Император Пограничья 8 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 44

«Упрямый, как и положено потомку старых королей, — в голосе Кощея появились нотки интереса. — Но даже металл можно расплавить, если знать правильную температуру».

Давление усилилось. Теперь это было похоже не на иглы, а на молот, бьющий по наковальне моего разума. Каждый удар отдавался вспышкой боли в висках, перед глазами плыли красные круги. Я почувствовал, как по лицу течёт что-то тёплое. Сильный запах меди ударил в ноздри.

Однако я не был новичком в противостоянии чужой воле. В прошлой жизни приходилось ломать волю врагов одним взглядом, заставлять армии склоняться перед императорской властью и не раз противостоять командирам Бездушных. И пусть это тело слабее, пусть магический резерв не бесконечен — дух остался прежним.

— Врёшь, паскуда! — прохрипел я, активируя Крепость духа.

Серебристое сияние вырвалось из моих ладоней, окутывая сначала меня, затем Василису. Чёрные нити вокруг её головы зашипели, как змеи, брошенные в огонь, и начали рваться. Девушка вскрикнула, схватившись за голову, но взгляд начал проясняться.

«Интересное заклинание, — Кощей не отступал, — но как долго ты сможешь его поддерживать? Час? Два? А я могу давить днями, неделями. И не только на тебя».

Словно в подтверждение его слов, со всех сторон начали доноситься крики. Я расширил радиус магического зрения и взъярился — половина магов острога корчилась в муках, схватившись за головы. Вельский упал на колени посреди улицы, из его глаз текли кровавые слёзы. Безбородко бился в конвульсиях, а вокруг него вспыхивали неконтролируемые огненные всполохи.

Однако хуже всего было с простыми жителями. Я увидел, как группа ремесленников с инструментами окружила Егора, моего ученика, выкрикивая обвинения в колдовстве. Женщины с вилами гнались за испуганной девушкой из отряда Валькирий. Безумие охватывало острог, как чума.

Я сорвался с места, таща за собой едва пришедшую в себя Василису. Нужно было действовать быстро, пока ситуация не вышла из-под контроля окончательно.

— Борис! — заорал я, увидев командира дружины, пытавшегося разнять дерущихся. — Собирай всех боеспособных! Разгоняйте толпы, но без жертв!

Добежав до центральной площади, я влил в голос Императорскую волю:

— ДОВОЛЬНО!

Эффект был мгновенным — дерущиеся замерли, но я видел, как в их глазах продолжает плескаться чужеродное безумие. Моя воля придавала им решимости и храбрости, но не могла полностью защитить от ментального вторжения извне.

Активировав Крепость духа на максимальном радиусе, я накрыл защитой всю площадь. Резерв магической энергии таял на глазах — поддерживать такой масштаб было адски трудно. Люди начали приходить в себя, озираясь с ужасом и непониманием.

— Что… что со мной было? — пробормотал кузнец Фрол, выронив молот, которым секунду назад замахивался на испуганного сына.

Следующие минуты превратились в изматывающий марафон. Я метался по острогу, накрывая защитой одну группу за другой. Дружинники под командованием Бориса разнимали дерущихся, связывали особо буйных. Отец Макарий вышел из часовни с крестом в руках, и его могучий голос загремел над площадью, читая молитвы. Удивительно, но это действовало — люди успокаивались, словно божественное слово создавало дополнительный барьер против ментального яда.

«Потомок старых королей», — слова Кощея крутились в голове, пока я бежал к складу, где двое ополченцев пытались поджечь запасы зерна. Что он имел в виду? Неужели узнал того, кто на самом деле скрывается в теле Прохора? Ведь тот Жнец опознать меня. Успел передать своему господину, и именно поэтому армия Бздыхов стоит под нашими стенами?.. Но как это возможно?

Или Лорд говорил о Платоновых? Может, в этом роду действительно когда-то текла королевская кровь?

Я обезвредил поджигателей, связав их каменными путами, и поспешил дальше. У колодца толпа женщин окружила старую травницу Агафью, обвиняя её в отравлении воды. Пришлось снова использовать Императорскую волю, заставляя их разойтись.

