Джунгли. Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 5

«За такими каменными „стенами“ короблю и команде нестрашны высокие волны и штормовые ветра. Отличное место для отдыха команды, пополнения запасов, да и издали проходящее мимо судно так сразу и не поймёт, есть ли внутри бухты кто или нет», — размышляла наёмный капитан Стелла Марис, женщина, чья пра-пра-бабка по детским историям деда имела смешанную с местными кровь. Главными условиями адмирала для отбора кандидатов в капитаны экспедиции были следующие пункты: зеленые глаза, чёрные волосы и мех у руководителя, а также желание и готовность в случае нужды драться на суше. Стелла Марис — чьё имя означало «морская звезда», не особо любила сухопутные стычки, однако подобный отбор пропустить не смогла, одним лишь своим появлением став кандидатом номер один на эту роль.

— Нахлынули воспоминания? — Зная, за какие-такие заслуги Стелла Марис оказалась на посту капитана столь крупного судна, не упустила возможности подколоть капитана старпом.

— Отставить шутки. — Вглядываясь в гнетущие скалы, отвечает капитан. Лишь часть команды знала и работала со Стеллой в прошлом. Большая половина офицеров и матросов — личности такие же, как и она, подобранные помощниками адмирала, а также придворной аристократией императора. Скорее всего, империя знала, с кем ей придётся вести дела. Высока вероятность того, что экспедиция проводилась не в первый раз. И именно, опираясь на опыт прошлых попыток, руководство флота решило сделать ставку не на огневую мощь и лучших кадрах, а на «сборную солянку», чья внешность в империи считалась слишком броской. Те же зеленые глаза и чёрные волосы, как у капитана, — черты для имперцев редкие, дикие. То же касалось трети матросов и старпома, чья раскраска чёрно-белых волос относила её к наследникам пустынных традиций, бедуинам.

«Пустынные бедуины в море — это какая-то шутка?» — Взяв из рук старпома подзорную трубу, капитан в двадцатый или в двадцать пятый раз оглядывает скалы.

— Видишь? — Указала рукой в сторону Стелла.

— А что я должна там увидеть? — Спросила старпом.

Тяжело вздохнув, капитан возвращает трубу помощнице, заставляет ту посмотреть на скалы ещё раз.

— Птиц нет. — Говорит Стелла Марис. — Норы есть, гнёзда тоже вижу, а вот птиц не вижу, и скорлупы в гнёздах тоже нет. Кто-то их напугал и очень давно.

— Может, горные коты?

— Может, коты, — говорит капитан и оборачивается, глядит на готовую к спуску команду. — А может, и не коты. Посылай разведку, пусть оценят дно, поныряют, покрутят своими тупыми головами у захода в бухту. Внутрь, туда за скалы входить пусть не торопятся. Оставят шлюпки у этих «каменных врат», а дальше тройку в плавь отправь.

— Капитан, так там в плавь до берега не каждая догребёт, — возразила старпом.

— А ты найди ту, что догребёт. — Показав хищные зубы, рыкнула капитан. Указав рукой на левый хребет, добавила: — Пусть плывёт вдоль скал слева, осмотрит пляж, заберётся на вон ту гору. Под ней вода довольно светлая, видно сразу — глубоко. Если что, пусть прыгает, а мы тем временем возьмём под прицел правую гору. Если там внезапно появится республика, я хочу, чтобы потери были минимальными, старпом.

Судно медленно доворачивает, якоря наконец-то находят за что зацепиться, и в тот момент, когда корабль почти что остановился, в проходе в бухту виднеется она…

— Галера республики! — Верещит матрос с мачты. От внезапного выкрика матросы, чья слаженность оставляла желать лучшего, роняют шлюпку на воду, все вокруг приходят в движение, команда срывается с мест, направляясь к своим боевым постам. Вырвав из рук старпома трубу, Стелла, забежав на нос, оглядывает потенциального врага. Без сомнений, это галера республики, но почему она затоплена лишь наполовину, почему нос так неестественно задран? Из положения капитана через ущелье ничего не разобрать. Вероятность того, что всё здесь одна большая ловушка, возрастает многократно. Капитан принимает решение отступить, развернуть корабль и причалить там, где угроза обстрела с холма, а также окружение её команды менее высоки. Более идеальное для стоянки место вряд ли подвернётся, но, глядя на команду, на её растерянность, неслаженность и то, как она мечется, пытаясь поднять с воды шлюпку, для капитана отступление является единственным верным решением.

«Вступим в бой — все погибнем», — рассуждала Стелла Марис.

