Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 20

…Остановился трамвай на «Школьной», вышли немногочисленные пассажиры под свет одинокого фонаря, поспешили к воротам. Время позднее, мало ли что во тьме таится. Медицинен-сестра тоже ускорила шаг.

Мир полон предрассудков. Люди всего боятся: темноты, призраков, грабителей, возраста, обреченности и болезней. На самом деле все проще. До тридцати дожить — не проблема, смотреть. как растет сын — тоже вполне возможно. Дом купить — пожалуйста. Непонятно, каких немыслимых высот человек вообще способен достигнуть, если бы не смерть. Вот проживи Анн лет шестьдесят — может быть, тогда и в самом замке квартировала бы. Хотя там, конечно, жутко, это вам не от теней у Школьной ограды шарахаться.

Подходя к дверям Четвертого корпуса, мечтательница хихикнула. Какие только мысли в голову не лезут, а все потому, что день был хороший.

Ну, день-то днем, а вечер — вечером. На посту сказали, что фрау Реке просила зайти. Анн умылась, взяла крем и прочее, зашла к Старшей Преподавательнице. Понятно, опять у Реке икры ломит. А это потому, что жрать нужно меньше, ожирение — не любовник, его лучше подальше от себя держать. Но фрау Реке — особа влиятельная, да и к Анн относится по-дружески (насколько это возможно для столь хитрозаднейшей бабы на посту Старшего Преподавателя). Поболтали, пока Анн занималась могучими ногами, потом выпили теплого молока.

Наконец-то идя к себе, медицинен-сестра размышляла о слонах. Это такие вымершие огромные животные, которые обитали в Старом мире. Очень большие. Когда-то на уроках Истории Природы показывали альбом с цветными картинками. Школьницы немели в ужасе и восторге. Там еще такой жи-раф был — тот очень смешной. Вот Верну альбом уже не показывали, видимо, совсем затрепался, он и в старые годы ветхий был.

Впрочем, в конечностях фрау Реке ничего смешного не было. Огромные и с выпирающими венами, вот не очень-то хороший медицинский прогноз у Старшей. Наверное, древние слоны как-то милосерднее вымерли, они-то к проклятию Медхеншуле отношения не имели.

Анн поставила сэкономленный стакан своего вечернего молока на холодный подоконник. Коровье молоко нынче стоило немыслимых денег, совсем эти фермеры с ума сошли. Впрочем, весь мир такой. Хорошо хоть сэкономить иногда выходит.

Медицинен-сестра повесила платье, приготовила сменное на завтра. Взяла ночную рубашку и с облегчением села на койку. У самой ноги тоже ныли. Ну и денек был, сдери ему башку.

Тут Анн осознала, что не заснет. Смотрела на шкафчик, на висящую служебную сумку. И вновь хихикнула. Вот для чего было рубашку ночную брать? Знала же заранее, что пойдет. Черт с ними, с ногами и сном.

Собралась мигом. Унтэ[1] не повязывала, накинула рабочее платье на голое тело, сунула бутылку шнапса обратно в сумку, и, держа туфли в руках, выскочила в коридор. Неслышно сбежала на первый этаж, дальше направо к сортиру…

Четвертый корпус, да и весь Школьный квартал, жил своей обычной ночной жизнью: уставшие младшие классы дрыхли без задних ног, средние классы беззвучно безобразничали, взрослые служащие делали свои дела. Натыкаться на непредназначенное чужим глазам и мешать коллегам считалось откровенно дурным тоном. Конечно, имелась и Дирекция, но и она обычно благоразумно соблюдала условные границы.

Анн дождалась окончания шуршания в дальнем углу сортира. Босые ноги на холодном камне зверски мерзли, приходилось переступать и мысленно ругаться. Наконец в углу стихло, медицинен-сестра порхнула к окну с закрашенным стеклом, распахнула створку и в один миг перебралась через подоконник. Вот кто тут возился-то? Что за сонные свино-коровы нынче в Медхеншуле служат?

Снаружи было еще прохладнее — ночь вступила в свои права. На цыпочках проскочив до полуразрушенной колонны, Анн обулась. Холод пронизывал тонкое, затертое платье, но медицинен-сестра знала, что не замерзнет.

Рывок вдоль корпуса, затем вдоль аллеи, мимо Пятого корпуса, к ограде… Тропинка узкая, непопулярная — обычно ночные незаконные скитальцы в другую, уличную, сторону через ограду перелазят. Анн подоткнула подол, цепляясь за выщербленные кирпичи, взлетела на гребень стены (не маячим!), нырнула вниз. Здесь тоже почти лесенка. Раньше-то нижними лазами приходилось протискиваться, там попробуй изловчись и не испачкайся.

