Петров, к доске! Книга третья (СИ) - Ларин Павел - Страница 3

Да, да, да. Тот самый Толкач, который уже дважды попадался на моем пути. Казалось бы, кто мог подумать? Я лично вообще не предполагал такого развития событий.

Ситуация заключалась в следующем. Наташка со мной даже просто поговорить не хочет, куда там обсуждать с ней Ромова и воссоединение семьи. Думаю, стоит хотя бы заикнуться на эту тему и староста натурально выцарапает мне глаза. Это раньше я считал Наташку отличницей, примерной девочкой и зубрилкой. Сейчас мне доподлинно известно, что за двумя хвостами с бантиками и симпатичной мордашкой скрывается командос в боевом режиме.

На данный момент староста считает меня предателем, за ее спиной договорившимся с Ромовым. Спасибо идиоту Кашечкину, который не понимает, что такое личное пространство и треплет языком направо-налево. Морду ему что ли набить…

В любом случае, выход один. Я должен помириться с Деевой. Звучит несколько… Черт, да ужасно это звучит. Чего уж там скромничать. В свете какой-то безумной влюблённости, пронзившей мое юное на сегодняшний день сердце, я бы наоборот предпочёл держаться от девчонки подальше. Конкретно от этой девчонки.

Впрочем, помириться — тоже слишком громко сказано. Хотя бы поговорить. Сейчас Наташка делает все, чтоб мы, учась в одном классе, не имели возможности перекинуться хотя бы парой слов. Она просто в наглую избегает любых контактов.

Однако, и это факт, Наташка мне очень нужна. Я организую их общение с Никитой, Никита организует мое общение с Николаем Николаевичем. Формула совершенно проста. Ну и еще этот чертов дядька. Наташкин, имею в виду, дядька, а не просто какой-то левый тип. С ним тоже надо надо встретиться и поговорить.

Конечно, если этот Андрей и правда гнида, вряд ли он в своей гнидости признаётся. Но с другой стороны, любая информация сейчас не помешает.

Вернемся к Толкачу. На новый план меня вдохновили две вещи. Первое –слова Макса о выступлении группы.

Я ведь уточнил, что за группа. Чтоб понимать, разумно ли вообще, к примеру, Наташку звать на их концерт. Именно такой вариант сразу сложился в моей голове. Наташка — концерт — хорошее настроение — романтика — разговор. По-моему вполне рабочая схема.

Концертом я, конечно, с натяжечкой называю. Несколько песен, исполненных на открытой летней площадке парка — это больше про самодеятельность. Так думал я, пока Микласов не произнёс вслух волшебные слова.

— Слушай, да черт его знает. Кто-то из местных. Солист у них Юрка. Ну этот… — Макс пощёлкал пальцами, вспоминая фамилию. Не вспомнил. — Черт… Да в пьяном дворе живет, в пятиэтажке. Николая Митрофановича, инженера, сын. Гаишник он. Вот собрал ребят, что-то пробуют. Говоря, похоже на какой-то панк. Не знаю. Но «монастырские» с «чижовскими» вон, слюни пускают. Готовы даже терпеть друг друга во время выступления.

Я молча уставился на Макса, стараясь не выдать свое волнение. Юрку, который гаишник и который собрал группу в нашем районе, я знаю лишь одного. Вернее, знал. Или только узнаю. Не понятно как использовать будущее время к моей персоне, находящейся в прошлом.

В общем, судя по всему, речь шла о том самом «Секторе газа», который через пару лет начнёт набирать популярность. Вряд ли на Ваях нашелся еще какой-нибудь панк-рок-самородок.

Естественно, после выяснившихся деталей, я решил, что Наташка просто обязана пойти на выступление парней, которых очень скоро узнает вся Россия. Тут, признаюсь честно, больше взыграла моя идиотская влюблённость. Мне показалось, что это будет очень романтичное воспоминание, которое останется у Деевой на всю жизнь.

Но если именно я позову старосту, она пошлет меня куда подальше. Да и потом, приглашение на свидание подразумевает наличие чувств. Это значит в открытую признаться Наташке, что она мне нравится. А, как ни крути, подобная ситуация и будет выглядеть свиданием. И вот тут я, как бы не готов выступать в роли малолетнего ухажера.

Просить кого-то из своих друзей — идея тоже не очень хорошая. Их Наташка пошлет еще быстрее, чем меня. Да и как объяснить пацанам столь странную просьбу? Тут без сплетен, слухов и разговоров, которые последуют потом, точно не обойтись.

