Мой дикий сводный (СИ) - Истомина Аня - Страница 19

Мы решили разнообразить наш досуг и поужинать возле костра.

– Ммм, необычно. Но съедобно. – сосредоточенно разглядывает он свою тарелку. – Даже вкусно, наверное. Надо было оставить на новый год.

Усмехаюсь.

Или “голод не тетка” и скоро ты полюбишь и гречку тоже – думаю про себя.

– Ты с отцом не жил вместе, да? – уточняю, чтобы поддержать разговор.

– Да я его большую часть своей жизни даже не знал, – усмехается Мирон. – Потом появился внезапно дядька со словами “Люк, я твой отец”.

– И как ты его принял?

Сводный задумчиво пожимает плечами.

– Да никак сначала. Он стал подарки дарить дорогие. Приставку, телефон. Я на это повелся. Решил, пусть в папу играет, раз хочется. Мне в четырнадцать от него только подарки и нужны были. Потом уже, когда старше стал, он мне работу предложил. Тоже вроде “пусть будет”, денег лишних не бывает. А потом привык. А с твоим отцом что?

– А мой не появился, – качаю головой. – Я о нем ничего не знаю.

– А хотела бы? – хмыкает Мирон. – Хочешь, попробуем поискать данные?

– Нет, – отвечаю, долго не раздумывая. – Не появился, значит, ему не надо. И мне не надо. Я уже выросла из того возраста, когда мне нужен папа.

– Конечно, тебе нужен молодой, горячий, красивый парень, – хитро подмигивает мне Мирон.

– А еще умный и скромный. – усмехаюсь и ухожу в дом, чтобы отнести тарелку.

– Зануда. – доносится в спину.

– Павлин, – отзываюсь беззлобно.

Мы пьем чай, убираем еду и посуду, а потом ложимся на диван. Я устраиваюсь у стены с книгой, Мирон просто пялится в потолок. Долго молчит, потом с психом отворачивается.

– “Как за каменной стеной”, блин, – фыркает он тихо.

– Что? – отрываюсь от истории.

– Я говорю: с чего ты решила, что я – не про серьезные отношения? – сводный поворачивается ко мне на бок.

В доме тепло и он без свитера, но я уже не сильно смущаюсь, привыкла к его периодическому обнажению.

– Потому что у тебя такой характер. Давай спать, – зеваю и убираю книгу. – Выключишь свет?

Мирон со вздохом встает, щелкает старым выключателем и возвращается. В темноте его тело кажется просто огромным. Отворачиваюсь.

Чувствую, как он ложится рядом и прижимается ближе. Обхватывает меня за талию и внезапно вжимает в себя спиной.

И… он возбуждён.

– Мирон, – рычу тихо и пытаюсь отцепить его руку, но он держит меня крепко.

– Почему я не про серьезные отношения? – повторяет он свой вопрос сердито.

Ощущаю его дыхание на шее.

– Да хотя бы потому, что у тебя есть девушка, а ты тискаешь меня! – возмущаюсь, предательски дрожа в его руках. – Если это про серьезные отношения, то я – президент.

– Да? – усмехается Мирон без тени веселья и разворачивает меня на спину. – А что, если у меня нет никакой девушки?

– Да ладно? – усмехаюсь, задыхаясь от его близости.

– Прикинь – нету. – раздраженно фыркает он. – И – да – в бане я дрочил. На тебя.

Сердце заходится в бешеных ударах, когда я чувствую его дыхание на своих губах. Щёки горят от стыдного признания сводного. Я вся сжимаюсь от напряжения, а пульс долбит по вискам, разгоняя адреналин в крови.

– Мирон, – выдыхаю испуганно, но он проглатывает мой шепот, впиваясь в губы.

По телу разливается горячая волна возбуждения. Она накрывает меня с головой, заставляя отвечать на его медленный, глубокий поцелуй.

Его горячая кожа обжигает мои пальцы, когда я прикасаюсь к напряженным плечам.

Пытаюсь оттолкнуть Мирона. Не получается. Он лишь сильнее углубляет поцелуй. Плавлюсь от его напора. А руки сами, как заколдованные, скользят по шее вверх, поглаживая короткие волоски на затылке.

