Грани искушений (СИ) - Лэйр Ария - Страница 5

— Всё, — сказала я, устало подняв голову. — Ты получил, что хотел. Теперь ты свободен.

Дэвид не торопился с ответом, но в его глазах было что-то странное — смесь удовольствия и бесконечного расчёта. Для него этот момент был не новым, а давно предсказанным.

— Ты не понимаешь, что этим ты освободила меня, Агнес. Теперь я могу жить, как хочу. И не тратить время на тех, кто не стоил этого.

Я отвернулась, мне так не хотелось видеть это его насмешливое выражение лица. Моя ладонь потёрлась о холодную поверхность окна, как будто пытаясь вытереть следы этого разговора.

— Ты знаешь, я мог бы оставить тебе кое-что, — сказал он, и в его голосе появилось что-то циничное. — Не скажу, что много, но… деньги, например. Могу выделить тебе хорошую сумму, на всякий случай, чтобы ты не осталась ни с чем. Понимаешь, не хочу, чтобы ты думала, что я слишком жестокий.

Я сжала зубы, чувствуя, как внутренний протест на грани срыва начинает таять, уступая месту горькому осознанию. Я понимала, что не могу отказаться от этого. На самом деле, у меня не было выбора. Всё, что я могла бы сохранить — это моя гордость, но я уже давно поняла, что гордость не кормит и не защищает.

Деньги. Это единственное, что теперь есть у меня, и мне было не до сентиментальностей. Горечь от его слов, презрение к его манипуляциям, всё это отступало на второй план.

— Очень мило с твоей стороны. Ты прав, у меня ничего нет. Но в следующий раз будь честен хотя бы с собой, Дэвид. Ты не даёшь мне деньги из милосердия. Ты просто покупаешь свою совесть.

— Да, я покупаю свою совесть, Агнес. И не только свою, — сказал он, с улыбкой поднимая документы и подписывая их одним движением. — Теперь, когда всё официально, ты можешь начать свою новую жизнь. Но знай одно — я всегда буду помнить тебя. И надеюсь, что наши пути больше никогда не пересекутся.

Я не ответила. Просто сидела, чувствуя опустошение и сжимая сумочку в руках, как единственную вещь, которая могла напомнить мне, что я ещё не полностью утратила себя. Мой взгляд был прикован к окну, но я не видела ни дороги, ни мира за стеклом.

Когда машина замедлилась на нашей улице, я стала всматриваться в знакомый силуэт дома — он был двухэтажным, строгий в своём архитектурном минимализме.

Я помнила, как тщательно подбирала предметы интерьера сюда, что хоть немного сгладить его холодный стиль. Мягкие серые пледы, хрупкие фарфоровые статуэтки на полках и тёплый бежевый ковёр в прихожей. Здесь всё напоминало о моих тщетных попытках создать островок уюта.

Но, несмотря на все мои старания, дом не обретал душевного тепла. Сейчас это жилище показалось мне окончательно чужим.

Внутри разливалось одиночество, перемешанное с горечью и странным облегчением. Дэвид наблюдал за мной, но не смотрел в глаза — как всегда его безразличие было не менее жестоким, чем если бы он орал мне в лицо.

— Ты идёшь? — его голос разорвал тишину в машине. Я чуть помедлила, не отвечая, и лишь выдохнула, глядя сквозь окно на сумрачное небо. Моё решение было простым — я должна была съехать. Сегодня. Сейчас.

Он, не дожидаясь ответа, вышел из машины и шагнул к дому. Я смотрела ему вслед, всё ещё сидя на месте. Виктор ждал, понимая без слов, что сегодня — конец.

— Берегите себя, мисс, — произнёс он с тихим уважением, будто прощаясь не только с хозяйкой, но и со всем, что связывало нас на протяжении всего этого времени. Слово «мисс» прозвучало в его устах неожиданно, словно Виктор уже признал мою новую свободу, даже если я сама ещё до конца её не ощутила.

Я посмотрела на него с благодарностью, едва заметно кивнула.

— Спасибо…

Я наконец открыла дверцу и в последний раз окинула взглядом окружающее пространство. Вдоль дорожки стояли фонари, их мягкий свет, задумчивый и ускользающий, освещал мне путь до двери, на пороге которой уже исчез Дэвид.

