Измена. Ты больше не моя (СИ) - Ярина Диана - Страница 8

Но из всего этого она помнит лишь то, что я ее слегка пожурила и попросила так больше не делать.

А как иначе?

надо было промолчать? Ничего не сказать?

Но как?!

Родитель, пока не столкнется с ситуацией, в которой виновато его чадо, даже не представляет, какое давление обрушивается со всех сторон в такие моменты!

И даже из комиссии ПДН начинают беспокоить, потому что такие правила — передать сведения, на всякий случай!

Это был какой-то ад для нас с Романом…

Или, в большей степени, для меня, ведь я с ними всеми общалась, бегала, договаривалась, стискивала зубы, чтобы не послать, а Рома… Роман восседал рядом, молчаливо, держал меня за руку, изредка говоря: «Я с тобой. Мы справимся!»

Вот только это я…

Я справлялась, а он был рядом просто, как… таксист!

Ссора с дочерью вывела меня из себя.

Все только обострилось до невозможности.

Я раздражена, взвинчена.

В реальность меня возвращает приглушенный девичий стон.

— Ааааа… Роман Александрович! — доносится девичий голосок из другой комнаты. — Аааааах…

От этих громких звуков я замираю, меня словно окатили ледяной водой и выставили на мороз. Покрываюсь ледяной, хрупкой коркой, едва дышу от шока.

Пульс, напротив, сходит с ума, бьется слишком громко.

Меня оглушило звуком стона.

Сначала некрасивая ссора с дочерью, понимание, что она гордится своей подружкой Ксюшей и ее неблагополучной, равнодушной матерью.

А теперь…

Теперь у нас в доме стонет, как последняя шлюха, которую имеют, вторая ее подруга, Карина.

Кстати, как давно у нее Карина появилась?

Я раньше только о Ксюше слышала и видела ее, а Карину — нет, ни разу.

Боже, но как громко она стонет!

Неужели Карина — и есть та самая девушка, с которой Настя видела моего мужа?

Они, что, под шумок уже трахаются?

Может быть, решили перепихнуться, пока я ссорилась с дочерью.

Но вот незадача, ссора быстро сошла на нет, Марина — в принципе, не из числа людей, которые будут долго и упорно отстаивать свою точку зрения. Она, скорее, из числа тех, кто высказывает все, что она думает, и, если ее мнение не принимают, она просто на всех обижается.

Что, если Рома уже потрахивает подругу дочери?

У меня под носом…

Он же был на взводе.

Его так распалили эти грязные разговорчики в бане, что он и на меня полез, как озабоченный, а я ему не дала.

Вот результат.

Представляю, как он торопливо присовывает подруге нашей дочери, потому что ему невтерпеж.

Совесть совсем потерял, кобель.

Разозлившись, я все-таки делаю шаг.

Он дался мне сложнее всего, а потом еще и еще один шаг, почти бегу.

Я иду туда, попадаю в гостевую комнату и застаю картину: на кресле сидит девица в коротких шортиках и маечке, а перед ней, на корточках присел мой муж, держа в руках ножку этой девицы.

— Ааа… — стонет она громче и выжимает из себя слезинки. — Больно! Оооо…

Он, склонившись над ней, дует ей на колено.

— Тшшшш… Потерпи, сейчас станет легче.

Его голос неожиданно воркующий, нежный. Я узнаю в нем интонации, с которыми он баюкал нашу Маринку, которая в детстве бегала и не смотрела себе под ноги, каждый день сбивала колени в кровь.

— Вот так. Потерпи, немного пощиплет.

Господи, какая прелесть! Он ей перекисью на вавку поливает и дует, а она стонет, как порноактриса, и кричит так, будто ее убивают.

Я смотрю на эту тварь в упор, она поднимает на меня взгляд.

И я понимаю: это она.

Сука.

Это она разговаривала с моим мужем по телефону. Она занималась с ним сексом, распаляя мужскую фантазию.

Она — тот самый Котенок.

Потому что в ее зеленых глазах, с небольшой желтизной, как у кошки, сейчас сияет торжество.

Торжество женщины и соперницы, наслаждающейся своей победой.

Она и сюда пришла, довольная тем, что может территорию пометить своим присутствием.

