Глаз идола (сборник) - Блэйлок Джеймс - Страница 36

— Сейчас нам стоит помнить лишь о том, — сказал Сент-Ив, — что все махинации наших врагов были тщетны. Конечно, стоит приглядывать за Финном Конрадом, просто для собственной безопасности, но обвинять его пока повода нет. Но когда он появится…

— Хорошо, — быстро сказал я, и вдруг мы снова начали подниматься резкими рывками и через несколько мгновений вынырнули на поверхность, в тусклый рассвет. По иллюминаторам бежали дорожки мокрого песка, мы унизительно болтались на лебедке, но были живы. Однако я немедленно понял, что что-то не так.

Фургон стоял, беспомощно накренившись, передком в песке; Фред выпряг лошадей, чьи передние ноги по колени были в грязи, и уводил их прочь. Финн шел рядом с ним, но Хасбро!.. Он лежал на спине одной из лошадей без сознания или мертвый. Старый лоцман оглянулся и, когда Сент-Ив открыл люк, негромко крикнул:

— Спокойно, парни! Вашего друга подстрелили. Он выживет и расскажет. Вы ему ничем не поможете.

И, плавно разворачиваясь к лошадям, он указал на залив.

Мы посмотрели в том направлении и на гребне высокой дюны неподалеку от берега заметили какое-то движение. Точно определить, кто там шевелится, было сложно, но сомнений не оставалось: это наш долговязый приятель, тот, что охотился на нас на судоверфи в пещере.

Потом мы оценили свое нынешнее положение: оказалось, что нас еще не вытащили — ноги и днище аппарата всё еще были погружены в песок.

Сам фургон с висящим на лебедке ящиком увяз наполовину — Фред потому и выпряг лошадей; явно опасался, что животных просто затянет под экипаж. Словом, было похоже, что совместного веса ящика, камеры и двух человеческих существ довольно, чтобы утянуть фургон в песчаную трясину в ближайшие несколько минут.

— Теперь по одному наружу, — скомандовал Фред голосом, предназначенным для корабельной палубы. — Из люка и через фургон, парни. И побыстрее! Нечего думать! — Он направился к берегу.

— Давай выходи, Джек, — Сент-Ив взял меня за локоть.

Я сбросил его руку.

— Сначала вы. Подумайте об Эдди и Клео. И заберите с собой ящик, иначе всё было зря. Я следом.

Конечно, профессор запротестовал, но я твердо остановил его.

— Бесполезно, — сказал я. — Решено. Так что или в люк, или закрывайте его.

Фред что-то крикнул издалека, крикнул настойчиво, и Сент-Ив, сумрачно покачав головой, осторожно выбрался из люка, дотянувшись до троса, что шел вдоль крана, и шагнул вперед, ставя ногу на пол фургона. Немедленно послышались чей-то окрик и безошибочно узнаваемый звук ружейного выстрела. Я оставался совершенно спокоен и мыслил ясно и рационально. Мне нужно было дождаться, пока Сент-Ив исчезнет из фургона вместе с ящиком. И я ждал и смотрел.

Профессор подставил под нашу висящую на крюке находку плечо и приподнял, чтобы отцепить ее. Когда этот маневр удался, он с явным трудом поковылял до передка фургона и поставил ящик, намереваясь потом сдвинуть его на песок. Наши друзья, одолевшие почти половину пути до Хамфри-Хед, остановились. Фред одной рукой держал под уздцы лошадей, а в другой сжимал ладонь Финна; мальчик смотрел на нас во все глаза. В какой-то момент старый лоцман отпустил его, чтобы жестом поторопить нас. И парнишка рванул назад через пески. Фред хлестнул лошадей, посылая их с бесценным грузом галопом вперед, на надежную землю, а сам развернулся и побежал за Финном. Раздался новый выстрел, старик упал на колени, но встал, невредимый, и снова пустился бежать.

Я взглянул в иллюминатор у себя за спиной и увидел жуткое и прекрасное зрелище: далеко отсюда, там, в безбрежном океане, зарождался прилив. Он выглядел как стена катящейся пены, озаренной встающим солнцем. Как высока и как далека она была, я не мог определить, но она надвигалась, словно неумолимый рок.

