Выбери любимый жанр

Медведев. Пограничье (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" - Страница 14


Изменить размер шрифта:

14

Я посмотрел на него и с надеждой уточнил:

— Это не может подождать до завтра?

Он покачал головой.

— Нет, мастер. Надо сегодня. До того, как вы отправитесь отдыхать.

Я тяжело вздохнул. Желание лечь, закрыть глаза и просто побыть в тишине не отпускало. Но Морозов смотрел серьёзно. И по его взгляду было понятно — вопрос был не в том, удобно мне или нет.

Я кивнул, устало, немного обречённо произнес:

— Ладно. Хорошо.

— А потом еще и повечерить можно. Вы ж сегодня ничего не ели, — напомнил воевода

Я хотел было сказать, что не голоден и вполне могу обойтись остатками галетного печенья, которым перекусывал в пути. Однако в животе внезапно заурчало.

Мужчина указал рукой на кресло за рабочим столом:

— Присаживайтесь. В ногах, как говорится, правды нет. А разговор предстоит не на пять минут. Кстати, где-то у вашего родича здесь хранилась наливка, — сказал Морозов, проходясь по кабинету и потирая ладони, будто отогревая их. — Он её берег для особых случаев.

Он подошёл к стене, заглянул за тяжёлую штору в углу комнаты. Там, в полумраке, скрывалась узкая полка, аккуратно вмонтированная в нишу. Морозов нащупал рукой и достал початую бутылку: тяжёлое, немного запаленное стекло, сквозь которое была заметна густая, рубиновая жидкость. Свет от лампы мягко проходил сквозь стекло, окрашивая тень на стене в тёплый бордовый тон.

— Достаньте чарки из верхнего ящика, — попросил он, не оборачиваясь, и подошёл к столу.

Я взялся за ручку ящика, и тот на удивление легко поддался, с тихим скрипом. Внутри действительно лежали две тяжёлые стеклянные чарки с толстыми стенками. Простые, но добротные. Поставил их на стол.

Морозов с привычной уверенностью вынул пробку из бутылки, легко, без лишнего шума. Плеснул наливку — ровно, не жадничая, но и без излишка. Аромат сразу наполнил воздух — вишня, немного пряностей, еле заметная нота дерева.

Он взял свой стакан, уселся в кресло напротив, поудобнее устроившись, и оперся одной рукой о подлокотник. В комнате стало чуть тише — словно разговор готовился к новому повороту, спокойному, но важному.

— Ваш родственник уважал эту наливку, — сказал Морозов, легко покачивая стекло в руке. — Пьянство порицал, конечно. Но порой позволял себе немного согреться глотком-другим. Особенно после обрядов Синода.

Он говорил ровно, будто вспоминал что-то личное. Затем взглядом скользнул по моей руке, остановившись на свежем следе тонкой светлой полоске от ножа на ладони.

— Как, например, сегодняшний, — добавил он и чуть приподнял брови. — В нашем княжестве появился молодой князь.

— Регент, — поправил я, без нажима, почти машинально.

Морозов сделал вид, что не услышал. Всё так же спокойно взглянул на меня, затем поднял чарку.

— В честь назначения, — сказал он, и сделал глоток.

Я кивнул и выпил вслед за ним. Наливка оказалась крепче, чем ожидалось, но мягкой. В ней чувствовалась немного терпкости и горечи.

— Ваш дядя сделал многое для Северска, — сказал Морозов, слегка поворачивая в руках тяжелую чарку. Голос его оставался спокойным, но в нём проявилось что-то личное. — А поверьте, работать здесь очень сложно. Это не чин в столице. Это титанический труд.

Я постарался, чтобы это прозвучало не вызывающе и заговорил негромко:

— У меня, признаться, небольшой опыт в управлении. Но, если честно, пока сложностей не вижу.

Он не перебивал, ждал. Я продолжил, глядя в сторону карты на стене:

— Княжество живёт на дотации. Промышленности — почти нет. По тому, что я видел в городе, производство отсутствует как класс. Всё держится на ремесле, да на частных лавках.

Я перевёл взгляд на Морозова:

— Помещики вряд ли платят в казну такие уж налоги или создают сколько-нибудь значимые рабочие места. Жизнь здесь размеренная, почти неподвижная. И пока не видно, отчего тут можно так уставать.

