Мой дикий сводный (СИ) - Истомина Аня - Страница 18

А ещё он ринулся спасать меня от волков, несмотря на то, что сам мог пострадать.

И мне хочется записать этот поступок в рыцарский, но скорее всего, это просто необдуманное импульсивное действие. Просто он привык к риску, работая на своего сумасшедшего отца, и не думал в тот момент о последствиях. Действовал на рефлексах.

Поворачиваюсь на спину и снова разглядываю потолок. Слышу как Мирон что-то снова делает на улице. Ходит туда-сюда, гремит чем-то в предбаннике возле сарая. Потом доносятся удары молотка.

Злюсь, что Мирон мешает мне спать, но прекрасно понимаю, что он тут совершенно ни при чём. По крайней мере, уж точно не шум, который он устраивает.

Сажусь на диване и беспощадно зеваю.

Вот уж никогда бы не подумала из-за кого начнут страдать бессонницей!

Достаю книгу, которую начала читать вчера, и ложусь в надежде, что меня смотрит сном в процессе чтения. И, кажется, даже немного умудряюсь подремать, потому что резко вздрагиваю от хлопка двери.

За окном ещё не успело стемнеть, но лёгкие сумерки начинают опускаться на землю.

Наверное, надо что-то приготовить Мирону на ужин. У нас ещё осталась гречка, но мне не хочется, чтобы он давился ей.

Надо спросить у него, что он будет есть.

Встаю с дивана и потягиваюсь, пытаясь прийти в себя. Натягиваю обувь и куртку, открываю входную дверь. Вижу, что Мирон сидит на ступеньке перед мангалом, в котором прогорают дрова, и смотрит наши несуразные фотографии на своём телефоне.

– Мирон, – недовольно рычу сквозь зубы из-за его спины, – удали их.

Сводный будто не ожидал, что я появлюсь, и подозрительно быстро прячет телефон в карман куртки.

На секунду мне кажется, что он смущается того, что я увидела. По крайней мере, в бане с голой задницей он вёл себя гораздо спокойнее и невозмутимее.

– Я сам решу, что делать со своими фотографиями. – усмехается он и я вновь вижу того самого сводного.

Даже облегченно вздыхаю. Показалось.

– Ты назло мне их никогда не удалишь, да? – злюсь на Мирона, а его губы растягиваются в хитрой улыбке.

Ну вот зачем ему сдались эти фотографии?

– Если очень хочешь – удалю. Одна фотография – одно желание.

– Например, какое? – скрещиваю руки на груди.

– Ну, например, первое желание: будешь называть меня “мой господин”.

– Знаешь, я не настолько страшная, – цокаю языком.

Мирон усмехается и внезапно достаёт откуда-то сбоку пару потрепанных валенок и протягивает мне.

– Смотри, что нашёл, – улыбается, – теперь ты хотя бы не замерзнешь.

– Спасибо, – удивленно разглядываю их.

Никогда не думала, что буду радоваться… старым валенкам. В ботинки то и дело забивается снег и промокают ноги.

Сразу вспоминаю истории, где выжившие обустраивают свой быт. Всего несколько часов езды отсюда – и Мирон получил бы этими валенками по своей красивой мордашке от одаряемого. А мне… правда приятно.

– Где ты их нашёл? – кошусь на него сердито. – Ты же обещал не уходить далеко.

– Я и не уходил далеко, – усмехается он. – Я сказал, что буду на территории. За территорию деревни я точно не выходил.

Закатываю глаза и хочу уйти в дом, но Мирон ловит меня за руку.

– Пойдём, я тебе ещё кое-что покажу, – азартно улыбается он.

Судя по блеску в глазах – это должно быть что-то фееричное.

Отставляю валенки в сторону и иду за ним. Мы проходим мимо дома и останавливаемся в уже известном мне месте. Мирон открывает дверцу туалета.

– Смотри.

– Эмм… ну, вау!

Он привел меня к туалету.

Но, не просто к туалету. Он его… починил. Видимо, после нашего разговора в бане.

Убрал осиное гнездо. Настелил новых досок на пол, даже стены обил каким-то старым линолеумом, чтобы не дуло. Раздобыл рулон бумаги. Итог: туалет выглядит все так же убого, но теперь им можно пользоваться. Теоретически.