«Нет, — размышлял я, перебегая к следующей точке конфликта. — Если бы Кощей знал, кто я на самом деле, он бы не упустил шанса уколоть меня этим знанием. Сказал бы что-то вроде „император, потерявший престол“ или намекнул бы на Хильду и Астрид. Значит, дело в другом».

У кузницы Матвей Крестовский в боевой форме удерживал сразу пятерых нападавших, стараясь не покалечить их. Я накрыл всех Крепостью духа, и люди обмякли, выпуская из рук импровизированное оружие.

— Спасибо, воевода, — прохрипел метаморф, возвращая человеческий облик. — Еле успел перекинуться, чтобы выбросить из головы этот голос…

Может, Кощей просто знает историю этого мира лучше меня? До сего момента она мало меня интересовала, отступая по важности перед всеми повседневными заботами. Возможно, среди предков Платоновых действительно были короли или князья древности? Это объяснило бы и герб — чёрный ворон с короной над головой на фоне крепостной стены, и девиз рода — «Власть куётся волей».

В следующий момент до меня донёсся женский боевой клич, перешедший в яростный рёв. Рванув на звук, я увидел картину, заставившую меня подобраться.

Посреди улицы Ярослава Засекина кружилась в смертоносном танце, её меч из Грозового булата рассекал воздух со свистом. Вокруг неё валялись тела — к счастью, пока только раненые. Двое бойцов из Северных Волков пытались к ней приблизиться, но княжна атаковала и их.

— Шереметьев! — выкрикивала она, глаза полыхали безумием. — Наконец-то я тебя нашла, ублюдок! За отца! За мать!

В её помутневшем взгляде отражались не бойцы Северных Волков, а какие-то призраки прошлого. Вероятно, заклятый враг и его пособники. Ментальный яд Кощея вскрыл самую глубокую рану её души.

— Капитан, это же я, Марков! — отчаянно кричал криомант, заслоняясь ледяным щитом от удара. — Опомнитесь!

Но Ярослава его не слышала. Она была где-то далеко, в своём личном кошмаре, переживая заново какую-то трагедию, о которой я мог только догадываться.

Я рванулся к ней, на ходу формируя заклинание. Нужно было остановить её, не покалечив. Каменные путы она разрубит, да и времени на аккуратность не было — княжна загнала в угол одного из снайперов.

Тогда я сделал то, что умел лучше всего. Создал из окружающего металла — подков, гвоздей, обрывков проволоки — десятки тонких, но прочных лент. Они взвились в воздух и обвили Ярославу подобно коконом, сковав руки и ноги. Меч выпал из разжавшихся пальцев.

— Отпусти! — взвыла она, пытаясь вырваться. — Я должна зарезать его как свинью! Он убил папу! Я должна!

Я подошёл ближе, усиливая Крепость духа. Чёрные нити вокруг её головы извивались, пытаясь сопротивляться моему заклинанию.

— Ярослава, — твёрдо произнёс я, глядя в её безумные глаза. — Шереметьева здесь нет. Это твои люди. Северные Волки. Те, кого ты поклялась защищать.

— Ложь! — она дёрнулась в путах. — Я вижу его! Вижу его вероломную рожу!

— Ярослава, я приказываю тебе очнуться!

Эффект был подобен удару хлыста. Княжна вздрогнула всем телом, глаза на миг прояснились, затем снова затуманились. Но этого мига хватило, чтобы Крепость духа пробилась сквозь ментальный яд.

Ярослава обмякла в металлических путах. По её щекам потекли слёзы.

— Что… что я наделала? — прошептала она, глядя на раненых. — Марков… Федя… я же могла…

Я ослабил путы, позволяя ей опуститься на колени. Северные Волки тут же окружили свою военачальницу, проверяя, в порядке ли она.

— Простите меня, — Ярослава смотрела на своих бойцов с ужасом. — Я… я думала, что снова там. В тронном зале. Думала, что вижу…

— Мы понимаем, капитан, — Марков присел рядом, прижимая окровавленную руку к боку. — Эта тварь лезет в голову, вытаскивает самое страшное на свет.

Я помог княжне подняться. Она пошатнулась, но устояла.

— Спасибо, — тихо сказала она, не глядя мне в глаза. — Если бы не вы… я бы убила своих людей. Тех, кто верит мне.