Плюсик в карму. Книга четвертая (СИ) - Штефан Елена - Страница 6

Теперь вот это восхитительное свидание на шкурах у воды. Но, главное, завтра снова будет ночь, только в этот раз непременно на шелковых простынях…

А потом вернулся Эрик и качественно так все испортил. Так качественно, что Оля больше суток не могла перебороть состояние грогги. Это когда тебя не просто пыльным мешком нахлобучили, а мешком из-под цемента. Раз пятьдесят.

Чертов Эрик принес указ. Свиток, скрепленный тремя печатями. Двумя именными королевскими и большой печатью Совета магов. Указ о проведении соревнований. Досрочно! Как минимум на три месяца раньше традиционной даты.

Брательники сунулись в Совет с реформаторскими идеями: а давайте, господа сильные и мудрые, расширим круг обязанностей нгурулов и их наездников, раз уж времена так изменились. А раз изменились времена, то изменились и проблемы. Логично? Логично! Тем более, что кое-какой практикум уже есть и вполне успешный. Анализ линейных вероятностей показывает, что это хороший шанс реформировать институт наездничества, который грех не использовать.

В Совете магов дураков не было и желающих что-то менять тоже. Зато были желающие закрутить линейные вероятности спиралькой, чтоб энтузиастам неповадно было.

Ох-ах-ох, ваши величества…

Мы бы рады…

Но хотелось бы убедиться…

Раз вы так верите в новых нгурулов, то почему бы это не продемонстрировать? Отправиться в Восточный и самим убедиться? А стоит ли создавать столько проблем провинциальному департаменту магии? Право, это жестоко! Вас же не затруднит устроить все в столице? Ах, ваши величества, ну зачем же приватные выступления? Публика тоже захочет все увидеть своими глазами. Ведь наездники Восточного — главная тема сплетен вот уже несколько недель. Всем захочется посмотреть, что за наездники получились из задрипанных техномирян, хи-хи-хи…

Политические терки между кланами и силовые бодалки братьев-королёнышей с Советом магов пониманию Ольги были недоступны. Зато она очень хорошо понимала, что они с Тырюхой для Восточного корпуса лишь обуза. В штате как бы числятся, но, увы, не бойцы.

— Это ты-то не боец? — удивилась Сима жалобам подруги на свою никчемность. — Оль, ну что за сопли?

— И что ты предлагаешь? Вызвать на бой самого альфячьего альфу? — продолжала нытье Ольга.

— Тьфу на тебя! — Сима даже по столешнице ладонью шлепнула для убедительности. — Любой недостаток можно обратить в достоинство! Это я тебе как мастер по красоте говорю!

— И что ты предлагаешь? — вновь прозвучал унылый вопрос.

— Как что? Забыть, что ты слабое звено, и дать всем понять, кто истинная звезда на этой арене. Ну подумай сама — каждый год у них одно и тоже. Валтузят друг друга с переменным успехом, да и все. Скукота! И тут ты с Тырей. Наша красотка столько всего прикольного умеет, что на сольную программу хватит, главное — скомпоновать все красиво.

Сима удовлетворенно кивнула: взгляд подруги стал заинтересованным.

Что-то такое Оля и предполагала сделать, но выступления при большой публике ее крепко пугали. Это в замкнутом мирке Восточного корпуса к ней, такой необычной, привыкли и даже уважать начали. Любой наездник все-таки очень зависим от настроений своего зверя, а нгурулы Олю любили. Под влиянием очарованного Свапа постепенно привязались к дружелюбной щене и остальные звери. Ну и ладно, что низкоранговая. Зато такая счастливая и веселая, что унылой скуке не было места в виварии. Если там резвилась шилопопая непоседа, всплесками ее щенячьего восторга накрывало даже простых пастухов, не то что нгурулов. Природные эмпаты, чего уж.

Столица не будет столь лояльна к необычной паре самок, это понятно. Что коллеги-наездники, что их звери. Сводить знакомство с нгурулами противника Оля не планировала. Тыря, девять «штатных» нгурулов, Свап, Пран, троица Наф-Нуфиков… «Нечеловеческое» общение съедало уйму времени и сил. Не проявлять недружелюбия и не реагировать на провокационное презрение, вот и все что оставалось. Оля хорошо помнила, что снобизмом болеют не только наездники, но и их звери. За примером далеко ходить не надо — первая тройка собственного корпуса далеко не сразу приняла исключительный статус «девочек». Пока нгурулы распознали прелести характера щены, пока наездники нашли в себе мужество признать, что при «никчемной иномирянке» жить стало вкуснее и интереснее. Одна гидропушка для нгурулов чего стоит. И охота уже не просто забава, а вполне серьезное дело — добыча пропитания. И даже работа по охране тракта: сладкий ужас и благодарность штатских куда приятнее того липкого страха и отвращения, которое вызывало появление наездников в городе.

