Джунгли. Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 6

Конечно же, Добрыни не составит труда обратиться к Олай и выдернуть из столицы Лёху, да только завтра ночь Агохлу и Оноха, а это, в свою очередь, создаёт новые сложности. Вместе с малым в сторону грядущего поля боя порядится ехать огромное число баб, включая вчерашних студенток. Скорее всего, сейчас старейшина Олай возьмёт в оборот именно «нянечек». Она уже давно старательно держит воительниц подальше от Алексея, опасаясь его плодовитости. Потому число моментов, когда Олай закрывала глаза на «игры» Лёхи с той же Катькой, нужной в поселении для контроля детей, за последний месяц по донесениям составило аж два раза. А вот с святой целительницей что-то не клеилось. На неё сейчас много работы скинули, Кетти поговаривали, что при личной встрече Мария даже старуху осматривала, подлечивала. Старая ведьма просто боялась, что лучшая целительница в поселении, с родами, может выбыть из строя, а после и вовсе потерять часть своих магических сил, что могут перейти её ребёнку по наследству.

«И о чём эти бабы только думают под час войны?» — копаясь в мыслях и размышлениях своих, забыл о прибывшем медоеде старый солдат.

— Командир Добрыня! — вновь окликнула его молодая медоед.

— А… точно, что ты там говорила? — Наконец-то отвлёкся от карт мужчина.

— Армия построена и к маршу готова! — отчиталась воительница.

— Хорошо, — дед глянул на часы. — В этот раз на две минуты и сорок секунд быстрее, чем в прошлый. Отличная работа!

— Служу Федерации племен! — во всё горло, с улыбкой рявкнула медоед. — Прикажете выступать?

— Выступаем к центральному поселению. — Ещё раз глянув на карту, говорит Добрыня, чем удивляет медоеда.

— Не к лагерю, находящемуся у пляжа? — обсуждать приказы тема медоедов, они, мягко говоря, слегка туповаты. Но вот силы в их руках и телах не занимать, потому подобные своевольности старик спускал им с рук. «Всё же, они ведь ещё совсем девочки…»

— Нет смысла. Если враг или его разведчики увидят всю нашу армию, то непременно испугаются и сбегут. Не забывай, у них есть большой корабль, а значит, они спокойно могут оставаться на нём днями и неделями. Целый месяц они изматывающе могут курсировать от одного пляжа к бухте, дальше и обратно. Нет смысла гонять за ними пехоту. Вместо этого займём положение в центре острова. Пусть солдаты повидают семьи, хорошо отдохнут, детишек своих побалуют, а после, когда станет понятно, где точно будет высадка, тогда туда и отправимся.

— Вы нечто, товарищ герой-силач Добрыня.

Старик недовольно глянул на медоеда.

— Ой, виновата, вы нечто, товарищ герой-силач, командир Добрыня!

«Мда… и всё же медоеды пригодны лишь для отправки самых простых приказов…» — рукой прикрыв разочарование на лице, старик кивнул, а после отдал приказ:

— Выступаем.

Тем временем в столице.

Схватив Рабнир за плечи, чувствуя, что она совсем не в моей весовой категории. Ноги скользят, меня тянет следом за ней, во весь голос требую:

— Рабнир, хватит! Вспомни, чему учил Добрыня: один за всех!..

— Вот я сейчас одна их всех и отмудохаю! — выпустив когти, напирает на Пантеру, Кетти, Гончью и другого медоеда, просто попавшую под раздачу Рабнир. Все эти четверо тяжело дышали, лица их украшали свежие синяки, ссадины и порезы — работа Рабнир. Пантере не понравилось, что я приуменьшил заслуги её подруг и, при этом, возвысил Рабнир; она сделала мне замечание, а моя медоед, приняв это на свой счёт, тут же полезла в бой. Так сказать, защищать «всё моё мужское». Самым страшным в этом являлся факт, что я никак не мог на них повлиять. Подставившись под удар, едва не отхватив по зубам, с трудом оттянул Рабнир, но взявшие передышку девочки, видя, как послушно медоедка отступает, решили ту подколоть. А дальше та вновь вспыхнула, словно факел. В общем, быть в поселении беде, если бы не пришедшая мне на ум идея:

— Десять сезонов без секса! — воскликнул я, и Рабнир вместе с Пантерой, Гончьей и другим медоедом застыли в форме статуй, поглядев на меня округляющимися от удивления глазами. Удивление спустя секунды сменилось ужасом; я увидел, как по неприкрытой спине Рабнир побежала гусиная кожа.

