По следам мистера Волка (СИ) - Кофей Ева - Страница 13

— А, — тянет старуха, — Богард, значит. Так-так… Дочь Роберта? Это ты, милочка? Как прогремела та новость и обо мне вспомнили, да? Рано спохватились, я жива! Не меня, как видишь, убили. Не видать вам моего дома. Я ещё поживу… Поживу.

— Понимаете… — тянет Элис, стараясь произносить слова помедленнее, — я недавно стала служить в замке графа Оуэна, буквально на днях. Но я слышала дурные слухи… Говорят, вы видели его на месте преступления. Мне… страшно… ээ, бабушка.

— Хм… — в глазах её появилось нечто наподобие понимания, видимо, свою ошибку она, наконец, осознала. Но вместе с этим пришло и опасение. — В проклятом замке, говоришь? Так иди в участок, проси у стражей помощи скорее! Бедняжка… Я то чем тебе помогу? Ещё не хватало мне, чтобы граф и ко мне явился, расправу чинить, за то, что с тобой говорю!

— Нет… Какое ему дело до меня? Смилостивитесь надо мною, расскажите, правда видели его над телом бедной девушки?

Старуха вздыхает и всё же сторонится, давая Элис пройти в тёмное, пыльное помещение.

— Я уже всё рассказала тем славным молодым людям, что приходили после… Вспоминать страшно. Но давай, сначала нам нужен чай. Без чая разговоры не разговаривают.

Она поковыляла в сторону кухни, оставив Элис в небольшой, заставленной старыми вещами комнате, стены которой были сплошь розовый цветочек, и всюду висят тарелочки с изображениями котиков и… цветочков.

И ваза на столе… с засохшими цветами. И плетёное кресло-качалка с подушечкой, на которой вышиты… цветочки.

Элис передёргивает плечом и с нежностью вспоминает сдержанность замка Оуэна.

— Конечно, вы правы… У вас здесь… очень мило.

— Да, благодарю, — возвращается она с дребезжащим подносом в морщинистых сухих руках.

На чашечках, конечно же, тоже розовые цветы…

— Присаживайся, — ставит она поднос на стол и устраивается в своём кресле, указывая Элис на стул, что стоит рядом. — Так зачем, говоришь, ты пришла?

Элис чихает, будто от пыли и решает не изображать доброжелательную улыбку — вряд ли старушка хорошо видит.

— Расскажите, пожалуйста, что вы видели в ту ночь, когда убили девушку.

— О, я не то, чтобы видела, — косится она на тёмное оконное стекло. — Я проснулась от воя. Дикого, громкого, и крика. Девица кричала. Я к окну подойти побоялась. Но слышу, лязг, будто бьётся кто на саблях или… Как оно называется? Я не разбираюсь. Я вообще против оружия… В общем, сражались, видимо, там, под окном. И страшное такое после, когда тишина наступила: хрум, — делает она большие глаза, а голос завывающим, и продолжает изображать: — хрум, хрум! И я поняла — ест бедняжку. И не выдержала, выглянула в окно. А там, в темноте, огоньки глаз светятся. И снова вой…

— Значит, точно оборотень… Но вы не видели мужчину, похожего на графа? — Элис приподнимает брови.

Странно, что старуха упомянула драку. Это как-то не вяжется с версией стражей.

— Так, — отхлёбывает она из чашечки чай, — кто ж ещё это мог быть? Видела, конечно. Хвост помню и когти на лапах. Они тоже, как и глаза, блестели.

— Но с чего бы когтям блестеть? — недоумевает Элис.

Похоже, единственный свидетель ненадёжный, и графа подозревает лишь потому, что он проходил мимо.

Как бы он не нравился местным, этого недостаточно для обвинения.

Элис выдыхает.

Герберт будет рад.

— Не знаю, — пожимает она плечом, — потому что отразили свет? Глаза, наверное, тоже не сами по себе блестят? Но граф это был, точно. Я слышала, кажется… Вот здесь не уверена, но девица, перед тем, как кричать начала, громко его назвала по имени. Да и если б не это, кому ещё девушек убивать? Ты ведь знаешь, что с его женой приключилось?

«Но я очень сомневаюсь, что в этой части города ночью горят фонари…»

— Да, слышала, что его обвинили в её убийстве. Но ведь оправдали. Преступника нашли. Пусть и спустя десять лет.