— Что ты делаешь, Рома? — сухо спрашиваю я.

Он выпрямляется, отбросив в сторону ватку с перекисью.

— Оказываю первую помощь. Как Марина?

— Хмм… Может быть, тебе стоило в первую очередь выяснить, как себя чувствует наша дочь, и уже потом, оказывать помощь посторонним лицам.

— Это Карина, подруга нашей дочери, — невозмутимо отвечает он. — И с виду Марина была в порядке, так что я… Помня, что она говорила о травме, решил помочь ее подруге.

Она сидит бесстыже, немного разведя бедра в стороны.

Демонстрирует взрослому мужику свою рогатку!

На пухлых губах девицы проскальзывает ядовитая усмешка.

Она наслаждается происходящим.

Она смакует свою власть над моим мужем.

— А теперь ты о дочери вспомнил?

— Вероника, я не понимаю, что ты пристала ко мне? Марина с виду была в порядке, ты отправилась к ней, я помогаю здесь, — держится так, словно ничего не происходит. — Как, кстати, Марина? Ты ее успокоила? Она так расстроилась.

— Нет, Рома. Я ее не успокоила. Она начала кричать и обвинять меня, что я ее не поддерживаю, убежала к себе и, думаю, закрылась там. Так что…

Перевожу взгляд на Карину.

У нее красивая кожа, смугловатая, золотистого оттенка, густые темные волосы.

Яркая внешность, которую она еще и подчеркивает косметикой — дымчатые тени придают глазам глубины, реснички нарочно сгустила наращиванием, губы…

Сочные вареники явно накачаны и обведены так, что они кажутся еще больше, сочнее.

Прозрачный блеск на этих губах делает их влажными и навевающими на разные пошлые мысли.

Букет отрабатывает, проносится в моей голове.

И рассчитывает на кое-что другое.

У меня нет прямых подтверждений, что Карина — это и есть котенок, но моя женская интуиция буквально вопит об этом.

Кричит!

— Поговори с дочерью, внуши ей, что нужно нести ответственность за свои поступки! — требую я.

Карина всхлипывает, закрыв ладонями лицо. Ее хрупкие, тонкие плечики начали трястись:

— Мы так испугались! Возможно, нехорошо поступили, но было так страшно и больно… я бы поехала к себе, но мы были совсем рядом с домом Марины. Самокат бросили, мне так стыдноооо! — подвывает она.

— Вдвоем на одном самокате ездили?

Как и все люди моего поколения, я этих лихачей на электрических самокатах недолюбливаю.

Они ездят по тротуарам, не соблюдают правила, нарушают их, проносятся совсем рядом, выбивая из равновесия.

Сколько аварий и травм — все по их вине!

Не думала, что моя дочь тоже будет так рассекать, еще и с подружкой.

Это же двойная нагрузка, так нельзя, но… именно так и делает абсолютное большинство молодежи.

— Вероник, давай ты поговоришь с дочерью, а я…

О, как! Разделил обязанности.

— Нет, Роман. Марина очень расстроена, в слезах. Будь добр, удели внимание родной дочери! — подчеркиваю я. — А я пока эту девочку…

— Девушку, — мгновенно поправляет она.

— Девочку. Ты же возраста нашей дочери, значит, совсем ребенок еще! — говорю я и подхожу, погладив ее по голове, как собаку.

У нее гладкие, темные волосы, шелковистые. Наверное, в такие приятно зарыться пальцами мужчине, когда красотка стоит перед ним на коленях.

— В общем, Ром, успокой ребенка, а я пока со вторым ребенком побеседую.

Вижу по лицу мужа: он недоволен.

Раздосадован.

И ему точно не понравилось, как я назвала Карину ребенком.

Но пусть знает, на кого он руки в мозоли стирает, на ровесницу нашей дочери, да, пусть ей уже девятнадцать, но она все равно ребенок.

— Что ты собираешься делать?

— Насколько я поняла, девочки в ДТП попали. Позвоню двоюродному брату, он в дпс работает, пусть посмотрит по базе происшествий. — Это было не ДТП, это была случайность! — твердит Карина, и я понимаю, чьи слова повторяет наша дочь.

Попала под влияние и обаяние этой желтоглазой дряни?