Грани искушений (СИ) - Лэйр Ария - Страница 6

Моя грудь, слегка приподнятая и круглая, казалась более чувствительной, чем обычно. Я не могла отделаться от мечтаний как он, с его властной уверенностью проведёт пальцами по моим бёдрам, так, чтобы я ощутила, как всё внутри меня напряжено, готово к этому моменту.

Но Дэвид ещё не пришёл.

Внезапно дверь с глухим звуком захлопнулась и я резко повернулась ко входу. Сердце пропустило удар. Он стоял в дверях, его фигура казалась мрачной, почти безжизненной. Дэвид просто смотрел, оценивая меня как новую деталь интерьера его спальни.

Я стояла перед ним, почти голая, в тонком белье, пытаясь заставить себя не чувствовать уязвимость.

— Что ты стоишь? — наконец проговорил он, равнодушно, не двигаясь с места. — Оденься.

Его слова, произнесённые без малейшего интереса, ударили в меня, как тяжёлый камень. Вся энергия, с которой я пыталась удержать хотя бы толику надежды, моментально исчезла. Мой взгляд торопливо блуждал вокруг в поисках того, чем можно было бы прикрыться.

Дэвид молча прошёл мимо, его лицо оставалось равнодушным.

Он направился к гардеробу и начал развязывать галстук, будто сейчас для него это было важнее того молчания, которое теперь висело в воздухе между нами.

— Ты… Ты не будешь со мной? — вырвалось из меня, почти с отчаянием.

Дэвид замер. Он медленно обернулся, и я увидела, как его бровь чуть приподнялась, а на губах мелькнула едва заметная, но насмешливая ухмылка.

— Ты серьёзно? Ты действительно думаешь, что я буду заниматься сексом с тобой? Ты — просто одно из условий, которое нужно выполнить, чтобы получить моё наследство, Агнес. Ты мне не интересна, и я не собираюсь делать вид, что ты мне нужна.

Я стояла, не в силах двигаться, не в силах сказать что-то в ответ.

— Я уезжаю, — произнёс он наконец, отвернувшись от меня. — У меня есть более важные дела, чем оставаться здесь.

С этими словами он снова развернулся к гардеробу и снял с плеч пиджак, медленно повесив его на вешалку.

— А что мне делать? — воскликнула я, не удержавшись, когда он повернулся к двери. — Ты просто оставишь меня здесь? Сегодня была наша свадьба!

Он остановился, слегка повернул голову и ответил:

— Можешь делать что хочешь. Наслаждайся одиночеством, или можешь пригласить для себя стриптизёра. Главное не трогай меня и не строй из всего этого трагедию.

Сердце сжалось от его слов. Я смотрела на него, надеясь на прощальный взгляд, на что-то, что покажет, что может быть я — не просто пустое место в его жизни. Но Дэвид не дал мне и этого.

— Увидимся, — бросил он на прощание, коротким кивком попрощавшись, словно это был деловой ужин, а не наша первая ночь в качестве мужа и жены.

Дверь за ним тихо закрылась, оставив меня одну в этой чужой комнате. В воздухе остался его слабый аромат — едва уловимый, но заполняющий всё пространство вокруг, как напоминание о том, как недоступен он был мне.

И не смотря на все его слова, я ещё долгих два года пыталась заслужить его симпатию.

Оглядываясь назад, мне сложно поверить, что такой бесхребетный и ужасающе наивный человек как я, вообще мог существовать в реальном мире.

Вынырнув из воспоминаний, я направилась в ту самую спальню на втором этаже. Открыв дверь, огляделась: дорогие книги, аксессуары, моё любимое кресло у окна, куда я когда-то садилась по утрам, надеясь, что новый день принесёт хотя бы каплю счастья.

Резко отвернувшись, я пошла к шкафу. Открыв его, я скользнула глазами по полкам и вешалкам, но взгляд сразу остановился на шелковом халате. Том самом, который я когда-то надевала, стараясь быть привлекательной для него.

Я вырвала эту тряпку из шкафа с такой силой, что ткань, зацепившись за крючок, треснула. В руках остались только рваные куски. Я бросила их на пол, а в груди что-то болезненно сжалось. Как будто вся жизнь, которую я пыталась построить здесь, прямо сейчас исчезла, не оставив ничего.

