Петров, к доске! Книга третья (СИ) - Ларин Павел - Страница 2

Я упорно пытался вспомнить, в первом варианте жизни были какие-то признаки в поведении матери, свидетельствующие, что она могла тоже узнать о бате или нет. Узнать о том, что он жив, но числится врагом и предателем. Может, потому Ромов и ляпнул про отца-сидельца? Может он и тогда нашелся, батя имею в виду? Но после проверки его определили в тюрьму, например. Получили подтверждения, что он на самом деле оказался предателем. А мать… Либо она не знала, либо знала, но не сказала нам.

В общем, голова пухла от мыслей, но подвижек пока не было никаких, потому что я не очень понимал, куда нужно двигаться.

Единственное, что мне не давало покоя и постоянно зудело в районе мозжечка — это внезапно оборвавшийся разговор с Ромовым-старшим и Наташкин дядька, с которым пока никак не получалось встретиться. Я точно знал, что мне нужно поговорить с обоими. Однако и с первым, и со вторым пришлось повременить.

Для начала главный инженер уехал в командировку. Не то, чтоб он мне отчитывался о своих действиях. Конечно, нет. Я узнал от Никиты.

На следующий день подошёл к нему в школе, собираясь снова напроситься в гости, однако он начал разговор первым.

— Привет, Петров. Только хотел с тобой обсудить кое-что. Это — секрет. Хорошо? Давай отойдём.

Никита оглянулся по сторонам, заметил, как на нас пялится Кашечкин, ухватил меня за руку и оттащил в угол класса. Новенький заметно нервничал. У него сегодня даже прическа была не такая аккуратная, как обычно.

— Слушай… Не знаю, что вчера произошло, но у меня два вопроса. Первый — почему Наташа убежала? Не знаешь? Это было слегка неожиданно. Я вроде бы ничем ее не обидел. Или обидел?

Ровно пару секунд мне потребовалось на то, чтоб взвесить «за» и «против». «За» — это стоит ли говорить Ромову правду насчёт Наташки. Что я все знаю. «Против» — нужно ли мне вообще совать свой нос в личные дела Деевой. В итоге решил, какого черта? В конце концов, не умрет Никита, если скажу ему как есть. А умрет, так и ничего страшного. Переживу.

— Наташа знает, что ты ее брат. — Сообщил я Ромову. — Так вышло, что теперь и твой отец знает, что Наташа знает. Она сказала ему это вчера прямо в лицо. А потом, да. Потом убежала. Но знаешь, сложно ее винить за столь сильные эмоции.

— Вот черт… — Никита провёл пятерней по волосам. Он явно растерялся и от моей осведомлённости, и от всей ситуации в целом. — Как же это, блин…

— Не вовремя?

— Да нет. Для подобных вещей нет нужного или неподходящего времени. Просто… Я хотел как-то иначе все сделать. Хотел… Не знаю… Подружиться с ней, может, для начала. Чтоб она узнала получше меня. Ну знаешь, общие интересы, духовная близость.

— И что? — Я усмехнулся. — Думаешь факт вашей дружбы изменил бы что-то?

— Я очень на это рассчитывал. — Искренне ответил Ромов, а потом с тревогой посмотрел мне в глаза. — Она ненавидит нас, да? Всех нас? И отца, и меня?

— Слушай, честно говоря, без обид, но мне кажется конкретно на тебя ей немножко все равно. По крайней мере такого уж негатива в твою сторону она не демонстрирует. Любви тоже, скажем честно. А Николая Николаевича… Думаю, да. Думаю, ненавидит. Но ее сложно винить. Кстати, по поводу Николая Николаевича… Мы с ним вчера тоже не договорили. Он знал моего отца и я хотел кое-что у него выяснить…

— А… Да? Ну это теперь не раньше, чем через неделю. Отец уехал в Москву. Какая-то срочная командировка. Слушай, Петров… Алексей… — Никита подался чуть вперед и перешел на шёпот. — Могу обратиться к тебе с просьбой? Я понимаю, мы не в самых лучших отношениях, но доверить все это, наверное, могу только тебе, как ни странно.

— Смотря что за просьба.

— Она касается Наташи. Я вижу, вы достаточно дружны. Она все время рядом с тобой находится. Пожалуйста, помоги мне с ней сблизиться. Для начала хотя бы стать товарищами.

Я молча уставился на Ромова, соображая, как поступить в этом случае.