— Э… это за что и кому? — спросила та, кто вообще ни разу со мной не спала, соплеменница Рабнир.

— Тому, кто продолжит драку и оскорблять других, — рявкнул я.

— Да я вообще мимо проходила… — Лицо молодой медоедки стало жалостливым; под глазами той, чьё племя считалось лютыми и непобедимыми варварами, стали наворачиваться слёзы. — У… у меня… ещё вообще не было, а очередь в следующем сезоне. Агтулх Кацепт Каутль, сжальтесь… — Рухнула на колени молодая медоедка. От чего даже Рабнир поморщилась, прижав уши, убрав когти и выйдя из боевой трансформации, тихо произнесла:

— Не надо десяти сезонов, мы всё… — Поглядев на меня своими золотыми, почти что щенячьими глазками, Рабнир дернула ухом, услышав то, что не понравилось ей, внезапно оглянулась на Пантеру и Гончью, а затем вопросительно рявкнула:

— Да⁈

— Да, да, да… — Закивали Пантеры и Гончья, полуголосом, напуганно поддакивая Рабнир. Ну и пиздец, кто бы знал, что ты, мой верный Алексей младший, окажешься единственным моим оружием, доводом, способным разрешить возникший на пустом месте конфликт. Извиняясь перед Пантерой, обещая выслушать всё и после лично поблагодарить «настоящего героя» той серьёзной битвы, я прихватил Рабнир за хвост, а после, как местные мамаши тягают сварливых ребят, оттащил в сторонку. Высказав пару добрых слов, напомнив о статусе Рабнир, о важности всего того, что она так старательно игнорировала, получил лишь виноватый взгляд в пол, ехидную улыбку и внезапный контр-выпад с поцелуем в губы. Она понимала — я злюсь. Чувствовала недовольство и, как опытная, привыкшая за время нахождения со мной женщина, стала давить на слабости. А именно на:

— У нас будет двойня. Я чувствую силу сразу двух свирепых медоедов. — Ловко заскочив мне за спину, обнимая и прижимаясь ко мне своей грудью, шепчет на ухо Рабнир.

И у тебя двойня, же-е-е-есть… Сейчас, по имеющейся у меня информации, уже как минимум одиннадцать Алёшкиных подарков готовились к появлению в этом селении. По местным меркам, продуктивности в зачатии у племен Кетти, это число не просто рекордное, а рекордно-опасное! Если бы Олай вовремя меня не остановила, страшно даже представить, чем бы всё закончилось. Однако есть и ещё кое-что странное. Зверолюдки легко принимали моё семя, а вот наши девушки… Что-то, то ли влияние этого мира, то ли строение наших тел препятствовали зачатию, и, честно говоря, глядя на команду из другого мира, я был этому несказанно рад. Спал я с от силы пятью-шестью нашими, и подобное очень сильно влияло на них, считавших, что секс — это как оковы, цепи или наркотик. Дав мне, который они могут что-то от меня требовать. Увы, дела в племени обстояли по-другому, и это очень болезненно било по самооценке наших девочек. Единственной, кто со всем смирился и принял, была Катюша, наш высокий, сильный, смышленый и обделённый женской грудью божий одуванчик. Глядя на неё, я мог бы назвать её идеальной, самой красивой, лучшей из лучших, если бы не это треклятое, но…

Первый раз за последние две недели, а может быть, и три, Добрыня соизволил показаться в «столице». Они пришли с закатом, с армией зверолюдок и толпой ослабленных, едва волочащих ноги пленных. Глядя на тех, кого эксплуатировали на военной базе деда, наши пленницы впали в уныние. Они-то думали, везде так вкусно кормят, чуть ли не в жопу дуют, а нет. Там, на передке, нет гениального повара тёти Веры, нет гениального и заботливого целителя Марии, и меня, следящего за порядком и гармоничной атмосферой в рядах, тоже нет. По спинам пленниц, по виду их одежд, рук, ног, усталым осунувшимся лицам, мысленно представил, через что им пришлось пройти.

— Разбудите Марию, — у входа, глядя на то, как заходят связанные по рукам колонны пленников, отдал команду грубым голосом дед, — пусть осмотрит их. О, Лёха! — приметив меня, подзывает пухлый Командос. — Как сам, как поезд «Сапсан»?