— В этом и сложность, мастер Медведев, — протянул Морозов, сделав ещё один глоток наливки. Говорил он, не торопясь, как человек, который знает, что спешить тут не к месту. — Видите ли, это княжество… непростое. И не стоит пускать сюда разные сетевые лавки и мануфактуры.

Глава 7

Блуждают тени

Он повертел в пальцах чарку и поставил ее на стол.

— Поэтому я и хотел поговорить с вами именно сегодня, пока вы не пообщались с Советом. Потому что Совет будет убеждать вас, что прогресс необходим. Что пора строить мануфактуры, объясняя это благом. И все это будет звучать правильно. Логично. Быть может вы подумаете, что так будет лучше…

Я чуть подался вперёд:

— И в чём они неправы? Ваше княжество имеет столько возможностей для роста… — начал я, но Морозов перебил, негромко, спокойно:

— Наше княжество, — поправил он назидательно. — Не моё, не их. Теперь оно и ваше тоже. Официально.

Я замолчал. Он сделал паузу, потом продолжил, уже чуть мягче:

— Так уж сложилось, что вы первый наследник, который не воспитывался здесь, в Северске. Вы выросли в столице, среди книг, строгих правил и чётких границ. А здесь всё иначе. Здесь многое существует по своим законам. По старому покону.

Он говорил просто, без нажима. Но в его голосе зазвучал металл.

— Потому многое из того, что я расскажу вам, будет звучать чудно. Может быть, даже сказочно. Но это не значит, что это выдумка или какая-то игра. Это просто Северск. И таким он остаётся уже много поколений.

Воевода встал, неторопливо направился к полке у противоположной стены. Он на мгновение замер, провёл пальцами вдоль корешков книг, будто что-то вспоминая, а потом вытащил из глубины полки толстую тетрадь в кожаной обложке.

Обложка была тёмная, мягкая на вид, с замятой от времени верхней частью. Морозов повернулся, подошёл к столу и бережно положил тетрадь передо мной.

— Ваш дядя делал записи, — тихо сказал он, — чтобы передать знания о Северске тому, кто придет после него. Чтобы вы смогли понять, куда попали и какой мир теперь вас окружает. Почитайте. Хотя бы немного. Потом поговорим предметно. Так нам станет проще понять друг друга.

Я кивнул и взял тетрадь в руки. Немного помедлив, я все же открыл первую страницу. Бумага внутри была плотная, с желтоватым оттенком. Строчки написаны аккуратным, чуть наклонным почерком.

На первой странице было выведена фраза:«Тому, кто возглавит Северск. И да не познает его сердце хаоса этого мира.»

Я провёл пальцем по строчке, будто проверяя, не сотрется ли она от прикосновения. Хотя и понимал, что чернила давно впитались в бумагу и высохли. И в этих словах чувствовалась надежда. Как будто человек, писавший это, верил, что тот, кто придет после него, поймёт. На мгновение стало неловко от того, что Морозов смотрел на меня будто видел перед собой настоящего князя. Не регента. Не случайного парня, которого отец сослал подальше от столицы, чтобы наказать за недостойное поведение.

Я перевернул страницу. На развороте нашелся карандашный рисунок. Сделан он был с вниманием к деталям: фигура высокого старика с длинными руками, растрепанной шевелюрой и спутанной бородой, в которой проглядывали листья, сухие веточки и сухая хвоя. Лицо мужчины было узким, словно вырезанным из дерева. из под кустистых бровей на меня смотрели черные угольки глаз. Подписи не было, но сбоку шли строки, написанные всё тем же неровным, живым почерком:

«Леший. Хозяин леса. В Северске обитают два представителя этого вида. Территории между ними строго поделены, но иногда возникают споры. Лешим служат лесовики, которые помогают хозяину присматривать за угодьями.»

Я некоторое время просто смотрел на рисунок, не зная, как реагировать. Появилась странная досада. Может я и городской обыватель, но не настолько наивен, чтобы купиться на подобные шутки. Я разочарованно вздохнул и закрыл тетрадь. А затем холодно взглянул на Морозова и спокойно произнес:

— Очень интересный розыгрыш.

Воевода не улыбнулся. Только чуть наклонил голову, будто ждал, что я скажу что-то подобное. А затем невозмутимо ответил:

14
Перейти на страницу:
Мир литературы