Огромного желания оказаться втянутым в эту Санту Барбару у меня не имеется. Тем более, своя такая же вон, дома сидит. Мне кажется, матушка за это время успела по-настоящему увлечься дядей Лёней и теперь страдает одновременно по двум пунктам.

Первый — что их едва начавшаяся любовь сразу потерпела крах.

Я знаю родительницу хорошо. Если она уперлась рогом, что ее общение с сантехником — это предательство, то переубедить в обратном будет сложно. Хотя, лично я так уж категорично на данный вопрос не смотрел бы. Она ведь не знала, что отец жив.

Второй пункт — автоматически вытекает из первого. Мать похоронила батю еще шесть лет назад. Все. Оплакала и решила жить дальше. А теперь — добрый вечер, буду краток. Выходит, что «дальше» не получится. Пора возвращаться в прошлое. Где мне на фоне всех этих страданий еще заниматься драмой Наташки и Ромовых?

С другой стороны, будет ли самой Деевой лучше, если она пересмотрит своё отношение к родному отцу и к тому факту, что у нее есть братья? Наверное, да. Волнует ли меня Наташкино благополучие. Тоже, наверное, да.

Ну и помощь Ромову, вроде как, будет мне на руку в связи с первоначальным планом. Я же хотел с ним наладить отношения, чтоб избежать чертового похода.

— Хорошо. — Я кивнул Никите. — Но с тебя взамен тоже кое-что. Когда твой отец вернётся, организуй нам встречу. Повторюсь, он знает некоторую информацию и она мне очень нужна. Все честно. Я помогаю тебе, ты помогаешь мне.

Естественно, Никита согласился. Кто бы сомневался. Казалось бы, что проще. Я выполняю просьбу Ромова, он в итоге — выполняет мою. Но к существующим на данный момент сложностям добавилась еще одна проблема — Деева.

Упертая, невыносимая ослица! Вот она кто.

Я, конечно же, сразу после разговора с Ромовым попытался выцепить Наташку, чтоб наставить ее на путь истинный. А вернее, на путь вселенского прощения и всеобщего счастья. Хрен там плавал!

— Не вздумай! — Заявила она, как только я на перемене попытался утащить ее в уголок.

— Чего не вздумать?

— Слушай, Петров, я тебя хорошо знаю и по твоему лицу вижу, ты задумал какую-то ерунду. Вот это и не вздумай.

— Наташа… — Начал я издалека, собираясь толкнуть речь о родственниках, которых мы не выбираем и о необходимости быть добрее.

— Кашечкин, что ты уставился? — Рявкнула вдруг Деева на отличника, который и правда наблюдал за нами, открыв рот.

— А чего вы все время с Петровым по углам третесь? — Возмутился Кашечкин.

Как только он открыл свой рот, я сразу понял, что и без того сложная ситуация сейчас усложниться рад в десять.

— Наташ, не обращай внимания на зубрилу. Он дурачок. Все время плетёт какую-то чушь. — Попытался я отвлечь Дееву. Куда там!

— Кто трётся? Совсем, что ли? — Возмутилась Наташка. — Я его сегодня первый раз вижу на расстоянии вытянутой руки!

— Да не ты. На прошлой перемене, когда все с биологии вышли, он так же вон, с новеньким секретничал…

Твою мать… Хотелось бы мне сказать вслух. А еще хотелось бы чертову отличнику выбить пару зубов, чтоб он был менее разговорчивым. Но, конечно, ни первого, ни второго я не сделал.

Деева… Она как раз повела себя ожидаемо. Объявила меня предателем, потом со всей силы долбанула каблуком туфли мне по ноге, и пока я тихо звывал, поджав пострадавшую конечность, убежала прочь.

И вот теперь уже третий день я пытался поговорить с Наташкой. Пока безуспешно. Она проявляла чудеса ловкости избегая любых пересечений со мной.

— Слушайте, завтра в парке та группа выступает. Мы пойдем? — Спросил Макс, наконец, отстав от моего хренового настроения.

И вот как только он задал этот вопрос, меня осенила очередная гениальная идея. Группа и парк! Конечно. Пожалуй, с этим можно что-то придумать.

В общем, наверное, с планами у меня не очень ладно выходит, однако, лучше делать плохо, но делать хоть что-то, чем хорошо сидеть на месте. Вот, что я решил в итоге. Особенно, учитывая открывшиеся обстоятельства. И конкретно для реализации этого, нового плана мне нужен был Толкачев.