Шарлатан (СИ) - Номен Квинтус - Страница 16

Вот интересно: мне всего два с половиной года было, однако взрослые меня выслушали и аргументы мои (вообще-то для любого человека смешные) приняли. И не потому что я — весь из себя «шарлатан», а потому что человек, чье мнение важно независимо от его возраста. Тем более, что я предложил «разумную альтернативу»…

Правда, поначалу моя «альтернатива» вызвала среди мужчин в доме лишь приступ бурного веселья, но тут в дело вмешалась тетя Маша. Она-то у себя в Ичалках школу чуть ли не с отличием закончила, так что ее слова о том, что «мальчонка-то про товарища Архимеда не врет» были приняты уже всерьез. Настолько всерьез, что уже через десять дней — как раз в канун Рождества — Алексей с Николаем приволокли в дом изготовленный по их заказу заводскими инструментальщиками агрегат. Простой как лапоть, ну, разве что чуточку посложнее: рычажний пресс. С двумя рычагами пресс: одним внутри железной формы поднималась и опускалась «опорная» плита (размером в кирпич как раз). А вторым, уже составным рычагом на форму опускалась… я эту штуку назвал «давильная плита», и ее вслед на мной и все остальные так же называть стали. Но суть не в названии: мужики агрегат опробовали — и на этом «детская самодеятельность» закончилась. Поскольку у детей просто веса не хватало, чтобы кирпич качественно сжать в форме, а двое мужчин за час вечером сотню сырых кирпичей могли налепить. Причем лепили-то они кирпичи не из мокрой, а чуть влажной глины — а такие можно было хоть в печке сушить, они уже не трескались. Поэтому они кирпичи лепили, затем заворачивали в мешковину и как раз в печку и запихивали. А утром относили готовые (и уже совсем сухие) кирпичи в дровяной сарай, где одни до весны должны были храниться. Глины для кирпичей взрослые запасли еще осенью, и нашего запаса хватило почти на три тысячи кирпичиков, которые легли в дровяном сарая на хранение уже в середине января, а чуть позже Алексея едва не побили соседи — за то, что он им не рассказал про такой полезный агрегат. Но все же не побили, и к концу месяца в деревне уже четыре кирпичных пресса появилось…

С материалами для этих агрегатов трудностей не было: по каким-то «высшим соображениям» заводу имени Ленина начальство выделило двести пудов котлового железа — это в дополнение в нержавейке, из которой, собственно, ножи (а теперь и «перья» турбин) и делались. Откуда такие «соображения» появились — мне неведомо. Я, конечно, подозревал, что «сообразил» лично товарищ Каганович, который всей областью руководил. Но не Лазарь Моисеевич, а Юлий, хотя тоже Моисеевич, а с двумя классами образования соображаловка иногда очень странные мысли выдает. Но так как народ котловое железо все же за деньги на заводе забирал, то и заводское начальство не возражало (за выделенный-то металл ему как-то отчитываться требовалось), да и рабочие не плакали, часто из него что-то для дома делая. А в деревне теперь появился кирпич для постройки водонапорной башни. То есть его еще и обжечь нужно было, но уж как это проделать, в деревне знали все.

Март в этом году выдался довольно прохладным, температура подниматься выше нуля начала только в двадцатых числах, да и то ненадолго. Однако деревенских морозцы не напугали, и уже в середине марта мужики выкопали сразу четыре кирпичных ямы. Впрок выкопали, так как до мая в них просто класть (в смысле топлива) было нечего. Но ведь в апреле-то времени на это не будет, уже свои огороды на подходе — а там копать и копать! Но копать когда уже снег растает, так что начиная со второй половины марта жизнь в деревне замерла. Почти замерла: Федор (новый муж Натальи) приволок в дом радиоприемник. Здоровенная такая тумбочка, а под верхней крышкой там еще и проигрыватель для пластинок имелся! Народ приобретение осмотрел, послушал (пластинка в Федора только одна была), затем надолго задумался. В основном, переваривая сообщенную Федором цену агрегата — а вот уже в апреле после того, как посланный гонец вернулся из Горького и рассказал, какие еще бывают в продаже приемники, Федор получил прозвище «Буржуй», а местное население начало прикидывать, как бы побыстрее с соседними деревнями договориться о существенном расширении электростанции: электричества-то приемники потребляли в районе сотни ватт, сколько же, сколько и самые яркие лампочки, висящие в курятниках…