И в этот момент внутри меня что-то оборвалось.

Все попытки удержаться на поверхности, не дать чувству несправедливости окончательно овладеть моим разумом — всё это исчезло, как только я повернулась к вещам, которые стали для меня символами моего бессилия.

Это был не просто мой дом, не просто мои вещи. Это был долгий путь, который я шла, убеждая себя, что всё должно быть правильно, что я должна оставаться спокойной и собранной. Но слишком много событий для одного дня. Похороны, откровение с Дэвидом, развод, и теперь, решимость уйти.

Я закричала, сбросив на пол дорогую чёрную вуаль со своих волос, мои пальцы схватили и сжали стеклянную фигурку ангела, стоявшую рядом на комоде, и в один момент я с силой швырнула её на пол. Раздался громкий треск, который эхом отозвался в моих ушах. Ярость, которую я сдерживала, теперь вырывалась наружу.

Каждое движение стало более хаотичным. Я вырвала из шкафа несколько платьев, одевая которые я так часто ждала его одобрения. Но слышала только глумливые комментарии за своей спиной, каждый раз, когда мы выходили куда-либо вместе:

«О, вы только посмотрите, вот и она, его маленькая светская зверушка, всегда под рукой, когда нужно произвести впечатление примерного семьянина».

Я не замечала, как постепенно наполнялись чемоданы. Беспокойные мысли мешали сосредоточиться. Все, что оставалось, это продолжать.

Зеркало, стоящее на стене, отразило моё измождённое лицо, тускло освещённое светом, который еле проникал через окно. Уставшие каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, несколько прядей выбивались, теряя свою прежнюю ухоженность. Моя кожа была бледной, почти мертвенно-серой, с тёмными кругами под глазами — следами слёз и бессонных ночей.

Странное, почти жестокое спокойствие овладело мною, когда я вытащила последнюю вещь из гардероба и задумалась. Это был конец. Всё это было ошибкой.

Или, может, всё-таки не ошибкой, а просто той глупой иллюзией, в которую я верила? Верой, в которой я больше не нуждалась.

Мои руки замерли на мгновение, но сделав резкий вдох, я закрыла замок.

Встав, сделала шаг назад, но вдруг мой взгляд упал на фотографию, стоявшую на тумбочке у кровати. Мы с Дэвидом вдвоём, когда только поженились. Молодая, невероятно счастливая я, с блеском в глазах, и он — с отрешённым взглядом, будто совершенно не понимающий, зачем вообще оказался на этом снимке. Эту вещь я не собиралась брать с собой.

Палец скользнул по экрану телефона, когда тот засиял новым уведомлением.

«Уважаемый клиент, на Ваш счёт поступила сумма…»

Я не сразу поняла, что это значит. Слова как-то не сразу сложились в сознании. Я открыла сообщение. Триста тысяч. Не слишком много и не слишком мало, чтобы вызвать сомнения или вопросы.

«Откупные деньги», — мелькнула мысль, и я рассмеялась, но не от радости, а скорее от какой-то жестокой горечи.

Для Дэвида это была незначительная сумма — деньги, которые он мог потратить с лёгкостью за один отпуск, не почувствовав ни малейшего ущерба для своего состояния. Но для меня они стали окончательным подтверждением — у меня больше не было выбора. Эти деньги были, как холодная, чужая рука, которая толкала меня вперёд, в новую жизнь, от которой я уже не могла отвернуться.

Я не испытывала ни стыда, ни сожаления, когда принимала их. Моя жизнь, моя боль, моя потеря — всё, что осталось от моего брака, теперь заключалось в этих цифрах на экране. Я могла бы злиться, могла бы восстать против этого жеста, но зачем? Дэвид всегда умел всё сводить к деньгам.

Триста тысяч долларов. Мой брак стоил ровно столько, сколько он решил.

Я снова вытерла лоб, и мои губы сжались в жёсткую линию. Я могла бы заплакать, но не делала этого. Вместо этого я, наконец, взяла все свои вещи и пошла к лестнице на первый этаж.

В какой-то момент я чуть не оступилась, когда мой каблук задел за одну из ступеней. Вспышка раздражения пронзила меня, и, остановившись на мгновение, я огляделась. Каждый угол, каждый шаг, как будто знал, как меня подставить.