– Свет только не провел. Боюсь, что проводка тут настолько древняя, что трону ее – и останемся без электричества. Как тебе?

– Эээ… Супер! Я впечатлена. – перевожу на него взгляд и усмехаюсь. – Туалеты в мою честь ещё не чинили.

Мирон закатывает глаза и закрывает дверцу.

– Да ну тебя в жопу. Сиди в сугробах до нового года.

– Да я серьезно, – ловлю его за руку, когда он собирается уйти. – Серьезно, мне очень приятно. Я просто… удивлена, что ты ради меня его починил. Мне правда… нравится.

Мирон смотрит на меня с сомнением.

– Практично и романтично, – добавляю со смехом.

Сводный закатывает глаза и уходит. Иду за ним, хихикая.

– Прикинь, у меня спросят, что мне подарили на новый год… И я скажу: туалет и валенки.

Мирон набирает горсть снега и, сжав его в комок, запуляет в меня. Уворачиваюсь, хохоча.

– А ты мне ничего не подарила. – обиженно щурится он.

– Я искуплю свою вину вкусной едой, – обещаю ему.

– Ага, гречневой гречкой? – Мирон лепит еще один снежок и швыряет его далеко за забор.

Тоже комкаю снег в руках и кидаю его в ту же сторону. Мой снаряд пролетает всего несколько метров.

– Ты думаешь, твой отец реально нас оставит тут до нового года сидеть? – смотрю, как еще один снежок Мирона улетает вдаль.

– Не знаю. Вполне возможно.

– Блин, – смотрю в темнеющее небо. – Хреново.

– Да ладно тебе, – усмехается Мирон. – Осталось-то потерпеть…

– Да я все понимаю. – вздыхаю. – Я тут просто… мечтала с классным парнем новый год провести. Не думала, что вселенная так извратит мое желание.

– А я, что? Не классный? Или ты с кем-то конкретным планировала? – Мирон бросает на меня хмурый взгляд и запуляет очередной снежок дальше всех остальных.

– Ого! – впечатляюсь. – Ты… нет, знаешь, ты гораздо лучше, чем казался на первый взгляд. Просто я-то мечтала о другом немного.

– РомантИк?

– Типа того.

– А как же “практично и романтично”? – усмехается Мирон и я тоже смеюсь, глядя на него.

– Ну да, туалетом, бесспорно, ты меня поразил в самое сердце.

– Да ладно, не ссы. Нарядим елку вон ту, приготовишь праздничную гречку. Классный парень есть.

– Да я хотела с любовью всей своей жизни встретить, – решаю уже прояснить этот момент, чтобы не было больше никаких попыток с его стороны. – С тем, с кем как за каменной стеной. И в горе и в радости. Вот это вот все. А у тебя, как минимум, девушка есть.

– Как минимум? – щурится сводный. – А как максимум? На каменную стену не тяну?

– Да что ты начинаешь-то? – возмущаюсь и, обогнув его, ухожу к крыльцу.

– Да просто мне интересно, на каком уровне от дна я нахожусь по твоей шкале охуенности.

– Да при чем тут дно? – оборачиваюсь и Мирон врезается в меня. Отступаю на шаг и смотрю на него. – Я про любовь. Про серьезные отношения. Вряд ли ты про это, правда? У нас просто приоритеты разные, понимаешь? Нет никакого дна. Я тебя вообще как парня не рассматриваю.

– Бля, ты только комплименты никому не делай, ладно? Не твое это. – хмыкает Мирон и демонстративно отворачивается к мангалу, подкидывает в него дров. – Неси свою гречку, погреем.

Вздыхаю.

– Давай, я тебе что-нибудь другое приготовлю? – предлагаю миролюбиво.

– Не надо. Гречку поем.

– На суп с килькой еще не созрел?

Мирон оборачивается, с сомнением глядя на меня.

– Чисто из любопытства, если только.

Спустя час мы сидим возле мангала на двух крупных поленьях, которые притащил Мирон. Уже темно и я с опаской кошусь за забор.

– Они не пойдут к костру. Но, если что, у меня в кармане пистолет. – успокаивает меня сводный и пробует мой фирменный картофельный суп с килькой в томате.