Но с прикидками внезапно пришлось погодить: Наталья выбила фонды на водопроводные трубы (именно «фонды», а не «ордер»: за трубы теперь нужно было платить полную цену) и вопрос с избытком наличности в деревне самоисчерпался. А ведь еще нужно было цемент для строительства башни покупать за деньги, насос тот же. Так что приемник в деревне еще появился только у деда Митяя, и он приемник купил не Александровского завода, а Тульского, размером раза в три меньше, без проигрывателя. И электричества он вроде потреблял вдвое меньше, а вот насчет цены ничего дед Митяй сказать не мог: ему это приемник (почти новый) отдали за трехлитровую банку «весеннего меда»…

В конце апреля в деревне началось строительство. Вот только строили еще не башню водонапорную, и не новое здание для электростанции, а простые избы: Народ-то на «грядущий» завод в Ворсме уже набирать стали, а насчет жилья в го… в поселке пока еще было туго. Очень туго: товарищ Каганович все же о жилье для рабочих будущего турбинного завода позаботился и в Ворсму (пока еще на станцию только) привезли в разобранном виде несколько двухэтажных деревянных домов. Рассчитанных все же на кирпичные фундаменты, так что даже их никто строить тут же не бросился. А вот для еще одного завода даже в план жилье рабочим не включили, только сам завод выстроить решили. Сормовский-то завод новые генераторы делать отказался, уж совсем им это «не по профилю» было — и Юлий Моисеевич решил, что «пусть генераторы делают там же, что и турбины». В принципе, решение было не самым глупым: турбины-то — изделия непростые, много их даже завод делать не сможет, а генераторы для таких турбин — тут и заводик-то на два десятка рабочих потребуется. Но ведь и двум десяткам рабочих нужно где-то жить — и в районе поступили просто: закупили где-то на Каме готовые срубы и, как только реки вскрылись, по воде довезли их до Павлово. А оттуда их развезли по деревням (кто-то, видимо, решил, что негоже в будущем городе избы ставить) — и шесть таких срубов привезли в Кишкино. Не по разнарядке какой, а «во исполнение воли народа»: народ-то тут большей частью из семей весьма многодетных, все всех знают — вот родственникам кишкинцев местные и решили с жильем помочь. А под шумок «отъели» у Грудцинского колхоза почти восемь гектаров полей… мирно отъели, так как большинство новых жителей деревни были людьми семейными и жен своих как раз в колхоз и записали. А колхозникам-то, как ни крути, нужно и приусадебные участки выделить…

Вот только дома новые жители строили уже «не по правилам», нижние венцы в махорке не вымачивали, а просто дегтем обмазали, да и на чердаки махры они, понятное дело, выращивать себе не стали. А я подумал, что теперь, когда народу в деревне станет больше, меньше в лесу станет грибов, и даже поделился своими опасениями с мамой. Но она рассмеялась и сказала, что нынче-то в лесу и половину грибов не собирают, так что новички нас уж точно не объедят. Я меня, правда, прежнее мнение не поменялось, но я сделал вид, что с ней согласился…

А потом весна уже закончилась и наступило лето — и тогда уже началось строительство водопровода. И на этом строительстве я, благодаря неизвестно откуда возникавшим в моей голове знаниям, сэкономил деревне пару тысяч рублей. Мужики, когда из колодца выгребли все стружки, защищающие колодец от морозов, перекусить собрались у нас во дворе, там столик дощатый стоял. И стали обсуждать, где взять денег на новый прибор, поставить который «очень советовал» горьковский инженер, которого наняли для обустройства насосного оборудования. Он предложил поставить там прибор, который уровень воды будет отслеживать и отключать насос, если воды в колодце станет маловато и насос из воды вылезет — а я это услышал и сказал, что «никогда воды в колодце мало не будет». Потому что откуда-то я точно знал, что вода в колодце этом берется из целой подземной реки, которая в основном течет в озеро Ключик и питает вытекающий оттуда всегда полноводный ручей Суринь, а одним рукавом как раз до нашей деревни и добирается. Поэтому вода в колодце всегда на одном уровне будет — и я мужикам именно это и сказал. Они, конечно, посмеялись — но приборчик-то дороговат был, так что после обеда они героически старались два часа воду из колодца выкачивать и при этом измеряли, насколько в нем уровень опустится. То есть пытались измерять, но ничего у них не вышло: уровень воды при всем старании им опустить хоть на сантиметр не удалось. Мне в результате они из Ворсмы принесли в подарок большой кулек с конфетами (с «Коровками») и сразу десяток петушков на палочке! А инженеру сказали, что «раз Шарлатан сказал, что уровень измерять не нужно, то мы и не будем. Перебьемся без прибора»…