Другие грабли. Том 3 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 3

И еще я очень надеялся, что это «обратно» будет не слишком далеко отстоять от той точки, из которой нас забрали. Иначе… ну, все станет еще сложнее.

Небольшая передышка закончилась, и серебристые штурмовики снова полезли в атаку. Виталик достал из кармана плаща рацию, настроился на нужную волну и приказал своим людям отходить поодиночке, назначив точку сбора.

Теперь бы еще нам самим до нее добраться.

Выслушав короткие ответы и щелчки помех, Виталик сунул рацию обратно в карман.

— План такой, — сказал он и махнул рукой в сторону улицы. — Отходим туда, огородами и в лес. Пешкодралом они за нами не сунутся, а пока их вертушки не вернутся, мы успеем среди деревьев затеряться, к хренам. Вы идете первыми, я прикрываю.

— А чего это ты прикрываешь? — возмутился Петруха. — Молодой ты еще, чтобы нас, взрослых дядек, прикрывать.

Если вспомнить, в каком году происходило дело и сколько здесь Виталику должно быть лет, это было весьма сомнительное утверждение, и могучий бородач его проигнорировал. Мы аккуратно перебрались по обломкам здания к стене, ведущей на улицу. Дым резал глаза и заставлял нас кашлять, но сейчас дым был нам на руку, потому что ветер нес его как раз в ту сторону, куда мы собирались отступать, и затруднял противнику обзор.

— Пошли!

Мы с Петрухой выпрыгнули на асфальт и, пригнувшись, бросились к противоположной стороне улицы. Противник появился, когда мы были уже на середине, и прятаться было некуда.

Трое серебристых штурмовиков с автоматами. Я выстрелил первым и снял того, что стоял слева. Петруха тоже выстрелил, но промазал, и я уже был готов падать на асфальт, перекатываться, стрелять и уворачиваться от пуль, когда дуплетом грохнул крысобой Виталика, и парни в серебристой броне… ну, они испарились.

Особая уличная магия, не иначе.

Не останавливаясь, мы пересекли улицу и залегли на противоположной стороне, постреливая в сторону врагов и прикрывая отход Виталика. Он добрался до нас вполне благополучно, и дальше мы двинули уже втроем, полным ходом, постоянно озираясь по сторонам и внимательно слушая, не приближаются ли вражеские вертушки.

Когда они таки приблизились, мы уже миновали огороды и укрылись в лесу, под сенью деревьев.

Виталик спрыгнул, а точнее, тяжело свалился в овраг и забрался в нишу, образованную естественным изгибом земли и прикрытую сверху корнями нависающего над оврагом древесного исполина, и мы последовали его примеру. Вертолеты пролетели сильно левее, и шум их винтов медленно затихал где-то вдалеке.

— Понимаю, что сейчас неподходящее время, но другого момента может и не представиться, — сказал я. — Виталик, мне нужна информация.

— Ясен пень, сука, — сказал Виталик. — На кой хрен вас сюда вообще занесло?

— Это была ловушка, — сказал я. — Только похоже, что сработала она не так, как задумано, и наши серебристые друзья пытаются это исправить.

— Думаешь, это за вами?

— А раньше они на вас часто налетали?

— С регулярностью, достойной лучшего, сука, применения, — сказал Виталик. — Раз в два месяца или что-то около того. Так что может это их обычный, сука, рейд, и ты себе просто льстишь, к хренам.

— Да это, в принципе, без разницы, — сказал я. — Давай лучше историческую справку оформим. Что было-то?

— Ядерная война, — сказал Виталик.

— Спасибо, кэп. Кто с кем? Кто начал? Как предотвратить?

— Все со всеми. Начали не мы. Хрен его знает, — он тяжело и хрипло дышал, и, наверное, надо было дать ему передышку, но, к сожалению, у меня не было на это времени. — Чапай, ты пойми, это, сука, бесполезно. Только в кино можно настучать по кумполу одному конкретному человеку и этим сразу все исправить, к хренам. В реальной жизни все немного сложнее.

— Так что было-то?