За всем творящимся в море, из кустов, со скал, до рези в глазах вглядываясь и пересчитывая команду, наблюдала ударная рота Федерации племен. С трудом сдерживая своё недовольство, боевые кошки Добрыни наблюдали за тем, как их новые игрушки, трофеи, медленно разворачивают свой большой и красивый корабль. Кетти ждали Республику, а пришла Империя. Хотя что первые, что вторые сейчас, по приказу Добрыни, при входе в бухту считались врагами и законными трофеями. Именно бухта стала самым укреплённым, подготовленным для отражения вражеских высадок местом. Месяцами воительницы федерации возводили, спрятав за пышными кустами, частокол, рыли перед ним рвы, создавали ячейки для орудий и стрелков. Вся береговая линия превратилась в одну замаскированную в местной природе крепость, взять которую сейчас не смогли бы даже все объединённые силы республиканских захватчиков. Корабль, который увидели Кетти, был настолько большим, что даже пушки не вместились на его палубе. Лишь на мгновение верные воительницы народа Кетти и Чав-Чав вместе заметили, как из бортов корабля открылись окошки, показались угрожающие чёрные стволы, что уже спустя мгновение команда спрятала обратно. А ведь помимо их, на палубе также присутствовали желанные Федерацией орудия.

— Ты только представь, сколько там пушек и пороха, сестра! — дернув подругу за плечо, поправила форму республики воительница.

— Знаю… — ответила старшая, самая сдержанная.

— Так давай жахнем! Авось подорвём чего, мы ж в форме, не поймут кто! — требовала залпа с холма по удирающей цели младшая. Старшая кошка разделяла её рвение и рвение гончьих, но от приказа командира Добрыни отступать не собиралась. Повернувшись к сестре и положив ей руку на плечо, она произнесла слова, что некогда сказал сам солнцеликий воин Добрыня:

— Жахнем, сестра, обязательно жахнем, но потом. — Затем Кетти перевернулась на бок, обратилась к гончьим: — Боевые сестры, враг оказался не из числа тех, кого мы ждали, но мы продолжим придерживаться плана. «Лестные молнии» отправятся вдоль берега и продолжат наблюдение за гостями. В бой не вступаем, корабль в разы больше тех, что мы видели, значит и команда тоже более многочисленна. Держимся в тени растительности, ждём подхода ударной группы и помним слова Командира: «выживаемость в приоритете».

Старшие гончьи, сохраняя тишину, кивнули и стали отползать с хребта назад. Напоследок, как и наставлял Добрыня, старшая Кетти произнесла:

— Один за всех…

Глаза старшей гончьей блеснули, на лице всплыла хищная улыбка, и та ответила:

— И все за одного…

Бойцы федерации рассыпаются в вечно зелёных джунглях. Каждая хищница, как отдельный отлаженный механизм, делает и выполняет исключительно возложенную на неё роль. В кратчайшие сроки главнокомандующий Добрыня, занимавшийся тренировкой молодого пополнения в лагере, ставится в известность. Работы по строительству и реконструкции линии фортификационных укреплений тот час прекращаются. Группы пленных-рабочих отправляются в «новую столицу» — войско федерации на военные сборы. За отдельными отрядами и боевыми группами, которые наблюдали за республиканской крепостью, отправляются гонцы с приказом отступить к главному «укрепленному району». Армия готовится покинуть свой главный форт, и на то время, пока она будет в походе, на плечи отдельных разведывательных и диверсионных групп ляжет оборона «родных стен».

— Командир Добрыня! — в шатёр военноначальника, застывшего над картой, отнятой у республиканцев, вбегает молодая девочка-медоед, назначенная лентяйкой Рабнир своей заместительницей. Рабнир была единственной, кого Добрыня до конца не мог подчинить своей воле. Что бы он ни делал, это строптивое, своенравное, лишённое чести и гордости животное в бытовой и тренировочной деятельности, чихала на его правила и порядки. Если речь не шла о драке и важной, смертельной битве, единственными темами для её мыслей были еда, а также секс с Агтулх Лёхой. Сейчас, когда она вроде как забеременела после очередной самоволки и подкопа в покои малого, всё вообще кратно усложнилось. Добрыни в бою требовалась Рабнир, но по местным законам беременную строжайше запрещено противовольно заставлять идти в смертельный бой. Именно это правило превращало простую беременность в святой долг, ложившийся на племя по защите «Дарующей жизни» матери. Рабнир стала костью в горле у Добрыни. Она требовалась ему для поднятия духа всех медоедов, часть которых, прослышав о том, что сильнейшая и умнейшая (как её называли сами медоеды) не идёт в бой, тупо начинали бунтовать. Физические раны от разгромного поражения на пляже под командованием объединённых племен Чав-Чав затянулись, а вот духовные были свежи и кровоточили. «Не в бою, так рядом!» — требовали медоеды присутствия проблемной Рабнир.