж очень молодой, я на всякий случай позвонила убедиться. Да? Спасибо большое. Буду рада видеть вас у себя в гостях. До свидания.

Директор повернулась ко мне. Вид у неё был, как у гренадёра перед штыковой атакой на пулемёты.

— Лечи! — решительно сказала она. — Три тысячи я сейчас возьму из кассы. А вместо двух тысяч я предлагаю тебе возможность приобретать дефицит по госцене.

— Ну, нет у меня пяти тысяч! — взмолилась она. — Нету, понимаешь?

И тихо добавила:

— Мне и эти три тысячи придется одалживать…

Я махнул рукой:

— Хорошо. Мне нужно полстакана воды…

Я решил провернуть с ней тот же фокус, что и с евреем-фарцовщиком.

— Кружку крепкого черного сладкого чая и шоколад.

— И всё?

Зинаида Михайловна по телефону вызвала Клаву, отдала ей распоряжения по всем затребованным мной вещам, включая деньги.

— Что дальше?

— Сейчас она всё это принесет, — сказал я. — Вы ляжете на диван, и я буду колдовать…

Я указал на кожаный диван, стоящий у стены.

— Мне раздеться? — растерянно спросила Зинаида Михайловна.

Я было засмеялся, но, увидев её обиженное лицо, немедленно прекратил.

— Нет, раздеваться не надо…

Исцеление Зинаиды Михайловны прошло неожиданно легко. Она выпила полстакана воды во время наложения на неё «айболита», послушно легла на диван. Я погрузил её в сон и приступил к «процедурам». Оказалось, что еще одного «айболита», правда, с увеличенным объемом «живой силы» и «хвоста ящерицы» ей вполне хватает. Заклинания энергично принялись за работу без моего участия. Краснота в районе сердца и в области паха быстро сошли на нет. Ну, а эффект от регенерации она почувствует в ближайшие дни.

Я разбудил её. Зинаида Михайловна тут же села, одёрнула юбку, схватилась рукой за пах, поспешно отдёрнула руку и покраснела.

— Есть хочется, — жалобно сказала она.

— Организм потратил много сил на выздоровление, — пояснил я. — Вот и стремится восстановить. Не вздумайте сдерживать себя. Всё «сгорит». Лишний вес не наберёте.

Я выпил чай, хотя на этот раз в необходимости в восстановлении сил не ощущал. Шоколад сунул в карман.

— Съем по дороге, — сказал я.

— И это всё? — прислушиваясь к своим ощущениям спросила Зинаида Михайловна.

— Я вам завтра позвоню, — ответил я. — Расскажете, как будете себя чувствовать. Только предупреждаю. У вас вставные и запломбированные зубы начнут выпадать. Не беспокойтесь. Будут расти новые, свои.

— Да ладно? — не поверила она.

— Завтра позвоню, расскажете тогда, — засмеялся я.

Глава 6.

Предновогодняя суета

За эти три предновогодних дня я Альбину видел всего один раз. Да и то, это я к ней зашел вечером после похода в ЦУМ, в районе восьми часов, а не она ко мне, как обычно.

Алька была в плохом настроении, мрачной, невеселой. Дала себя чмокнуть в щечку, но отвечать не стала, отмахнулась.

— Ты чего такая скучная? — я обнял её за талию, попытался привлечь к себе. Она упёрлась мне ладошками в грудь.

— Что-то случилось? — обеспокоился я. Она отмахнулась, пошла на кухню, спросив оттуда:

— Чай будешь?

— Буду, — ответил я.

Моими стараниями объем посуды у неё значительно увеличился. Алька где-то раздобыла обеденный сервиз на 12 персон, потом чайный сервиз. Теперь она заваривала чай в красивом фарфоровом чайнике ленинградской фабрики. Для кофе я ей подарил настоящую старинную медную турку, купленную мной на толкучке.

— Ты можешь мне сказать, что стряслось, а? — продолжал я её пытать.

Альбина села напротив меня, подпёрла подбородок руками. Её глаза были полны слёз. Казалось, ещё мгновение, и она разревется.