Увидел стену воды и Сент-Ив. Он бросил ящик на дно фургона и помчался к Финну. А тот летел по пескам к нему! Хотя нет, скорее к терпящему бедствие экипажу. О чем только думал этот мальчик? К чему был совершенно неуместный, просто глупый в нашей ситуации героизм? Единственный ответ — Финн бежал нам на помощь, рискуя собственной жизнью, и меня переполняли одновременно счастье и стыд.

Я выскочил из люка, как пробка из бутылки, и, судорожно вцепившись в балку крана, ухитрился поймать крюк-захват, потом глянул на берег и увидел, как Сент-Ив останавливает Финна и гонит обратно к берегу. Держась за крюк, я, едва касаясь зыбкой поверхности носками ботинок, пробежал три фута к перекошенной платформе фургона, но внезапно упал, когда трос выскочил из не застопоренной лебедки. Тщетно хватая воздух свободной рукой, я рухнул на песок и, не успев дернуться, погрузился до колен. Старый лоцман и Сент-Ив, не сговариваясь, что-то закричали мне. Углом глаза я увидел, как Финн перелетел через Сент-Ива и помчался к фургону. А дядюшка Мертона, почти настигший парнишку, переключил внимание на профессора — поймал его за пальто и резко потянул на себя. Теперь Сент-Иву оставалось только последовать за стариной Фредом. Вместе они устремились к берегу, не зная, что я увяз, и рассчитывая, что мы с Финном вскоре к ним присоединимся.

Послышался треск храповика лебедки, и трос, собранный кольцами на песке, начал стремительно разматываться. Не утруждая себя поиском причин этого явления, я вцепился обеими руками в крюк, остававшийся пока совершенно неподвижным, и, когда трос натянулся, начал подниматься из песка. Едва с тяжким чавканьем и хлюпаньем вырвались из зыбучей ловушки мои ботинки, я потянулся к боковине фургона одной рукой, крепко ухватился за нее, втянул себя на сиденье и, отпустив крюк, перебрался на пол, где споткнулся и упал на колени, тяжело дыша от пережитого страха и изнеможения. В эту минуту на передок экипажа вскочил Финн. Не тратя времени на слова, он жестом указал мне на надвигающуюся стену воды, пугающе близкую, длинную ровную массу темно-зеленого и белого.

Подстегнутый этим зрелищем, я вслед за парнишкой спрыгнул на отмель, намереваясь убежать, но, когда снова взглянул на прилив, понял, что такое мне не по силам. Четверть мили до берега — это просто очень далеко. Даже лоцману и Сент-Иву придется поднажать, чтобы спастись. На севере, на гребне дюны, с которой стрелял долговязый, было пусто. Похоже, увидел надвигающийся прилив и скрылся, как всякий здравомыслящий человек.

— К фургону! — крикнул я Финну, и мы оба забрались в экипаж, круто накренившийся задом к приливу. На лице у парнишки застыло выражение сумасшедшей радости, будто нас ожидает веселое приключение, а не смертный приговор. Мои собственные мысли были такими же безумными: я не сомневался, что фургон может спасти нас и что я сумею сохранить извлеченное со дна залива устройство, ставшее причиной стольких жертв. Да будь я проклят, если мы его сейчас потеряем! Я велел Финну привязаться к станине лебедки тросом от крюка-захвата, а сам вцепился в ящик и потащил его в заднюю часть фургона, поближе к по-прежнему висящему на крюке подводному аппарату с распахнутым люком. Следующее действие чуть не стало причиной моей бесславной гибели в зыбучих песках — я поднатужился и зашвырнул чертов ящик в открытый люк, едва не вылетев следом за ним. Изъеденные океаном доски разлетелись в труху, прибор скользнул под сиденье, как змея в мышиную норку, а я перевел взгляд на залив и приоткрыл рот от изумления.

На нас стремительно наступало море, валы вздымались на высоту, которой я и представить себе не мог, и мне не оставалось ничего, кроме как броситься на пол фургона и вцепиться в мачту подъемника, словно морской желудь, прежде чем прилив накроет нас. Волна ударила в зад фургона, отчего тот взбрыкнул, будто испуганная лошадь. На наши спины обрушились сотни галлонов ледяной соленой воды. Меня подкинуло вверх, но пальцы я не разжимал, слыша треск дерева — похоже, колеса и ось оторвались от днища фургона, словно гнилые палки. Нас затрясло, будто в лихорадке — неистовая мощь моря вырвала экипаж из цепкой хватки песков, и я грохнулся на пол, с изумлением обнаруживая, что мы летим вперед на гребне прилива с невероятной скоростью.