Шагнув в холл, закрыла за собой дверь. Тут было почти темно, лишь слабо мерцали отдельные светильники под потолком. Стены, раньше такие просторные и светлые, теперь казались замкнутыми и давящими.

В кухне у окна виднелся стол, накрытый на двоих ещё этим утром. Дэвид почти никогда не сидел за ним, предпочитая обеды на работе или с друзьями.

На некоторых стенах висели картины, на которых изображались пейзажи и моменты счастливых людей, но я больше не могла смотреть на них. С каждым днём, проведённым в этом месте, эти изображения превращались для меня в фантомы счастья, которых не существовало.

Я сделала шаг вперёд, дыхание сбилось, но я подавила это, не позволяя слабости взять верх.

— Я собираюсь съехать сегодня.

Мои слова осели в комнате, холодные и окончательные, словно последний гвоздь, забитый в крышку гроба нашей жизни. Дэвид остался стоять неподвижно, спиной ко мне.

Только спустя несколько секунд он медленно повернулся.

— Ты серьёзно?

— Да. Я уеду сегодня. Здесь для меня больше нет места.

— Думаешь, можешь просто взять и уйти? Есть правила.

Я вздрогнула, услышав его слова. Правила. Все было пронизано этим абсурдным понятием, которое мы с ним придерживались все эти годы. Его правила. Его мир, который никогда не включал в себя мои желания или чувства. Правила, которые только поддерживали этот фарс.

— Я понимаю, что для тебя это важно, но давай будем честны, Дэвид. В этом доме не то чтобы нет для меня места — его никогда и не было. Ни одного уголка, ни одной чертовой стены, которая хоть немного чувствовалась бы своей. Ты можешь закончить все формальности с документами уже сегодня. Мы оба знаем, что это проще простого для тебя.

— Ты уверена, что хочешь сделать это прямо сейчас? — спросил он, чуть наклонив голову, как будто всерьёз сомневаясь в моей решимости. — Ты всё ещё моя жена для окружающих. Или ты просто делаешь это на зло мне?

— Я наконец делаю что-то для себя, — я почти выплюнула эти слова, смакуя каждый слог. — И давай обойдёмся без этой лживой видимости о том, что тебе не всё равно. Ты сам сказал, что этот брак — просто бумажка, никакого веса, пустое слово. Так что хватит трахать мне мозг, ты получил свой развод. И я не обязана спрашивать твоего разрешения, чтобы уйти.

Дэвид замер на мгновение, его взгляд стал более острым, как будто он наконец заметил что-то новое в моём тоне. Интерес. Он ощутил его — мою грубость, моё нахальство, это откровенное хамство, которое он никогда не ожидал услышать от меня.

— Какая речь. Ты действительно думаешь, что мне не всё равно? Уходи, если хочешь.

На мгновение он замолк, небрежно проводя пальцами по рукаву своего пиджака:

— Спокойно собирайся, я уеду ненадолго, у меня ещё есть дела.

С этими словами он, развернувшись, двинулся к двери.

Я следила за его уходом, слышала гулкие шаги в пустом коридоре. Я знала, что его «дела» — это совсем не работа, и почти могла мысленно разложить весь его вечер по часам: приятели, алкоголь, а затем… Встреча с кем-то новым или уже привычным — кем-то, кого он трахал по ночам, пока я ждала его дома.

Когда-то такая мысль терзала бы меня изнутри. Но теперь… теперь я ощущала лишь странное облегчение.

Оставшись стоять в центре пустой гостиной, я вспомнила своё первое появление в этом доме.

Это была наша первая брачная ночь. Я стояла в спальне у кровати, и несмотря на всю холодность вокруг, чувствовала волнение и предвкушение. Свадебное платье на мне было изысканным, кружева переливались в тусклом свете, и я не могла не думать о том, как красиво оно смотрелось на мне во время свадебной церемонии.

Я лелеяла надежду, что мы станем настоящей семьёй — ведь у алтаря он произнёс своё «да». Я ждала его взгляд, его руки, его прикосновения, которые должны были стать моими первыми.

С облегчением сняла платье, чувствуя, как ткань скользит по коже.

Я взглянула на своё отражение в зеркале, ощущая, как воздух вокруг меня становится густым, а сердце бешено стучит в груди. Моя фигура, скрытая в тонком кружевном белье, казалась мне хрупкой. Лёгкое ощущение волнения пронзало меня, когда я представляла, как он будет снимать с меня каждую деталь этого наряда.