Оля ни о чем таком не задумывалась. Она просто решала проблемы, которые ставило перед ней огромное хозяйство. Сима вполне удачно вправила ей мозги. Поставили новую задачу — пойди, Ольга Петровна, и, будь любезна, реши. В конце концов, она же не одна. А потому, работай Оля.

Тыря отказалась тренироваться без своей банды трёх поросят. Для такого нудного занятия, как отработка трюков, козявке понадобилась дополнительная мотивация. Любви Ольги и Пашки ей было недостаточно. Тыре нужно было соперничество. И поросята старались. Поклоны, забавные прыжки и прочая дрессурная дребедень вроде команды «умри». Причем заваливались паразитики нарочито неуклюже, явно придуриваясь — срисовали, что наблюдающим от этого весело, что Оля одобряет, и закрепили в исполнении. А вставали мигом, как будто из подпространства выпадали сразу на все четыре. Паша к этому безобразию добавил еще команду «дрыг-дрыг». Сначала три почти взрослых, здоровенных нгурула едва не кряхтя укладывались на бок, а потом синхронно сучили задней лапищей, изображая конвульсии.

Эрик, который по первости решительно не одобрял участия Тыри, а тем более поросят в основной программе, после этого самого «дрыг-дрыг» сдался и узаконил оные безобразия в программе выступлений. Было решено, что трюки будут показываться после каждой пары индивидуальных схваток. Оля вздыхала: за двадцать с небольшим дней нужно отработать как минимум восемь трюков. В Западном двенадцать наездников, считай двенадцать схваток. Если выступать в промежутках через один, то это пять трюков, плюс заглавный выход и финальный. Ну и один трюк в запас.

Раим Шенол, глава Восточного корпуса наездников, второй после братьев-королей по силе маг мира Нрекдол, ярый «нгурул» короны,единственный четырехдарный маг современности и заноза в коллективном седалище Королевского Совета магов со смущением и благодарностью наблюдал за трудами своей женщины. Милостивые шельмы, как сладко это звучало — моя женщина! Моя не потому что отдалась, а потому что другой не нужно! Ни моложе, ни красивее, ни умнее, никакой другой не нужно! Никогда-никогда, даже самому себе, Раим не признался бы, что влюбился в Ольгу в первую же встречу, когда та была еще невзрачной оборванкой, но упорно противостояла мерзавцу коменданту Ламсу, защищая себя и юношу, с которым и знакома-то была пару часов. Та безобразная сцена все еще стояла перед глазами Рэма: пропитанная страхом озлобленность Ламса и тихое достоинство маленькой женщины. Гниль болота и свежесть горного родничка.

Впрочем, невзрачная внешность и совсем не юный возраст способны были бы оттолкнуть любого, если он, конечно не менталист. Очарование способа мышления — вот что было главным соблазном, за которым терялись внешние недостатки. Ольга даже в мыслях практически не ругалась, не выискивала недостатки, не пыталась в своих внутренних диалогах никого принизить, выпячивая свои достоинства. Та же Серафима не стеснялась в эпитетах. Впрочем, эта женщина и вслух выражения не особо подбирала, не то что мысленно. Раим улыбнулся: Сима была наблюдательной, и со многими ее оценками Рэм охотно соглашался, особенно по поводу Эрика. А что до возраста Ольги… На возрастные изменения можно было внимания не обращать. Сутки под воздействием артефакта омоложения и опа! Нежная юность к твоим услугам. У Раима в родовой сокровищнице на пять сотен омоложений хватило бы. В конце концов, Рэм и сам, в пику помешанной на своей внешности маменьке, не торопится омолаживаться. Самочувствие отличное — и довольно. Маменька бесилась: рядом с ней сын выглядел вызывающе пожилым. Это странным образом приносило Рэму удовлетворение. Наверное, так проявлялась обида маленького мальчика на такую красивую и недосягаемую маму.