В общем, нужен Толкач. Он, судя по нашему прошлому разговору, сильно настроен добиться внимания Деевой. Прямо со всем пылом пятнадцатилетнего романтика-хулигана. А романтики-хулиганы — страшные люди в настойчивости своей первой любви. Так что, вариант, чисто теоретически, рабочий.

Что лично я получу от этого? Наташка идёт в парк, я тоже. Там выцепляю девчонку и пробую с ней поговорить. Вечер, музыка, Деева расторгается, все дела. Потому что конкретно в данный момент она меня в школе просто тупо избегает. Только я направляюсь в ее сторону, она быстро ретируется к остальным девчонкам. Идти к ней домой — бессмысленно. Если староста закусилась, то хрен ты ее прошибёшь.

В общем, единственная возможность сто процентов выманить ее из дома и поговорить — завтрашний концерт. Дело осталось за малым — договориться с исполнителем.

Можно было, конечно, снова воспользоваться телефоном соседки и позвонить Толкачеву. Тем более, номер мне теперь известен. Однако я решил, подобные вопросы нужно обсуждать глаза в глаза. Поэтому к сомнительному плану добавился еще один не менее сомнительный пункт — мне нужно метнуться на «монастырку» и поговорить с Толкачем. Причем сделать это необходимо очень быстро.

После разговора с пацанами, я со всех ног рванул домой. Времени чрезвычайно мало. Выступление состоится завтра. До этого момента еще нужно сподвигнуть на активность влюбленного Толкачева, чтоб он встретился со злой Наташкой и уболтал ее на предстоящий променад. Это тоже, между прочим, весьма нелёгкое дело. Девчонка может упереться. Может… Что ж я недооцениваю Дееву? Конечно упрется! Но об этом подумаю по дороге.

— Ты куда? — Сразу же нарисовался в коридоре Илюха, услышав, что я снова собираюсь уходить.

Братец ухитрился заболеть ветрянкой и теперь сидел дома, разрисованный зелеными пятнами, как тифозный леопард.

— Доить верблюда́. — Огрызнулся я. — Тебе чего не сидится спокойно? Я тебя покормил? Покормил? Напоил? Напоил. Вот теперь давай к третьему пункту — спать уложил. Иди в комнату ляг и лежи. Книжку почитай. Умеешь ведь уже.

— Не хочу лежать. И читать не хочу. С тобой хочу. — Заявил младшенький, чем изрядно меня разозлил.

— Илюша, а не пойти бы тебе… в спальню! Во-первых, ты болеешь.

— Ой, тоже мне болезнь! Пятна какие-то да и все.

— Хорошо. — Я натянул кеды, выпрямился и посмотрел братцу в глаза. — Тогда — во-вторых. Ты, Илюша, бедствие районного масштаба. Тебя нужно как особо опасное секретное оружие отправлять в тыл врага. Развалишь к чертям собачьим весь их буржуйский мир. А я, между прочим, рисковать не хочу. Если ты отираешься рядом со мной, вечно какая-то ерунда происходит. Поэтому возвращаемся к «во-первых». У тебя ветрянка, сиди, блин, дома. Меня матушка убьёт, если я вытащу больного ребенка на улицу. И смотри мне…

Я нахмурил брови, как можно сильнее, а потом погрозил пальцем Илюше. Подумал буквально секунду, нахмурил еще сильнее и погрозил кулаком. Надо его хорошенько припугнуть, а то этот пацан ничего не боится.

— Если попробуешь высунуть нос на улицу, я Черныша ночью с балкона выкину.

Кот, чья персона стала предметом угрозы, как раз высунул голову в щель между дверью и дверным косяком, но заметив, что мы оба, и я, и братец, уставились на него, сразу сдал назад, ичезнув в комнате. Даже кот соображает быстрее, чем Илюха.

— Не выкинешь. — Насупился братец.

— Ну можешь проверить. — Пожал я плечами и вышел из квартиры.

Вообще, сначала все-таки хотел забежать к соседке, которая в нашем подъезде являлась счастливой обладательницей телефона, набрать номер Толкача и договориться о встрече. Но, к сожалению, соседки не оказалось на месте. Поэтому я прямиком рванул в сторону авиационного завода, чтоб минуя его, попасть к училищу, возле которого, насколько мне известно, трутся Толкач с его компанией.