Низ живота сводит болезненным спазмом. Уж я-то точно знаю, что для молодой половозрелой девушки совершенно не полезно отказываться от секса в угоду каким-то принципам. Мои гормоны шалят из-за воздержания и, чтобы меня не колбасило, я пью контрацептивы. Они выравнивают настроение и успокаивают мое тело, которое сбоит.

Но сейчас, рядом с Мироном, оно просто перестает меня слушаться. Мое тело хочет секса с красивым, наглым гадом, что в данную секунду подхватывает меня под поясницу, рывком сажает на себя и срывает с меня свитер.

Мы находимся в полной темноте. Видны лишь очертания наших фигур и слышно тяжелое сбившееся дыхание, сливающееся в один возбужденный рваный ритм. Прихожу в себя на доли секунды. Машинально пытаясь укрыться от его взгляда, прижимаюсь грудью к груди Мирона. Остро чувствую, как мои возбужденные соски трутся об плиты его грудных мышц и непроизвольно ахаю.

Приподнимаюсь, пытаюсь отстраниться, но Мирон будто контролирует мое тело. Он придерживает меня за талию и лишь плотнее пододвигает к себе. Так, что я чувствую его напряженный твердый член между своих широко разведенных бедер настолько остро, будто мы сейчас полностью обнажены.

Горячая ладонь сводного проскальзывает между нашими телами и накрывает мою грудь, сдавливает ее нежно, неторопливо. Зажимает сосок между пальцами и я не могу удержать короткого стона.

– Стой, – прошу его, не ожидав от себя такой реакции.

Тело дрожит то ли от страха, то ли от неконтролируемого возбуждения.

Но, вместо того, чтобы остановиться, Мирон сгребает мои волосы в охапку, сжимает их на затылке и снова запечатывает мои губы страстным поцелуем.

Мычу, протестуя, но он не слышит меня. Сжимает в объятиях, подчиняет мое тело, не дает даже секунды, чтобы опомниться.

Толкается бедрами вверх, сильнее вжимаясь в мою промежность. Трется об меня так, чтобы я ярче почувствовала его желание. И я чувствую, что тонкая ткань леггинсов промокает от моей смазки.

Кажется, я пьяная от адреналина и не отдаю себе отчёта в том, что творю, потому что мои руки покорно касаются его груди. Скользят по каждой напряженной мышце, проглаживают ее, впиваются ногтями.

– Малышка моя строптивая, – хрипло усмехается Мирон мне в губы и съезжает поцелуями по подбородку и шее вниз, оставляя за ними дорожку мурашек. Прогибая меня в спине, он втягивает губами мои соски, по очереди лаская их, а я задыхаюсь от острого удовольствия, отключаясь от реальности.

Я никогда не испытывала ничего подобного! Меня размазывает в его руках, вышвыривает в какой-то параллельный мир, где я не могу думать ни о чем, кроме прикосновений его губ и рук, своих болезненно-приятных спазмов внизу живота и дрожи от предвкушения большего.

– Мир, я не могу, – пытаюсь сопротивляться хотя бы голосом, когда его рука оттягивает пояс моих леггинсов и ныряет под него.

То, что сейчас происходит между нами – не правильно и было бы невозможно в реальной жизни, а не в этом скачке во времени. Это больше похоже на какую-то искаженную реальность, где, вместо того, чтобы ненавидеть друг друга, мы люто друг друга хотим.

– Я тебя хочу, – тут же подтверждает мои мысли низкий от предвкушения голос Мирона и его рука ложится на мой, вздрагивающий от спазмов удовольствия, лобок. Слышу, как Мирон возбужденно шипит, ныряя пальцами ниже, раздвигая мои скользкие от влаги половые губы.

Непроизвольно вздрагиваю навстречу его руке, протяжно и тоненько ахая, потому что его прикосновения запускают в моем теле необратимые процессы.

– Мир!.. – зову его будто в бреду, снова хочу попросить остановиться. – Ах! Мир!

Взрагиваю и забываю слова от каждого точного движения его пальца. Он проводит им между моих губ, обводит клитор, трет его все настойчивее и быстрее.

И я, зависимая от ласки, танцую на его руке, сама подаваясь бедрами яростнее и резче.