Мой дикий сводный (СИ) - Истомина Аня - Страница 17

Дышу, понемногу приходя в себя. Сзади хлопает дверь. Вздыхаю и оборачиваюсь. Мирон стоит с тазом в руках и хмуро смотрит на меня.

– Мойся иди, извращенка, пока вода не остыла.

– Я не пойду, – выдыхаю, заливаясь краской снова. – Кто из нас еще и извращенец!

– Почему? – сводный дергает бровью.

– Ты мастурбировал! – вскрикиваю шепотом. – Другого времени не мог найти? Как мне теперь с тобой спать в одной комнате?

Мирон щурится, смотрит на меня пристально и долго, да так, что по спине пробегают мурашки. Затем показывает мне таз.

– Я стирал, дура. – усмехается сердито и ставит его на стол, затем сжимает свои ручищи в кулаки и трет ими друг об друга. – Вот так, блять! Мойся иди, вуайеристка хренова!

– Да мне плохо стало! – оправдываюсь, уже пылая от смущения.

– Да конечно! На жопу мою хотела посмотреть, так и скажи!

Боже, какая же я дура! Я же и правда в каматозе толком ничего и не разглядела, а напридумывала и наговорила такого, что единственная озабоченная извращенка тут – я!

Скулю от обиды, закрыв лицо ладонью. Почему нельзя провалиться от стыда? Очень хочется!

– Да ладно, ты чего? – внезапно смягчает тон Мирон, делая шаг ко мне и убирая мою руку от лица. – Только не ной. Я пошутил.

– Я ничего не разглядела, – отвожу взгляд.

– Ну, если ты из-за этого так расстроилась, могу показать, – слышу усмешку над головой и сердито вскидываюсь на сводного.

– О, о! – улыбается он, глядя мне в глаза. – Все, отпускает?

Закатываю глаза и иду в сторону душевой.

– Хочешь, спинку потру? – доносится мне вслед. Усмехаюсь. Дурак.

В душевой пахнет мылом. Это у нас сейчас и гель для душа, и средство для стирки. Намыливаюсь и хоть как-то пытаюсь промыть волосы. Получается с трудом, но это все же лучше, чем ничего. Вожусь долго и споласкиваюсь уже прохладной водой.

Когда выхожу, на столе стоит чайник и кружка с чаем. Мирон сидит уже одетый в трофейные штаны, но с голым торсом.

– С легким паром. – поднимает он свою кружку так, будто произносит тост.

– Спасибо, – сажусь напротив, крепче завязав на груди полотенце, и отпиваю пару глотков.

Чай сладкий. Обычно я не пью сладкий чай, но сейчас мне очень вкусно. И то, что Мирон его сделал, приятно.

– Знаешь, если абстрагироваться, то здесь не так уж и плохо, – усмехается он, глядя в окно. – Наверное, можно было бы приехать летом, на шашлыки. Семьей.

Пожимаю плечами.

– Я не могу абстрагироваться. Наверное, я еще долго не захочу сюда приезжать. Впечатлений от нашего “отпуска” мне надолго хватит. Мне нужны хоть какие-то минимальные условия комфорта. Вода, личное пространство. Туалет, в конце концов!

– Ладно, одевайся, – Мирон встает и, накинув куртку, забирает чайник и выходит на улицу.

Натягиваю на себя одежду. Прибираюсь в предбаннике. Накидываю куртку, прячу под шапку мокрые волосы и иду в сторону дома. Чувствую, как по телу разливается приятная усталость. Даже ноги заплетаются.

Захожу в комнату и вижу, как Мирон разглядывает себя в экран телефона, напялив тот самый свитер.

– Тебе очень идет, – усмехаюсь.

– Нда? – с сомнением уточняет он и, зачесав пятерней волосы на бок, делает до жути бесячую слащавую морду и фотографируется на фоне стены с вышивкой.

– Ахахах, – сажусь на диван и, скинув ботинки, поджимаю под себя ноги, – деревенский ловелас.

– Кантри-стайл, – хмыкает Мирон и вдруг переводит телефон на меня и делает фото.

– Сдурел? – хватаю подушку и прикрываюсь ей. – Не смей!

– Почему? Прикольно же.

– Мирон, – рычу, слыша еще один щелчок камеры. – Удали.

– Неа.