Старуха на это лишь машет рукой.

— Прям так нашли? Спустя десять лет! Сказки это. Может, подставил кого, или подкупил как-то… Некому убивать её было. Ссорились они, помню, а потом, говорят, её в его же постели и нашли. В крови всю. Кто ж это пробрался в замок, пока граф на минутку отлучался по делам, и там же бедняжку погубил? Нет, точно Оуэн это был. Точно… Беги от него, дитя, пока и тебя…

Она вдруг судорожно вздыхает и отставляет чашку.

— О чём это я говорила? — снимает старуха очки, чтобы их протереть. — Принеси-ка мне, Аннабель, мой плед, будь так любезна… Холодно.

Элис поднимается.

— Конечно… И ещё, вы точно помните, что девушка крикнула его имя? Может быть, вам это подсказали стражи?

— Точно. Точно не стражи. Точнее не скажу, — у неё будто заплетается язык, а вскоре и вовсе наступает тишина.

Только чашка падает со стола, словно старуха пыталась неудачно до неё дотянуться.

Путаные мысли мелькают в голове Элис: помочь всё убрать, побежать за пледом, спросить ещё несколько вещей.

Их ворох истлевает, когда приходит осознание, что именно произошло.

— Бабуля? — Элис касается её плеча.

Но у той лишь валится на грудь голова, будто она задремала. Только вот проснуться уже не смогла.

Элис закусывает губу и отступает на шаг. Она чувствует, как горла касаются холодные пальцы смерти. Так бывало и раньше. Это неприятно.

Но расстраиваться нечего.

Эта женщина, по всей видимости, прожила долгую жизнь.

Элис кивает и выходит из квартиры, прикрыв за собой дверь.

***

— Да говорю же вам, — в нетерпении повторяет Герберт, которому ко всему прочему пришлось с какой-то стати объяснять стражам, зачем он вообще вышел в город, — Элис сейчас не будет в замке. Вам незачем идти туда. У меня ещё есть дела, я не планировал так скоро возвращаться. Уж простите. А она ушла за покупками.

— Но нам тоже, — возражает Бернард (и увести ведь его с подворотни Герберту не удалось!) — не с руки за вами по городу бегать. Мы подождём вас у замка, ничего страшного. Главное, возвращайтесь скорее.

— Или, быть может, — предпринимает Оуэн очередную попытку отвести стражей от этого дома, — посидим вместо этого в баре?

Молодой страж переводит на Бернарда заинтересованный в этом взгляд, но тот раздражённо передёргивает плечом.

— Благодарю, но воздержусь. Однако, из уважения к вам…

Оуэн хмыкает, но Бернард предпочитает не обращать на его реакцию внимания.

— Из уважения к вам, — договаривает он, — хорошо, мы будем ждать вашу слугу завтра к десяти утра в участке.

— Да, я передам ей.

— Проследите, чтобы она явилась.

— Конечно.

Элис, задумчивая из-за того, что сказала старуха и того, чем закончился разговор, выходит из дома, опустив голову и нахмурившись.

— Добрый день, — тянет она, когда поднимает глаза и замечает стражей.

***

Элис не успела ничего рассказать графу Оуэну и даже не передала парочку напутствий насчёт замка и ужина, её увели, до синяков вцепившись в запястье.

А затем всё, как по нотам — мерзкий дождик, тряска в карете, мрачность мистера Хизара по пути, решётка. Они должны были убедиться, что она никуда не уйдёт, пока следователь по делу об убийстве приезжей девушки не освободиться, чтобы допросить её.

«Стандартная процедура…»

Это слова мистера Хизара.

Но при этом обращаются с Элис, почему-то, как с преступницей.

Судя по случайно уловленному разговору, все ждали Людарика Даймонда, главу стражей, но он так и не появился в участке.

Граф Оуэн будет очень, очень сильно злиться…

Бернард, пропав на некоторое время, переговорив с рядовыми стражами, снова оказывается рядом с Элис.

Звенят ключи, он открывает замок и проводит её в небольшую комнатку с узким окном, столом и двумя стульями.

Обстановка тоскливая…

Угрюмый, со строгим взглядом, он, сцепив за спиной руки, принимается мерить шагами пол.

— Ну как можно опаздывать, как… — бормочет Бернард тихо, сам себе, но, вздохнув, оборачивается к Элис. — Вам чего-нибудь принести, быть может, стакан воды?