— Сначала было много локальных конфликтов по всему миру, — сказал Виталик. — Европа, Ближний Восток, Африка. Латинская Америка. На Балканах опять полыхнуло, евреи традиционно бомбили арабов, все такое. Люди зверели, красные линии потихоньку сдвигались, менялись сферы влияния, мировую экономику штормило, как мою бывшую после бутылки «мартини», но в целом как-то еще удавалось удерживаться в цивилизованных рамках. Ну, относительно. ООН, сука, выражала озабоченность, отдельные лидеры, как правило те, от которых ничего не зависело, призывали к миру, другие, чьи решения хоть на что-то влияли, лицемерно соглашались на словах, а на деле продолжали гнуть свою линию, но система, худо-бедно работала, а потом Китай полез возвращать себе Тайвань и известная всем субстанция таки попала на вентилятор, после чего нас всех и забрызгало, к хренам.

— С этого момента поподробнее, — попросил Петруха.

— Ну, сначала ребятам тоже удавалось удерживаться в рамках приличия, — сказал Виталик. — Ракетные обстрелы, налеты беспилотников, все такое. Даже от ковровых бомбардировок удерживались. А потом Народная Освободительная Армия отправилась высаживать свой десант, а там, как на грех, мимо совершенно случайно американская авианосная группа проплывала.

— Заблудились, наверное, — сказал Петруха.

— Так оно и было, — заверил его Виталик. — В общем, случился замес, в результате которого много корабликов, в том числе и очень больших, отправились на дно, и рыбы стали сыты и довольны. Дальше эскалация только нарастала и ее было уже не остановить, а тут, как назло, в США случились очередные выборы, на которых победила одноногая негритянская женщина нескрепной, сука, ориентации, что и в самих штатах части народа не сильно-то и понравилось, и в воздухе ощутимо запахло новой гражданской войной. Ну и она не придумала ничего лучше, чем поднять ставки где-нибудь подальше от своих границ, и отправила чуть ли не весь Тихоокеанский флот к берегам Китая, и тем это тоже не сильно-то и понравилось, и случилась еще одна мощная заруба, после которой флота у сторон практически не осталось, и пришлось от морского боя к более захватывающим игрищам переходить. В итоге случился обмен ядерными ударами, Тайвань, сука, утонул на хрен, но ты же понимаешь, что суть вопроса-то на самом деле была уже отнюдь не в Тайване, а часть ракет упали на Дальнем Востоке. На нашем Дальнем Востоке, Чапай.

— И мы в стороне не остались, — сказал Петруха.

— Ну а как мы могли остаться в стороне? — спросил Виталик. — Мы ответили, потом нам ответили, потом, когда стало понятно, что уже можно, все всем ответили, и принялись решать давно наболевшие вопросики силовым порядком, а у кого ядерных бомб не было, те тоже у стенки стоять не захотели и полыхнуло уже по всему, сука, шарику, и вот мы здесь.

Он закашлялся, и пока он был занят, я пытался уложить в голове ту страшную картину, которую он мне открыл, но укладывалась она плохо. Конечно, я всегда знал, что люди идиоты, но никогда не думал, что до такой степени.

— Так что, несмотря на то, что ты хороший парень, Чапай, и я неистово уважаю твое желание все исправить, ничего у тебя, к хренам, не выйдет, — сказал Виталик, справившись с приступом кашля. — Нельзя просто вернуться в девяностые и там это как-то остановить, хоть ты массовые расстрелы устрой, потому что, если глобально, то оно не в девяностые началось, а гораздо раньше. Дело ведь не в каких-то отдельных исторических личностях, дело в самой человеческой природе, Чапай, а ее за десятилетие не изменишь. Если это вообще, сука, возможно. Один вон попытался, и того распяли, а это ведь были еще не самые людоедские наши времена. Ну, если сравнивать с тем, что потом было.

Я мог понять пессимизм человека, живущего в постапокалиптическом мире, сражающегося за консервы и вынужденного отстреливать крысопауков, но разделять этот пессимизм я, разумеется, не собирался. Не бывает абсолютно безнадёжных дел, бывают только люди, которые слишком рано опускают руки. И раз уж я вписался в эту историю, я должен довести ее до конца.

Ну, или сдохнуть, пытаясь, что тоже вариант.

— И что ты посоветуешь? — спросил я. — Как бы ты поступил на моем месте?