Подпрыгиваю с дивана и бросаюсь к нему. Хватаю сводного за руку с телефоном, но он ловко перехватывает меня и, приобняв за шею, смотрит серьезно.

Потом медленно поднимает руку с телефоном вверх и фотографирует нас в обнимку.

– Мирон! – рычу, дергаясь в крепком захвате, пытаясь вывернуться. – Не смей!

– Почему?

– Я страшная!

– Хм… – Мирон опускает телефон на уровень глаз и смотрит несколько кадров. – Да нормальная.

Разглядываю фотографии.

– Страшная! И размытая.

– Ну, так не дергайся и улыбнись. А то смотришь так, будто убила кого-то минуту назад.

– Я тебя сейчас убью, – рычу сквозь зубы и тыкаю его кулаком в бок.

– Прекрати, щекотно, – елозит он, но не отпускает меня. – Давай, пару кадров для семейного архива, и я отстану.

Вздыхаю и прекращаю сопротивляться. Вряд ли он осмелится потом наши совместные фотки где-нибудь выложить.

– Хорошая девочка, – сводный перехватывает меня за талию и прижимает к своему горячему телу так резко, что из груди рвется непроизвольный выдох. Упираюсь ладонями ему в грудь, чтобы быть хотя бы немного подальше. Смотрю в камеру.

– Да улыбнись ты. – усмехается Мирон.

Натягиваю улыбку.

– Боже, – начинает хохотать сводный, – сама искренность!

– Фотографируй давай! – говорю сквозь зубы.

– Ахаха, – Мирон заливается смехом и делает это так заразительно, что я непроизвольно начинаю смеяться следом.

– Да в банке искренней улыбаются, – выдыхает он сквозь слезы и все же делает еще несколько кадров.

Смотрим то, что получилось.

– Капец, – вздыхаю. – Страшила лохматая.

– Все, ладно, – Мирон прячет телефон в карман, а затем смотрит на меня и немного приглаживает мои растрепавшиеся волосы. – Нормальные фотки.

– Я ужасно выгляжу, – не соглашаюсь.

– Не переживай, я тебя смайликом прикрою, – снова начинает он смеяться, мягко перехватывает меня за подбородок и чуть склоняется, пристально глядя в глаза.

И почему-то мне кажется, что он собирается меня поцеловать.

– Крис не забудь отправить, – выдыхаю испуганно.

Вижу как губы Мирона сжимаются в тонкую недовольную нить, а глаза сужаются до состояния хищного прищура. Он шумно фыркает и отпускает меня.

Судорожно вздыхаю от облегчения и, бесконечно зевая, ползу в зал. Укладываюсь на диван и кажется вот-вот вырублюсь. Вижу как Мирон одевается.

– Ты куда? – приподнимаюсь на кровати.

– На Кудыкины горы, – усмехается он сердито.

– Да я серьёзно. Ты хотя бы скажи, куда собрался.

– Буду где-нибудь здесь, на территории. Не переживай. – Мирон притормаживает в дверях комнаты и поправляет капюшон толстовки. – Искать меня не надо. Спи.

Заваливаюсь обратно и закрываю глаза в попытках уснуть. В таком расслабленном состоянии я должна заснуть за секунду, но мне не даёт покоя то, что происходит у меня внутри.

Я осознаю что меня влечёт к сводному.

Я начинаю находить в его характере положительные черты. Я начинаю привыкать к тому, что мы живём вместе. Что он не ест гречку. Что мы спим на одном диване. И это неправильно!

Нужно прекратить всё это, но, как только я закрываю глаза, мой мозг упрямо прокручивает диалог за диалогом, сцену за сценой, взгляд за взглядом.

Мой разум твердит, что это совершенно не то, чего я хочу от жизни. Мирон слишком далёк от идеала, к которому я стремлюсь. Нахальный, иногда грубый, саркастичный, чересчур сексуальный и красивый.

Стону, закрывая лицо одеялом. Хочется себе леща дать.

А ещё у него есть девушка. И, если его не сильно беспокоит её наличие и он может позволить себе целоваться с другими женщинами, то для меня это неприемлемо.

Переворачиваюсь на другой бок и закрываю глаза, но спустя несколько секунд они распахиваются сами собой.

Как же он целуется! Каждое прикосновение его губ вызывало в моём теле необратимые реакции, от которых дрожали ноги и пробегали мурашки от поясницы до самого затылка.