На старинных дорожках Истормузэ царила полная тишина. Ни огонька, только смутный лунный блеск на бледных плечах и одеждах демонов, исчерканных венами-трещинами. Скоро враги рейха окончательно рассыплются гипсовым прахом. Нет смысла тут ремонтировать-подмазывать — и в старые годы не пытались, а сейчас и вообще. Вроде бы в газете писали что статуи снесут, а Истормуз переделают, но Анн газет не читала, а в официальных общественных сообщениях ничего такого вроде бы и не зачитывали.

Она вышла на центральную дорожку — раньше-то срезала мимо Бритта в смешном шлеме-миске, но у того отвалилась и разбилась лапа с оружием, там теперь о торчащую сгнившую проволоку рискуешь подол порвать. Вообще идея первого руководства фатерлянда выставить многочисленные изваяния врагов Старого мира в назидание жителям Нового Эстерштайна казалась странной. Но те — дойчи Первого пришествия — вообще были странноваты. Ну, сверхчеловеки, их-то все равно не поймешь. Но выкинуть столько денег и усилий на изготовление статуй забытых демонов? Нет, сама идея интересная. В мелкие годы Анн пробиралась под забором, и разинув рот бродила между белыми, щедро помеченными старым птичьим пометом фигурами. Бывала здесь, конечно, и с классными экскурсиями (тогда еще водили). Но объяснения учителя разве запомнишь? Имена непонятные, все враги, это ясно, но кто и что злодействовал, понять трудно, уже и сама преподаватель явно путается. Одной здесь гулять было интереснее. Днем жарко, тихо, только изредка у входа звучали чужие голоса. Анн пряталась между постаментов, пережидала, снизу-вверх глядя на шлемы, оскаленные пасти, клыки и обломки страшного вооружения в лапах демонов. Гадала: кто из них кто? Имена практически не помнились, кроме, конечно, знаменитого прародителя дойчей Фюрера — стоящего лицом к легиону врагов, с поднятым щитом и бесстрашно наставленным мечом. Его, конечно, спутать сложно — портретов много видела, на старых монетах — он, на мозаике опять он, даже в названии газеты «Первый дойч» выдавлен в полный профиль наверху первого листа. Но остальные демоны шли скопом, да еще отваливание частей и конечностей памяти не прибавляло. Точно помнилась Рус-Катя, поскольку она стояла рядом со школьным забором и была единственной женщиной-демоном. Хотя нет, когда-то рядом с Фюрером возвышалась гордая статуя Земли-Фатерлянда — здоровенная, красивая, статная. Но у нее отвалилась половина бюста. Сиську приделали на место, но получилось плохо — изначально-то груди были образцовые, крупные, сочные, но пострадавшая и подмазанная левая грудь теперь казалась ощутимо больше. Кажется, Землю-Фатерлянду еще дважды пытались исправить, но потом вообще убрали. И верно — совершенство должно быть совершенным, а с разными сиськами уже совершенно не то впечатление.

Благоразумная Рус-Катя, конечно, не была такой красивой. Бедра узковаты, башка стриженая, одежда какая-то упрощенная: штаны и сорочка воедино сшиты. Но сохранилась эта статуя получше (наверное, потому что оказалась предусмотрительна и на переднюю аллею не лезла). Но интересное такое чудовище — стоишь, смотришь, гадаешь — как она колдовала-то? Может, как раз бошки сдирала — у нее же из вооружений только когти на руках, да кинжал в зубах. Ничего такого заумного, замысловато стреляющего. Но кинжал хороший, сразу видно, что изображена настоящая сталь, даром что рукоять раскрошилась.

У Рус-Кати было еще одно замечательное достоинство. Под левым сапогом постамент треснул, и Анн довольно быстро сообразила, что там можно устроить тайник. Трещина была видна, только когда наклонишься, а кому придет в голову демонше кланяться? Так что про тайничок только ученицы очень маленького роста могли догадаться.

Анн оглянулась на статую — издали видна непокрытая голова старой страшной подруги. Тайник там, кстати, до сих пор есть, вполне действующий, хотя у поклонников демонши руки уже не такие маленькие, с трудом в щель протискиваются. Но сама Рус-Катя стоит крепко, под ярким лунным светом кажется совсем блондинкой. Может, она и вообще вечная? Бывают такие демонши, малоизвестные, но стойкие телом.